Барри шёл первым, и это спасло жизнь Эрни. Они проникли в здание через огромную дыру на месте бывшего главного входа. Тут, даже несколько ступеней крыльца сохранилось. Впрочем, не так уж и много — поработавший здесь взрыв снёс почти всю стену. Удивительно, что только стену. Кое-где взрывная волна сравняла с землёй целые кварталы. Особенно в эпицентре. Там ничего не осталось, кроме огромных куч щебня и искорёженных металлоконструкций. Ничего живого в эпицентре не осталось тем более. Если здесь жизнь губили радиоактивное излучение и вирус, то там плоть попросту испарялась.
Они прошли через завалы из обломков мебели, штукатурки, кирпича и попали в коридор, оканчивающийся сравнительно целой лестницей. По обе стороны коридора имелись дверные проёмы. Барри вооружился огнемётом и знаком показал напарнику повернуть ручки регулировки на режим распрыскивания горючей смеси широким веером. Дальность и мощность пламени заметно снизится и пламя наверняка будет задевать их самих, но в таких условиях работать иначе было опасно. А что пламя их самих коснётся, так на них скафандры надеты с огнеупорным покрытием. Ничего страшного даже если они друг друга огнём поливать начнут…, кстати, эта удивительная способность скафандров, выдерживать высокие температуры, однажды спасла Эрни жизнь. Они тогда сперепугу как раз друг друга огнём и угостили…, слава тому очкастому, который сделал такой крепкий костюм!
Они двинулись дальше, осматривая комнаты и, убедившись в том, что комнаты пусты, распрыскивали там антивирус. Самое поганое, что эту процедуру придётся повторить ещё дважды. Ещё дважды отряды таких же «Фениксов» будут вынуждены приходить сюда и всё обрабатывать огнём и антивирусным спрэем. Чёртовы яйцеголовые постарались на славу создавая новое бактериологическое оружие. Хорошо, что теперь любое подобное оружие запрещено во всём мире и не просто запрещено: даже попытки его создания будут немедленно подавляться и если потребуется, даже ядерными ударами. Да уж, наверное, впервые за десятилетия Советы и Штаты были абсолютно едины и согласны друг с другом в принятом решении. Впрочем, и Советы и Штаты пострадали от этого вида оружия. Штаты пострадали заметно меньше, но и тяготы по очистке территорий от вируса большей частью взяли на себя те же Штаты. Америка умела признавать и не боялась исправлять свои ошибки, в отличие от Советов.
В одной из комнат Эрни остановился на пороге и долго стоял, опустив ствол огнемёта вниз. Язычок пламени на конце дула едва тлел и немного нетерпеливо свистел. А Эрни стоял и тупо пялился на эту комнату, почти не пострадавшую от взрывной волны.
— Ты что встал? — Донёся из наушника недовольный голос Барри.
Эрни не ответил просто отошёл назад, позволив напарнику заглянуть в комнату.
— Чёрт возьми… — Выдохнул Барри, едва не выронив огнемёт.
В комнате сохранились невредимыми даже обои. Забавные, с какими-то дурацкими утятами. Смотрелись они вдвойне глупо, ведь повсюду в комнате были развешены маленькие флажки со свастикой, чёрно-белые фотографии лидеров фашисткой Германии и марширующих войск Третьего Рейха. На маленькой резной тумбочке в углу стояла искусно сделанная модель немецкого танка «Тигр-7». Настоящий монстр и проклятье последних дней войны. Совершенно бесшумно его орудие, не имевшее дула и не использующее привычные снаряды, превращало в груду обломков любую бронемашину, любой самый современный танк. Они так и не смогли захватить ни одной целой машины, что бы изучить её и понять, как она действовала. Удивительное и смертоносное оружие.
Эта модель очень походила на настоящий Тигр-7. Её сделали руки настоящего мастера. Дед Эрни любил делать вот такие модельки.
У тумбочки стояла кровать. Небольшая, явно не рассчитанная на взрослого человека. На ней лежал обитатель этой комнаты. И он был ещё жив. Каким образом они до сих пор оставались живыми? Эрни не знал и не мог понять пространных и запутанных пояснений яйцеголовых, предназначенных для широкой публики. Но они оставались живыми. Иногда. Только страшнее конкретно этого выжившего ни Эрни ни Барри ещё не видели.
Нет, он не был мутантом, с множеством щупалец или чем-то подобным. Если бы так, они бы уже поливали его горючей смесью из огнемётов, ни сколько не сомневаясь и почти без чувств. Но тут всё было иначе. Всё.
На кровати лежал очень худой, весь покрытый алыми струпьями, мальчик. Одежда на нём частично истлела, но в целом ещё угадывалась униформа Гитлерюгенда — молодёжной организации скопированной фашисткой Германией со скаутских организаций США и, в свою очередь, скопированная Советами. Советы назвали её пайонерия…, что-то в этом роде.
