– Не хочу уходить, хочу быть с тобой! – Мария потянулась к нему, но Избор ее остановил.
– Не надо! Боярыня сразу поймет и сошлет тебя, а то и убьет, для верности.
– Мне все равно! Если не с тобой, то в могилу!
– Сейчас нельзя, надо подождать, может что-то изменится.
– Давай убежим! Далеко-далеко.
– Куда убежим? Поймают, забьют до смерти. Если даже уйдем, то куда? Половцы шнырят везде, попадем в полон, станет только хуже.
– Половцам не до нас.
– Ты о чем? – не понял Избор.
– Вчера хозяин приехал из Киева. Тревожно там. Слышали, как он говорил Варваре о том, что князь половецкий, забыла его имя….
– Котян? – перебил ее вопросом Избор.
– Да! Да! Он! Он прибежал в Киев искать защиты.
– От кого? Он сам забияка, не раз и не два предавал мечу и огню нашу Русь.
– Говорят, появилось неведомое войско, в котором воины на нас не похожи, и свирепые, жуть.
Убивают всех, забирают все и жгут хаты. Хозяин ходит мрачный, даже с Варварой не ругается.
– Страшную весть ты принесла, но на Киев они не посмеют напасть, а мы далеко от града стольного.
***
Утро следующего дня Избор встречал на ногах. Еще затемно пришел к Гнедому, сыпнул ему овса, долго гладил, пока не надел недоуздок из крепкого ремня, привязал длинную, в полтора десятка локтей, веревку.
– Прости меня, Гнедой, но это проходят все лошади и даже люди. Ты погулял немного в табуне, а я привязан с рождения.
Боярин со свитой подошел к ним.
– Вот как, и недоуздок одет и веревка привязана. Наука тебе идет впрок. Веревка не порвется?
– Я ее не вил, – обиженно буркнул Избор.
Василь пропустил дерзость и приказал:
– Начали, с Богом!
Избор подозвал к себе Подкидыша и приказал привязать конец веревки к вкопанному столбу.
Когда все было готово, открыл ворота. Гнедой стоял и настороженно смотрел на толпу людей, будто спрашивал: «Что вам от меня надо?»
– Отойдите все, – потребовал Избор, и для того, чтобы веревка не спуталась и не захлестнула животного, смотал и положил в сторонке.
Все, кроме боярина, подчинились.
– Отойди, здесь будет опасно.
Боярин и конюх несколько мгновений смотрели друг другу в глаза.
– Ты меня учить будешь, – злобно выкрикнул боярин и замахнулся на Избора.
Гнедой испугался замаха и метнулся из загона.
Юноша пытался смягчить рывок коня, но силы были не равны.
Гнедого рвануло привязанной за столб веревкой, он завалился набок. Некоторое время он брыкал ногами, пока ему удалось встать. Он дрожал всем телом, храпел. Веревка не давала ему свободы, он рвался, приседая на задние ноги. Наконец, понял, что освободиться не удастся, бросился прочь. Его ждал еще один рывок и падение, но на его пути стал Избор, который поднял руки высоко вверх. Обезумевшая лошадь резко остановилась перед ним. Все замерли. Избор осторожно приблизился к Гнедому, потрепал жеребца по шее, что-то сказал ему и побежал по кругу. Гнедой последовал за ним. Через несколько часов, жеребец был в мыле, он позволил заседлать себя, долго сопротивлялся взять уздечку в рот, но Избор настоял на этом. Когда к ним стал подходить боярин, Гнедой захрипел.
– Не надо подходить. Все остальное завтра. Пусть лошадь успокоится, отдохнет, привыкнет к седлу, – попытался остановить хозяина коня Избор.
– Нет, именно сейчас его надо сломать, подчинить.
– Сейчас Гнедого можно только испортить. Не трогайте его, мы уже много допустили ошибок.
– Хорошо! Но если завтра что-то пойдет не так, запорю!
Боярин хотел уйти, но увидел в окне дома жену, которая пристально наблюдала за происходящим. Он легко определил, куда направлен ее взор…. Никто не заметил, что у другого открытого окна стояла Мария….
Как только утреннее солнце, едва вышло из-за горизонта, Василь Злой поспешил в конюшню, но Гнедого он там не нашел.
– Избор, Избор, куда подевался, собачий сын, где Гнедой? – ярость плескалась в боярине через края полной чаши.
Из клетушки, навстречу ему высочил конюх, стал испуганно кланяться.
– Где Избор? Где Гнедой? – кричал боярин, сотрясая плетью.
– Избор уехал на Гнедом….
– Как уехал? Он же не объезженный! – опешил боярин.
– Верхи уехал.
– Коня, быстро мне коня.
Конюх метнулся в конюшню, но конь Василю не понадобился. В ворота въезжал Избор.
– Доброго здравия, боярин. Гнедой подчинился мне, но тебе садиться на него не советую, он не забыл вчерашнего. С ним надо подружиться.
