– Опять? – устало вздохнул чекист, укоризненно глядя на подчинённого.
Матрос приложил к груди руку вместе со старичком.
– Это всё – он, товарищ комиссар!
– Что именно?
– Пущал пропаганды против Советской власти!
– А точнее? – иронично усмехнулся хозяин.
– Ругал её… Советскую власть, значит… в моём лице!
– В Вашем лице?! – не пожалел уже своего лица хозяин. – Любопытно! И как именно ругал?
Свободной пятернёй матрос «задумался» в затылке.
– Я не разобрал, товарищ комиссар: то ли гомном, то ли гнидой…
– Я только сказал, что никогда не встречал подобный экземпляр гоминида! – всхлипом обозначился старичок. – А мне за это, извиняюсь – по морде!
– Врёт! Вот, ей Богу, товарищ Председатель: врёт!
В доказательство своей правдивости матрос едва не перекрестился старичком.
– Я только глянул на него, как он тут же и… вот!
– И сколько раз?
– Чего?
– Ну, сколько раз «глянул»? – усмехнулся чекист. – Я, к примеру, насчитал не меньше шести звуков, характерных для падения тела с высоты собственного роста.
– «Глянул»! – опять шмыгнул носом старичок. – Он мне зуб выбил!
И старичок продемонстрировал свежевыщербленный рот.
– Вы, конечно, приняли его уже в таком виде? – невинно поинтересовался хозяин кабинета. Забавно смущаясь с подключением носа, матрос ушёл глазами в пол.
– Да-а, Петров…
Не снимая иронического взгляда с лица этой громадины в тельняшке, хозяин кабинета с тяжким вздохом покачал головой.
– Целую неделю Вы уже у нас – а работать до сих пор не научились! И это – при наличии таких внешних данных! Да этот старичок уже от одного взгляда на Вас должен был не только сразу же признаться во всех грехах, но и по собственной инициативе расширить их перечень! А вместо этого Вы с самого утра измываетесь над моими ушами!
У гостя едва не отвисла челюсть от изумления: вон, оказывается, кто тут «потерпевший»!
Матрос виновато засопел, ковыряя носком сапога и без того щербатый пол начальственного кабинета.
– А Вы, гражданин?!..
Взгляд хозяина кабинета уже перекочевал на старичка.
– Видите, что товарищ – молодой, неопытный, и вместо того, чтобы помочь ему, начинаете демонстрировать учёность в явно неподходящем для этого месте!
В голосе бородача звучала укоризна – отнюдь не сострадание.
– Помогите ему – и себе тоже!
– Чем?! – опешил «учёный».
– Активнее включайтесь в работу! Берите инициативу на себя!
Не стойте в стороне от своей судьбы!
Энергично жестикулируя, жизнерадостный бородач перешёл на инструктаж сплошными призывами.
– Кстати, насчёт судьбы… Вы – за Советскую власть, или…?
Только – прямо!
Старичок растерялся.
– Я, видите ли – профессор палеонтологии…
– Ну, вот, – удовлетворённо хмыкнул матрос. – Контра – а я что говорил!
Хозяин кабинета театрально вздохнул – и развёл руками.
– Выходит, не хотите Вы помочь – ни нам, ни себе… Ну, что ж…
Взгляд его уже вернулся к матросу.
– Работайте, Петров. Но помните о своём высоком звании и
культуре производства. Если он виноват – действуйте по законам нашего сурового революционного времени… То есть, по инструкции. Если же – нет, то нечего понапрасну терзать… меня! Идите!
Упоминание о суровости революционного времени явно впечатлило молодого человека, о котором на какое-то время совсем забыли. Поэтому, когда матрос вынес старичка в двери, гость осмелился поинтересоваться у хозяина, что же тот сделал, если смог удостоиться чести быть «принятым» непосредственно ВУЧека.
– Вы полагаете, что этот дедок и в самом деле натворил что-то по нашей части?! – усмехнулся хозяин. – Скорее всего, он просто оказался не в то время и не в том месте. Ляпнул где-нибудь про своего гоминида, а матросне, что гоминид, что говноед – всё едино! Издержки времени, сударь! Следствие, так сказать, момента! Кстати…
Бородач выразительно покосился на гостя.
– … Вас это тоже касается. А то в Вашем вопросе так и слышится: «презумпция невиновности»! «Презумпция невиновности»…
Похмыкав секунду-другую «в дороге» – похоже, он совсем не умел сидеть – чекист остановился посреди кабинета и задумался.
– А, может, просто рожа его кому-то не показалась…
– Виноват, а как Вам, пардон, моя рожа? – осторожно «вклинился» гость.
Лицо хозяина расплылось в улыбке.