От белой рубашки и чёрных шорт парня почти ничего не осталось, но красный галстук и нарукавная повязка со свастикой, сохранились, почти не пострадав. Только были насквозь пропитаны белесой жидкостью сочившейся из струпьев и из самой кожи парня. Из глаз она тоже сочилась. Из белых стеклянных глаз покойника. Из ушей и рта. Широко открытого чёрного рта, с почерневшими зубами. Пальцы паренька, так туго обтянутые кожей, что казались голыми костями, слабо шевелились. Он ещё дышал — с хрипом и как-то механически. Худая, с выпирающими костями грудь, будто поршень ходит туда-сюда.
Солдаты никак не могли решиться сжечь то, что осталось от парня. Они не могли уйти. И оба понимали, что ещё долго им будет сниться в кошмарных снах этот молодой немец.
Безобразная голова с ввалившимся глубоко в череп носом, медленно повернулась, и белесые глаза посмотрели на них. Чёрный рот на мгновение закрылся и открылся вновь в кошмарном хрипе, а левая рука потянулась к ним, скрюченными пальцами.
Барри нажал спуск, сопроводив это целым потоком истеричной брани.
Белый как мел, весь покрытый противным липким потом, Эрни отступил назад в коридор, туда, откуда они только что пришли. Он с трудом держался на ногах, и его тошнило. Жевательную резинку он проглотил, даже не заметив как, да и забыв давно про неё.
— Пошли. Эрни, чёрт, надо закончить здесь и к чёрту! Вернёмся на базу. — Прорычал в микрофон Барри. Впрочем, он рычал эти слова так громко, что его приглушённый стеклом шлема голос было слышно даже без микрофона.
Как-то отстранённо Эрни подумал, что скафандры в действительности, наверное, совсем не герметичны, раз он слышит звуки снаружи так хорошо. Может, сержант Маклири правду говорил, тогда в баре? Что им, солдатам «Феникса» не позволят вернуться домой, а порешат здесь, едва они закончат свою работу? А тела сожгут…
Эрни с трудом смог продолжить выполнение своей задачи. Барри оправился быстрее или лучше держался — непонятно, но он уже поливал огнём другую комнату. Эрни двинулся вслед за товарищем, ушедшим далеко вперёд по коридору. Он обработал две комнаты, когда его наушник взорвался полным ужаса и боли воплем. Кричал Барри.
Эрни бегом двинулся вслед за товарищем, уже поднявшимся на второй этаж. Там тоже был длинный коридор, захламлённый различным мусором. И Барри там был. Лежал на полу, раскинув руки. Головы у него не было. Левой ноги тоже. Её сейчас держало в лапах Существо, сидевшее рядом и с наслаждением пожиравшее эту ногу, вместе с кусками огнеупорной ткани. Эрни задержался с выстрелом всего на мгновение, но этого хватило, что бы он навсегда запомнил это Существо. Серая безволосая кожа. Сильно вытянутые руки и собачьи ноги. Огромные когти и так сильно видоизменённые челюсти, что Существо могло с успехом соперничать с крокодилом. Зубов у него было даже побольше чем у крокодила. Самое дикое, почему-то казавшееся дикой насмешкой, было то, что на одном мускулистом плече твари имелся вросший в кожу, немного опалённый погон шарфурера.
Струя пламени поглотила Существо. Оно подскочило вверх и упало на пол дико воя и размахивая обожжёнными конечностями. Он горел неправильно. Едва иссякла концентрированная струя пламени, потухла и шкура твари. Так просто не могло быть. Горючая смесь не просто обжигала — она попадала на плоть и горела вместе с ней. Эрни вжал курок снова. Но существо сгорало медленно и, продолжая выть, пыталось подползти к нему. Нервы солдата не выдержали, и он бросился бежать, на ходу закрепляя огнемёт у пояса и скидывая с плеча автомат. За его спиной яростно выло Существо и чем-то страшно гремело. Эрни обернулся и едва не упал — оно бежало за ним, широкими прыжками. Теперь понятно, куда делись три такие же группы в северной части города — на корм пошли.
Что бы самому не стать кормом, Эрни развернулся и выпустил очередь по Существу, сняв его в прыжке. Монстр упал на пол, суча конечностями, но почти сразу поднялся. Из трёх рваных дыр на его груди толчками выплёскивалась чёрная кровь. Эрни припустил ещё быстрее. Он пулей вылетел на улицу и развернулся, готовясь стрелять, едва Существо выскочит наружу. У него ничего не вышло. Монстр не появился из пролома в стене. Он каким-то образом взобрался на второй этаж и прыгнул из окна. А может, это был уже другой монстр. Серая когтистая лапа распорола ему грудь и выбила из рук автомат. Ремни державшие баллон с горючей жидкостью огнемёта и сам огнемёт были разрезаны, и всё это упало наземь. Сам Эрни отлетел на несколько метров в сторону и уже не пытался подняться. Он ждал смерти, понимая, что всё равно погибнет теперь, когда скафандр повреждён так сильно. Он смотрел в серое небо Берлина и ждал, что сейчас перед глазами станет проходить вся его жизнь, словно в ускоренном кино. Он слышал, что именно так и бывает перед смертью. Но ничего перед глазами не появилось, ничего кроме ощеренной морды Существа, на которой сохранились абсолютно человеческие глаза и нос, правда, сильно вытянутый вперёд.
