ХЕЙЛИ: Я же с ним месяц проработала, он меня как актрису видит, чувствует…
ГРЕЙС: Не достаточно глубоко…, детка. Вот когда почувствует — твои шансы возрастут.
ХЕЙЛИ (смущаясь): Ну, а как это вообще… Вы же как-то с ним, говорят…
ГРЕЙС: Ты на меня внимания не обращай. У меня муж, дети. Мне уже сорок лет и много, много месяцев. Буду здесь доигрывать, сегодня королеву, завтра ведьму… А у тебя все в перспективе.
ХЕЙЛИ: А где же… поглубже? Он же собирался на поезд, и вещи уже взял.
ГРЕЙС: Это не проблема: где здоровье, там и отдых на широких кроватях. Эта баня — не исключение. У Пола богатый опыт — всё, что надо, организует.
Грейс подходит ближе к Хейли, берёт её рукой за подбородок и поворачивает к себе, пристально рассматривая его.
ГРЕЙС: Это что? Секс или асфальт?
ХЕЙЛИ: Бобби не побрился, опаздывал на работу. Я и поехать с вами смогла только потому, что он сегодня на дежурстве. Он не глуп, и все замечает.
ГРЕЙС: Робин — Бобби — Барабек! Где ты нашла такого? Врач, а зовут как полицейского. Ты на него тоже внимания меньше обращай. Три года встречаетесь, а с предложением не спешит. Действительно, не глуп. Хотя дураки делятся на летних и зимних. Летних видно сразу, а зимних — только когда разденутся.
ХЕЙЛИ: Перестань, не такой он уже и плохой.
ГРЕЙС: Но не такой он уже и хороший, чтобы ради него упустить удачу.
Грейс открывает банку с паштетом и начинает намазывать его на тосты.
ХЕЙЛИ: Но он же женат.
ГРЕЙС: Бобби?!
ХЕЙЛИ: Ричард.
ГРЕЙС: Его послушать — они давно разъехались. Да какая разница. Тебе нужно, чтобы он тебя на роль позвал или замуж? В чем этика профессии? Режиссер не должен жить с актрисой, с которой работает. А на самом деле… с кем живут, с тем и работают, и наоборот.
ХЕЙЛИ (задумывается): Не всегда.
ГРЕЙС: Но часто. Ты же не хочешь ждать.
ХЕЙЛИ: Терпение — лекарство бедных.
ГРЕЙС: Так ты богата?!
ХЕЙЛИ: Талантом и молодостью.
ГРЕЙС: Тогда ты в нужном месте и (смотрит на часы) в нужное время.
ХЕЙЛИ: А иначе в театре карьеру не сделаешь?
ГРЕЙС: Если твоя фамилия «Бернар», а зовут «Сара» — легко!
ХЕЙЛИ: Ну, а вообще он как?
ГРЕЙС: Обрати внимание, сэр Ричард всегда тщательно выбрит.
ХЕЙЛИ: Я читала, что молодые люди пожилого возраста тратят на секс пять минут в неделю, а на бритьё — пятьдесят.
ГРЕЙС: Это не про нашего. Ты, кстати, Дашку бреешь?
ХЕЙЛИ: Регулярно.
ГРЕЙС: Ему понравится.
ХЕЙЛИ: Не знаю. Я еще не решила, хочу ли я смотреть на его неприглядности.
ГРЕЙС: Знаешь, как королева Виктория наставляла принцесс перед брачной ночью? «Закрой глаза и думай об Англии».
ХЕЙЛИ: Ты опять издеваешься!
ГРЕЙС: Ну ладно… представишь себе кого-нибудь. Ужастики смотришь?
ХЕЙЛИ: Что так страшно?
ГРЕЙС: Да нет, я пошутила. Не переживай, справишься. Твоя сверхзадача в чем?
ХЕЙЛИ: Понравиться…
ГРЕЙС: Запомниться! … Как у французов: «Если Вы красивы, Вас заметят, если у Вас есть шарм, Вас запомнят».
ХЕЙЛИ: Я англичанка…
ГРЕЙС: Тогда будь сама собой и не комплексуй: не знаешь, что ответить — улыбнись и поправь лифчик.
ХЕЙЛИ: А что он любит?
ГРЕЙС: Что все любят, то и он любит. Маленькая, что ли?
ХЕЙЛИ: Уже нет… Наверное, не получится. Давай просто посидим и все.
ГРЕЙС: Ты что, «ку — ку»? Мы зачем сюда приехали? Меня, между прочим, муж ждет и верит, что я на банкете сижу.
ХЕЙЛИ: А ты что будешь делать?
ГРЕЙС: В шахматы играть с Полом. На поцелуй… Ты помнишь, как ходит королева?
ХЕЙЛИ: Всегда не знала.
ГРЕЙС: Королева идет туда, куда хочет.
ХЕЙЛИ: Ты Пола давно знаешь?
ГРЕЙС: Прилично.
ХЕЙЛИ: Близко знаешь?
