«Ящерицей щурится лесенка…»
Ящерицей щурится лесенкаВалится ночь набекрень,Прежнюю пенки плесениНе замолить стене.Не буду кобылой скороХристову ступню губам,За черной прошва дорогаКостыльною кость одна.Шелковинкам души не нужноДергать наметка дней.Только бабушкины рукиКак просветы небесных погонПогладят ресницы мутныеУнося меня на покой.
«Полюс утра, вечера…»
Полюс утра, вечера,Испепеленный глах в тебя,Ты одно хребту вычерчиваешь,Сладкий бег пятам.Страшно, милое, страшно.Задыхает угленный день,Харк время мячиком,Дробью старость колен,Шелест, морщ кожа,Свешивает лист губам,Сотней узких прохожихНа вытертый грифель лиц.
«Крестик плечику хруст…»
Крестик плечику хруст,Тоски обрубленной пальцы,Ртом акафист Иисусику,Гласу голубому внемли,Кожицу коленам сорвав,Вернуть лица его просиньИ дорог кровавые грабли.Замком затылке прошлого,Тупик усталых ключей,По вспоротым памятью прошвамБусая бьюсь а стенаАх, не увижу большеНи шинель, ни его глазаГде вы, где вы, скажитеСдвинуты брови монголземли,Это мои колени вытерлиЯмки полынных молитв.
«Только лунные бусы нанижем…»
Только лунные бусы нанижемНа хромой лапку сентябрьских наших вечеров,Воем пал на язык булыжник,Облыселому камешек имя твое,Распускают пальцы наметкуНочных ноток сладкого лета,Вырежи память,Шпорой мозг на рассвете.Теплые руки на плечи,И ступенькам вышерчивать вниз.Сон на полозьях санокПоследнюю желоб закат.
«Милое, милое, страшно…»
Милое, милое, страшно,Стынет сердце зрачком,По горячей просек вчерашнегоХвостик пепла покой.Изнемогшей ощупью памятиДротик стону в твое лицо,Небо, зачерпни мне краешкомПрежних желтых часов.От чужестранных индевелых плечВ обратный смуглый путь,Где тонкий горный ствол веретенаХранит печать незыблемых стихов.
«По горбатому Арбату, Денежный 7…»
По горбатому Арбату, Денежный 7,Бабушка, черный ремешок, аглицкая юбка.Рано запирает прохладные окна, —От нонешнего лета в ватную постель.Камбалами жмутся сухлые лопатки,Три поклона на земь, к Иисусовым гвоздям,Без пути внучатах, убиенном зяте,Свидеться с дедушкой в желтом раю.На столе под радугой зевающей лампыДремлет парча отяжелевших книг,На десятой голубым отметила Иоанна,Фитилек поправить догорелыйНад византийским глазом трех святых.
(1923)
«Сером сюртучке, пероломлен книгу…»
Сером сюртучке, пероломлен книгу,На какой странице покинуло Иоанна.Нонешний году и смерть ближе,А дедушка улыб над диваном.Семидесятник пал на неделе,Две белых лепешки, одно яйцо,Раньше внучата, обедня,Круглому столу жаркий пирогА теперь окно преет кожаном креслу,Немеют пальцы, сучок ладонь,Острым язык бьются спицыИ глаз седой жилку водит.Комната, июль, салом солово мухи,Портреты позевком от Иоанна Калиты.
(14 июля 1922)
Вхутемасу
Скучал кронштейн с крышей.Бицепс бараб брань,Высоко забирает рыжийСедьмой плечом достать.Облягнула стена щипцами,И нащуп пробковый лоб,Оглоблей рука без рубахиЧерез солнце молотом бьёт.А в казачьи усища кронштейнаБородавку звонких костылей,Чтобы ветер вьюзг отчаянии,Подгибая под ним колени.Сумерки носу сморщилиИ по лестнице раскачивать внизРыжий упругие верстыВесело прыжок икры.