– Хорош! Физиономия – что надо: породистая, холёная, белокожая! Как говорят у нас в ЧК, так бы и разрядил в неё весь барабан! Вас, сударь мой, следует показывать начинающим сотрудникам Чека как образчик законченной «контры»! Да-а, знакомился я тут как-то с Вашим досье… Что за прелесть, надо сказать, это Ваше досье! Потомственный то! Потомственный сё! Белая кость! Голубая кровь! Каждая строка досье – как строка обвинительного приговора!
Перестав оперировать восклицательными знаками так же внезапно, как и начал, хозяин кабинета присел на краешек стола напротив офицера.
– Но вернемся к нашим баранам: дел у нас много, а времени мало. Есть какие-нибудь соображения о причине Вашего пребывания здесь?
Вопрос прозвучал не совсем в контексте предыдущих событий – и гость «соответствовал»:
– …
– Хорошо, даю подсказку: Вы нам нужны.
– В качестве кого? Надеюсь…
Молодой человек осторожно покосился в сторону стены, за которой опять продолжились суровые будни сурового учреждения.
– Нет-нет! – рассмеялся чекист. – Такого добра у нас и без вас хватает! А вот такого добра…
И он простёр руку в направлении офицера. При этом перст его квалифицированно исполнил роль указующего.
– … у нас крайне мало! Поэтому участь расходного материала Вам не грозит… пока, во всяком случае.
– Звучит… кхе-кхе… заманчиво…
Молодой человек осторожно прочистил горло.
– Однако не мешало бы ознакомиться с условиями сотрудничества…
– Условия прекрасные!
Хозяин уже опять был «в дороге».
– Мы сохраняем Вам жизнь, а Вы будете работать там, куда мы Вас направим!
Наступила пауза. Затем офицер возобновил кашель.
– Жизнь – великая ценность… А как – насчёт менее великих? Ну… насчёт… вспомоществования?
– А как насчёт служения идее? – не остался в долгу хозяин кабинета.
– Таковых не имею, – вздохнул гость. – По причине утраты ещё в юности. Вместе с иллюзиями и невинностью… Так, как насчёт вспомоществования? Верите ли: третий месяц – на мели… Едва ли не побираюсь…
– Ну-ну, – бестактно, но незлобиво ухмыльнулся чекист. – Не давите из меня слезу. Мне известны все рестораны, в которых Вы, так сказать, «побираетесь»… Но не извольте беспокоиться: будет Вам и дудка – будет и свисток… В смысле: будет Вам и водка, будет и икра. Но не за «Христа ради».
В глазах гостя впервые обозначился интерес – и чекист не задержался с удовлетворением.
– Суть моего предложения такова. Вы поедете в Ростов. Но не для того, чтобы пьянствовать в тамошних ресторанах. Вернее, не только для того: Вы поступите в Волонтёрскую армию. В этом Вам поможет один Ваш старый знакомый, к которому Вы и обратитесь за содействием.
– ??? – молча удивился гость.
– Иван Антоныч, нынешний заместитель командующего Лев Григорьича Горнилова. Вы ведь, если мне не изменяет память, служили при нём?
– При штабе, – осторожно уточнил гость. – А с папенькой моим покойным Иван Антоныч были даже приятели.
– Тем более. Нам, кстати, было бы весьма желательно, чтобы Вы при штабе и пристроились. Думаю, сделать Вам это будет нетрудно – при содействии Иван Антоныча. Да, и Ваши личные наклонности нам в помощь:
Вас, паркетного шаркуна, палкой не загонишь в окопы!
– Сделаем!
Гость коротко боднул головой – и вдруг усмехнулся.
– Чему? – двинул бровью чекист.
– А Вы не рискуете со мной… гражданин…
– Председатель ВУЧека. А, если поладим, можно ещё короче: товарищ Председатель.
– … А Вы не рискуете со мной, товарищ Председатель? А вдруг я возьму ваши денежки – и, так сказать… а?
– Су-у-дарь!.. – с шутливой укоризной протянул чекист. – Вы, кажется, забыли, с кем имеете дело? Нет, любезный: кроме бумаги о готовности сотрудничать с ВУЧека, а также приходно-расходного ордера на получение «подъёмных», которые Вы подпишете, в случае необходимости мы представим туда список лиц, «сданных» Вами органам.
Офицер ещё не успел вскинуться в благородном возмущении – а хозяин кабинета уже призывал его задницу вернуться на стул.
– Конечно-конечно, Вы никого не «сдавали»: их «сдали» другие люди. Тоже, между прочим, офицеры. Но дело будет представлено так, что «там» поверят именно в Вашу измену. Сами понимаете, какую судьбу Вы себе уготовите в случае такого опрометчивого поступка…
– Виноват, – оперативно побледнел офицер. – Прошу считать мои слова неуместной шуткой… Разрешите вопрос?