– Ты меня опять поучаешь? – лицо Василя стало наливаться густой краской багрянца.
– Я сказал то, что думаю, а ты делай, как хочешь, твой конь.
Избор привязал коня и стал ждать дальнейших указаний. Василь успокоился, было видно, что он пребывает в нерешительности. Он сделал шаг к лошади.
– Брось плеть, к Гнедому надо подходить с лаской, а не с плетью.
– Ты меня опять поучаешь? – сверкнув глазами, крикнул боярин и тут же увидел жену, которая смотрела на них.
Возможно, именно это заставило Василя поступить наперекор совету конюха. Избор держал Гнедого под уздцы, Василь вскочил в седло.
– Отпусти коня.
– Воля твоя.
Гнедой, почувствовав свободу, пошел сначала шагом, потом попытался сбросить наездника, но Василь легко держался в седле. Почувствовав, что наездник опытен и ему не удастся сбросить его, Гнедой упал, придавив ногу всадника. Через мгновение конь вскочил, боярин остался на земле, а нога его застряла в стремени. Быть бы беде, но на пути Гнедого опять встал Избор.
Василя повели в дом, а Избор и Гнедой, сопровождаемые взглядами Варвары и Марии, скрылись в конюшне.
***
К вечеру похолодало, лохматые тучи взяли небо в полон, мелкий дождь оросил землю. Такое же пасмурное настроение было у Избора на душе. Он ожидал, что скоро ворвутся дюжие ратники и будут сечь его до смерти, как обещал утром боярин. Избор прислушался, ему почудились шаги, сердце его сжалось, но он тут же уловил, что поступь легкая и нерешительная.
– Избор, ты где? – услышал он негромкий голос Марии.
– Здесь я, на сене. Иди сюда, помогу тебе взобраться ко мне.
Девушка подала юноше руку и через мгновение взлетела к Избору и оказалась так близко, что руки сами обвили его шею. Они повалились на пахнущее сено. Поцелуй долгий и страстный, накопил энергию, которую, казалось, уже не остановить.
– Избор, ты мой, я никому тебя не отдам! Ты мой!
Поцелуи переходили в движения, которые их сближали. Она притихла, ожидая мгновения, которое их соединит навсегда и никому их уже не разделить.
– Мария, ты здесь? Боярыня зовет, – голос дворовой девки Насти звучал тревожно и нетерпеливо. После длительной паузы, она крикнула:
– Мария, я знаю, что ты здесь и боярыня тоже знает. Иди к ней.
– Я уже бегу, – набрасывая на нагое тело сарафан, отозвалась Мария.
Варвара встретила ее пронизывающим взглядом и зашипела:
– Ты едва не перешла черту, которая тебе дозволена была. Ты ослушалась. За это ты больше не увидишь его, я тебя продам.
– Боярыня, простите меня. Я люблю его! Он мой, у тебя есть муж. Не продавайте меня, я хотя бы издали буду видеть его.
– Настя, запри ее в кладовку, да смотри, чтобы не сбежала, запорю!
Настя потащила Марию за рукав сарафана.
– Идем. Чего стоишь?
Мария медленно повернулась к Насте, – ты все время следила за мной? Уйди!
Настя подчинилась повелению и, несмотря на крики Варвары, ушла. Взгляд карих глаз Марии поймал глаза Варвары. Сражение шло недолго. Устояла боярыня, не поддалась воле своей холопки, но поняла, что не всем она владеет и что надо действовать.
– Уйди, медленно и с трудом выдавила она.
***
Поступь времени – дни. Они идут, сменяя друг друга, наделяя людей радостями и печалями, заботами о будущем, горестями и страданиями.
То утро было ничем не примечательно. Солнечный диск майскими лучами известил о наступлении нового дня, дня, который повернет судьбы многих людей на тропинки войны и смерти, лишений, рабства и надежд.
Мимо Варвары пробежал холоп, которого все звали Блаженный. Он был всегда странно веселым, но ни с кем не дружил, бормотал что-то себе под нос, подчинялся только своему хозяину Василю Злому.
– Ты чуть не сшиб меня с ног, – иди сюда, боярыня окликнула холопа.
Блаженный засмеялся и, показав ей язык, сказал:
– Хозяин зовет! – забыв или не захотев поклониться ей, побежал далее.
– Настоящий блаженный, ни дать, ни взять. Надо его проучить, – сдерживая злость, Варвара пошла за ним. Подойдя к углу строения, она услышала голос мужа:
– Я отправлю Избора одного пасти лошадей, ночью подстерегите и убейте его, тело утопите в реке.
Голос Блаженного отвечал:
– Одному будет трудно с ним, ночью он будет осторожным.
– Возьми с собой Матвея, тот ничего не боится.
– Чего дураку бояться?
Варвара поспешила уйти в дом. Через время пришел муж.