(1922)
«На синих скул уснули лапик складочки…»
На синих скул уснули лапик складочки,Желчь изожгла гортань придушенная охрой,Здесь каменная соль мужских сладчайших слёз,Квадратом топора горбатое молчаньеМой ветхий друг, Можая поселянин,Я дальний путь корабль на иноземье,И круглая аглицкая верёвкаПритерла сердце крест на крест.
«Это для меня падает вечером…»
Это для меня падает вечеромНа колени солнышко золотым угодникомК небесным стопам.Сладко и легко качаются липкие веточкиНа розовом тонком дереве.Утоли сии малые радости,Перерезанных по утру дней моих,Сгорбленным ребром грехи исповедуяО сухом пути голубой пристани,Обезьяней, кликушными лапочкамиТещие годы вышивала крестики,Каждому прохожему обронила косточку.
(1923)
«Ночей тяжелый черный белок…»
Ночей тяжелый черный белок,Узких плечиков крестикСладко душно одной нестиВ этот пасхальный пахнущийЗвоном и творогом вечер,О встречи жаркие, как боль,Аорты перегнули чрез железо,И выжитое сердцеОткинуть навзничь покидая,Смородины раздавленные пятном,О путь, о горечь,О времени кровавые сургуч.Печати ломкие морщин и охлажденья,Мне вас вести бессоницыТончайшим волоскомБезропотно припасть к коленям угленнымВоспоминаний.
«Пять лет плечико ночует…»
Пять лет плечико ночуетНа Ишим берегах,Пять лет в глухой шинелиЗябнет моя голова.Память кедровым орешкомЩелкает по тайге,По Уральскому розовому лесу,По расхолотым от стужи городам.А под утро без башни, без кожи,Через золото согретых иконОбучать дарвинизму бульдогаДа во имя будущих его щенят.
«О как безрадостен, как скуден вечер…»
О как безрадостен, как скуден вечерО как лицо тревожное сберечьВ растрепанной грядеМоих раскосых дней.Ах, сохнет кровь,Спадает ветхою перчаткой кожа,Веточки растут между бровей,На темных впадинПомутневших век.
«Терпкие часы окаменелой ночи…»
Терпкие часы окаменелой ночи,Ладони олные горчайших из утрат,И хриплое протянутое к двери,Оглохшей болью замерзшему замку.Грядущий день шершавой черепахой,И торопливый бег,Квадратики смеющихся морщин,Послушайте, как рёбрышки стучатПеребивая такты,Об одиночестве, о сером платьи старости.
«Нас все еще трое…»
Нас все еще трое,Я жду терпеливой ведьмой,Над желтым колесом блещу передним зубом,Липнет и густеет зелье,Веточки хрустят обугленным сухарик,И третий балаганный белый глазВздуваясь кровью пятится назад.О длительный, о мой покорный путь,Не переступят боязливо шафранные копытца,Не дрогнет мой иссохший твердый шаг.О тревожное, только в смерть —Оловянную кружкуСердце твое снесу.
«Утрата горькою травой…»
Утрата горькою травойОбрезала мне горлышко и проколола сердце,О как безропотно мне старость донести,Как мне сложитьУ желтого порога,Ах, жаркий мускус на лопатках и предплечьи.Белее снега сморщенная ночь,И крылья дней моих,Волосики тончайшие стрижа упавшего,Затеряны и перебиты.Мне не прождать ни месяца, ни года.Великопостным теплым вечеромНе встретить мне прозрачный воск лица.
«Оброни ломоть покоя…»
Оброни ломоть покояТвоего голубого стола,Станет легче бродить желтой,Пить ручьи на земле.Еще одну лампочку в белом снегу,Пусть стоит на карауле,Пока крылом не взмахну.Небо, одной страшно.Ночью бессоница — крыса,Синий тролль приходитДремать и молиться,Разве черным спутать,Сердце положить на рога,Покинуть земную зеленую шкурку,Цокнут четыре копыта.
(1923)
