Нина Петровна Хабиас
(Комарова-Оболенская)
Собрание стихотворений
А. Галушкин, В. Нехотин. Предисловие
[текст отсутствует]
Сборник «Стихетты: Беспредметники» (М., 1922)
«Китайцу руки тонки…»
Китайцу руки тонкиА моем теле шило шелкЯ пергаментный локонМоет сонный ротВерть блудливую узеньку пальцевКрасит сыгнуто систон спиныА пену о ржавом одеялеБесит китайский языкНетерпимое стало наружуА моей постели 26 дырБуду волокать зверье наружуВытираю кастрюльку сотней могил.
1920
«Он только картона вытащенный билетик…»
Он только картона вытащенный билетикОн содвин совиный нумерокА к нему идешь часные третиТумбами шибленных стегНочью оравь помпону скатертьДвойные нитку вязанных артерьА руке вшиты 100 олеографийНаизнанку выебанных матерей.
1919
«Сопо китайский домику…»
Сопо китайский домикуЛюдей опенково банкЛягаш гуляще застегнутыйХристос Грузинов ИванХорда плечо близорукоВзмет лица меня прочьСердцу укушена мукойКарей повидла ночиСтыдно стону стенкамОбмоткам мокро душиСтально давит коленомСладчайше Грузинов ИванГиря тело вагонуТрава деревень мель-мелькСтанциям три поклонаКолокола дли-ми-ни-дленьЗапястья сердец загибомНа рыси рельсовых косПамять стынет заливыСалфеток сиов Хабиас
1921
«О когда когда на мастику…»
О когда когда на мастикуЖелтых пятен лицУзкой китаец рукоюТретий глаз мне вбилЗапад задница кошекЗадирает заводский хвостКнопками карей плошкойРот разорву о востокМиндальные шкурки кожаЧетки риса зубовБудде молиться поможетСахар жжёный Юн-хо
1921
«Телом скатанная как валенок…»
Телом скатанная как валенокГоловы мосол между ногВышиб любовь на заваленкуСапожищем протоптанный котДовольно колеса белокАркане шею тянутьНад отопленном спермой телуКреститель поставил свечуУ меня все места поцелованыВыщипан шар животаКак на скачках язык оторванПрыгать барьеры зубамО кланяйтесь мне совнаркомысвященник и шимпанзеЯ славнейшая всех поэтессинШафрана Хебеб Хабиас.
1912 (1921)
«Солнце мое вымя ливызало…»
Солнце мое вымя ливызалоЛощит купол животВытянул смако резинойСлушаю шохот шагов.Допошел. Узил глазомКитайский стянутый ротЦеловал по одному разуВымыленный липкий лобокСтянутый нутро тугоВылущенных щуки щупьА ворота бедро круглыхШерчато шара шур.
1920
«Головы своей соломинку…»
(автограф)
Головы своей соломинкуГутаперчу гусиных мудейТвоей ли молиться иконе мнеКогда ночь наушником тело?
1921
«И ты Господи стал военкомом…»
И ты Господи стал военкомомПрислал мне пшеничный мундштукТы один мной неодеванныйГенеральный штаб сюртучокТы едва политруком не хлюсилУлюлатя тючку слюныГосподи прийми бесплатноВытяжку семенных желез.
1921
«Снова синий Господи…»
Снова синий ГосподиНа живот свой пречистый ложусьСвоей ли истоптанной поступьюПарной твой сон разбужуЖизнь как вожжами кучерВ смятку соски грудейВот со святым великомученникомКлещами взнуздали постельЯщерицей щурится лесенкаВалится ночь набекреньПрежнюю пенку плесениНе замолить стенеНе буду кобылой скороХристову ступню губамЗа черной прошва порогаКостыльной костью однаШелковинкам души ненужноДергать наметка днейТело зеленый лужиЧервячьи психи постель.
1921
Из книги «Стихи» (М., 1926)
«Апрель режет лужами…»
Даруй мне чистоту сердца
И непорочность воздержания,
Но не спеши
Августин. «Исповедь»
Апрель режет лужами.Прыгает струй блюдо городаЛюди плечами узкиеМотают сучий толчекПереулка затылок скрещенный,Распухший котел воды.А шевиота собаки обвенчаныУ рваной заборной досок.Ах, весна весною истаскана,Непременнным мальчишки прыщ.Вот ничего не осталось,Чтобы вашею петлей жить.
(февраль 1920)
«Черный рубин изрубленой муки…»
Черный рубин изрубленой мукиКосяку головы прошил.Подъезд твой тянет монашкомКлавишу ступеней вверх,Не могут собачьи веригиРот раскрыть дверей.Молится лестница стоя,На колени спустился лифт.Может ресницу откроетНомер твоей квартиры.
«Ласкаю кольцами город…»
Ласкаю кольцами город,Душу жимают кулак,А встречных желт подбородок,Панатлонах болтает па.Глазами лезу лестницу,Сретенье лыбьих домов,И памят стынет навесомНабухшие вен пятачкам.Истертых лохма хмокают,Писк, шлюхать прежними,Я теперь опорожняя,Мотаю локонов клок.
«Вашей маленькой головка светлей…»
Вашей маленькой головка светлей,Откололся уголь-угол смычка,Тельцу заранено плашмягко прессом,Бессвязную ниточку — елку Рождества.Целые картонажики зыбких словечек,Тоненький пружинка-блики голосов.Ты теперь ляжешь только на спинку,Узенькой холстинкой маминых сну.Сердца твоего сизое крылышкоТрепетной рукой до старости пронесу,Разве мне ныне расстаться с тобою,Когда тоненькая тень за голубым окномТощий год о тебе вышивала крестики,Кожу и камень растопила для встреч.
«Глаза искрою мечется…»
Глаза искрою мечется,Воском растоплена кровь,На зелени тощем месяцеВычерчен профиль твой втрое.Знаю другие надломятБелые гроздья рук,Душа моя узкой соломинкойХлыст.
«Мы не состаримся вместе…»
Мы не состаримся вместе,О суетный, неверный друг,Хоботками отмечает месяцМедные на вкус года.Любви скудеющую чашуНе донесу до трепетной чертыИ имя горькое сожженной ХабиасНа сухоньком кресте прочтут.
(1925)
«Каждый утро воробушек глазиком крышу…»
Каждый утро воробушек глазиком крышуЧерез стекло пластику, перышки, солнце грей;Только одно правую ногу камере истолочь.Солнце, ныне исповедуй, содеянных грех о голеньТолько стихи и Твое милосердиеСо мною отходит.Душа жбаном через край жмыхает,Утлой прогулка камнях,А близорукий глаза лишь стоаршинные крышиИ железом усик трава.
(1922)
«По кровавому горлу ночей…»
По кровавому горлу ночейМое тело пергаментом безпамятью дышит,Но на детском плече у меняТвое имя полеткою воистин вышито.А по щепке скрещенной гнутых ребруМышцами танцуют оборвань железные прыщики,Искричу ль до востока, до дроби милых колен.
«О крестьянских неверующих…»
О крестьянских неверующих,На четвереньках к хозяину,О пыльных репейникахЗапутанных в веничках,О клещах лесных,Присоской на замшевом ухеИ о седой корочке их старости,Небо.
«Ящерицей щурится лесенка…»