ГРЕЙС: И так, и не так знаю. Думаешь, важнее — так? Нет, дорогая, совсем наоборот, важнее — не так.
ХЕЙЛИ: А он кто?
ГРЕЙС (задумчиво): Музыкант…Автор «Колыбельной для барабана»… Артист…Потом фармацевт, потом директор кладбища… собачьего, потом сомелье во французском ресторане. Успел пару лет посидеть на овсянке…
ХЕЙЛИ: На диете?
ГРЕЙС: На нарах.
ХЕЙЛИ: А здесь, что делает?
ГРЕЙС: Напустит пару и чешет гостям спину…Администратор… Таблетки надоели, потянуло на лечебную грязь.
ХЕЙЛИ: А за что овсянка?
ГРЕЙС: Отравление… Помню заголовок в газете: «Фармацевт выписал рецепт на смерть».
ХЕЙЛИ: Убийство?!
ГРЕЙС: Эвтаназия…. Добрая смерть по — гречески. Избавил жену от мучений. Ему повезло, доказали только халатное обращение с ядом, который она выпила сама. А что было на самом деле — только Бог знает…
ХЕЙЛИ: Он одинок?
ГРЕЙС: У холостого семья больше, чем у женатого.
ХЕЙЛИ: И пишет пьесы?
ГРЕЙС: Одну написал, остальные — не знаю.
ХЕЙЛИ: Это о ней Ричард говорил в машине?
ГРЕЙС: Да.
ХЕЙЛИ: Интересная?
ГРЕЙС: Странная… То колется, то царапает.
ХЕЙЛИ: Хочет прославиться?
ГРЕЙС: Выговориться. Если с людьми не получается, начинают говорить с бумагой. Она неплохой собеседник, если научился писать.
ХЕЙЛИ: Так и писал бы дневник… А ещё лучше в Интернете, у меня подруга…
ГРЕЙС (перебивая Хейли): Мы познакомились в театральной студии. Не поверишь, он ставил «Гамлета», в котором я играла Офелию… Кстати, Офелия, роль поучи, а то удивила сегодня…
ХЕЙЛИ: Ну, сказала вместо «Господи» «господа», никто не заметил.
ГРЕЙС: Это тебе показалось. Ты Богу молишься: «Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать. Благослови Бог нашу трапезу!». А ты: «Господа, мы знаем, кто мы такие…» Ничего мы, господа, не знаем, (Грейс обращает свой взгляд наверх) может только Бог и знает…, и благословит нашу трапезу…(переводит взгляд на стол).
Возвращаются мужчины. В руках у Пола упаковка датского пива «Карлсберг».
ПОЛ: О, стол уже накрыт, давайте по чуть — чуть. (Разливает всем виски). Мы собрались не для того, чтоб выпивать, а для того, чтобы выпивать вместе.
РИЧАРД: Мне виски на два пальца, не больше.
ПОЛ: Всем по глоточку. За премьеру. (Все чокаются. Выпивают).: Девочки, пока фуршет не перешёл в банкет, вам тоже надо всё посмотреть и хотя бы ножкой водичку потрогать. Купальники взяли?
ГРЕЙС: А зачем? Наша одежда — ее отсутствие.
ПОЛ: «Где твой румянец, стыд?» Не заставляйте краснеть меня.
ХЕЙЛИ: Конечно, взяли. А где переодеться?
ПОЛ: Там за дверью направо. Не забудьте заглянуть в солярий.
Выпроваживает женщин.
ГРЕЙС: (останавливается в дверях, улыбаясь, обращается к Ричарду)
«Помилостивей к слабостям пера,Грехи поэта выправит игра».
РИЧАРД: Твоя игра выправит даже кулинарную книгу.
Грейс уходит.
РИЧАРД: (показывает на рекламу пива) Это датское пиво вдохновило вас на пьесу о старом Гамлете?
ПОЛ: «Открывая „Карлсберг“, Вы открываете историю»… И пиво тоже. Бывает, гости всю ночь в прятки играют, по банькам прячутся, а утром пиво ищут. Кого куда сажаем? Вас, сэр Ричард, во главу стола. (Передвигает стулья. Берет папку, лежащую на тренажере, как бы невзначай бросает ее на столик).
РИЧАРД: Ну, мы же договорились: просто Ричард, просто Пол. Да мне везде удобно. (Ричард делает вид, что не заметил игры с папкой). А если просто к дивану подвинуть?
ПОЛ: Не торопись, Ричард, до диванов дойти успеем. А спектакль мне на самом деле понравился. Только Гамлет очень положительный… и некрасивый…
РИЧАРД: Мужчина должен быть чуть красивее обезъяны… с которой живет. А что положительный — так он восстал против лжи, нравственно опередил время, он — добро с рапирой в руке. Меня больше Офелия смущает, она какая-то странная…
ПОЛ: Так Офелия и должна быть странной, у неё не все дома.
РИЧАРД: На сцене — согласен, но она и в жизни… не знает чего хочет…
