По существующим нормативам «дерьмовоз» (так ласково называли между собой заключенные транспортный корабль специального назначения «Гарбич») должно было разгрузить за десять часов. Проработав много лет на разгрузке, Крюгер прекрасно знал, что это норматив вполне божеский, не выполняется он очень редко и то из-за каких-нибудь нештатных ситуаций. Однако новое назначение требовало быстрого самоутверждения, и Крюгер усердствовал во всю.
— Шевелитесь, козлы! — орал он, тараща глаза и размахивая руками. — Я не собираюсь получать выговор от господина полковника за вашу лень!
— Это не того ли полковника, которого ты еще вчера называл «Кабаном»? — вежливо осведомился маленький тихий еврей Сол по прозвищу Эйнштейн.
— Поменьше болтай, горбоносый, — закричал Крюгер еще громче, — и не забывай, что с сегодняшнего дня ты обязан обращаться ко мне на «вы».
— Вы с ума сошли, господин Крюгер, — подал голос рыжий худой Мэтью, которого зэки прозвали Фишка. — К животным на «вы» не обращаются.
— К каким животным? — оглянулся Крюгер.
— К шакалам, например, господин Крюгер…
— Заткнись, падло… — начал было Крюгер, но посреди фразы замолчал и снова перевел взгляд на Сола, который, услышав словосочетание «господин Крюгер», неожиданно и от всей души рассмеялся.
Тоненькому смеху Сола вторил басистый хохот Сайруса — здоровенного бородатого дядьки.
Крюгер коротко глянул на здоровяка Сайруса, но потом вновь обратил взор на Сола. Именно его тоненький заливистый смех раздразнил надзирателя больше всего.
Когда Лупино сделал Крюгера «шакалом», первой мыслью Хью было — уморю старика! Крюгер лютой ненавистью ненавидел всех, кто был умнее его. А поскольку глупее Крюгера быть невозможно, он ненавидел всех людей.
— У тебя нервная истерика, масон? — произнес Крюгер, приближаясь к Солу, — давай-ка я окажу тебе медицинскую помощь.
С этими словами Крюгер хлестко ударил старика раскрытой ладонью в лицо. Сол упал, будто манекен, и громко ударился затылком о металлический пол переходного шлюза. Мэт и Сайрус замерли. Из состояния неподвижности их вывел крик Крюгера.
— Ты что разлегся, старикашка!? Устал, да?
— Ты зачем ударил Сола, шакал? — удивленно спросил Мэтью, наступаю на Крюгера.
— Не «ты», а «вы, господин надзиратель»! — выкрикнул Крюгер и, бросившись на Мэтью, ударил его кулаком, целясь в солнечное сплетение. Уж с этим очкастым хлюпиком он справится в два счета.
Мэтью медленно присел на корточки и мягко упал. И в этот момент наконец зашевелился Сайрус, двинувшись на Крюгера большими медленными шагами. Он при этом, не издавал ни единого звука, и выглядело это жутковато.
— Стоять на месте! Порешу! — заверещал Крюгер, но прежней уверенности в его голосе не чувствовалось.
Посчитав, что лучшей защитой является нападение, Крюгер метнулся в сторону Сайруса и даже попытался ударить его ногой. На Сайруса это, однако, никакого впечатления не произвело.
Он сгреб Крюгера двумя руками и сжал так, что у того захрустели кости.
— Эти двое — мои лучшие друзья, — наставительно сказал Сайрус. — Я бы подох на этой помойке, если бы не они. У меня в жизни был только один друг, но и он погиб. Зачем ты их бьешь, шакал? Почему ты такой злой?
Крюгер пыхтел, бился, но вырваться не мог.
— Они выручали и тебя в тяжелые минуты, вспомни, они придумали рукастого робота, чтобы ты не копался лопатой в этом дерьме. Они даже отдавали тебе свою пайку, когда ты захворал. А вот сейчас ты их бьешь. За что, Хью?
Сайрус хотел посмотрел Крюгеру в лицо, надеясь увидеть там раскаяние, но Крюгер, почувствовав, что хватка ослабла, вырвался и ударил Сайруса ногой в солнечное сплетение. Любой другой от такого удара согнулся бы пополам. Но Сайрус даже не охнул. Он сжал кулак и двинул им в перекошенную рожу Крюгера. От удара «шакал» отлетел метра на три и, видя вновь надвигающуюся фигуру Сайруса, успел крикнуть:
— Нападение на надзирателя!? Под деприватор захотел!?
Второй удар Сайруса лишил надзирателя способности говорить. Теряя сознание, Крюгер успел нажать кнопку тревоги, расположенную на поясе комбинезона. В тот же миг противно завыла сирена, стало в два раза светлее, а еще через несколько секунд послышался железный топот нескольких пар ног. Сайрус повернулся лицом к набегавшим бойцам из усмирительной команды и широко расставил ноги. И физически, и морально он был готов принять бой с превосходящими силами противника, но боя не получилось. Раздался негромкий щелчок парализатора, который один из нападавших направил на него, и Сайрус, оставаясь в полном сознании, вслед за своими товарищами принял лежачее положение.
— В карцер их, — скомандовал Хью. — Сгною, уничтожу!..
По-научному это называется строгая сенсорная депривация. За мудреными словами довольно простой смысл. Маленький браслетик на руке отключает все человеческие чувства — осязание, зрение, слух, обоняние, вкус и оставляет несчастного наедине с собственными мыслями.
Господи, до чего же тягучими и нудными становятся эти мысли. До чего же пустыми и мелкими. Они не роятся в голове веселым ульем или даже мрачным муравейником. Они мучительно однообразны. Ведь ничто не может потревожить их, отвлечь, переменить. Мозгу просто не на что реагировать.
Открытый когда-то в двадцатом веке этот феномен сработал против самих открывателей. Они-то наивняги решили, что смогут таким образом лечить сумасшедших. Не тут-то было! Испробовав метод на самих себе, они чуть сами не посходили с ума. Разработки были спешно прекращены и, казалось, навсегда забыты.
Но, выходит, не навсегда. Тюремная система новых веков требовала и новых подходов. Так, охранные функции теперь исполняли чувствительные датчики, решетки заменило силовое поле, обыски — сканирование, а карцер — строгая сенсорная депривация.
Сол, Мэтью и Сайрус уже отбывали такое наказание. Вспоминали они об этом с детским ужасом. А вернее, старались даже не вспоминать. Что происходило с ними в это время, казалось им позорной и страшной тайной.
Ведь если у человека отключить все чувства, он и человеком, собственно, перестает быть. Мысли не за что уцепиться, и она начинает мучить саму себя. Это состояние между жизнью и смертью, в которой наказанные выбирали смерть. Они любили ее, они желали ее, они готовы были отдать все, чтобы мучение прекратилось. Но мучение не прекращалось никогда.
Хью назначил им сроку по три дня. Самые матерые зэки с трудом выносили шесть часов. После этого становились тихими дебилами, пускали слюну и мочились под себя. Одним из самых страшных последствий деприватора было то, что чувства к человеку так и не возвращались.
Давно точивший на эту троицу зуб Хью Крюгер, решил попросту прикончить зэков. И он бы своего добился. Но наказание деприватором ему казалось слишком легким и простым. Подумаешь, поспят несколько дней! Только отдохнут (сам-то он в карцер не попадал ни разу). Крюгер больше доверял кулаку и кованым магнитным ботинкам. Недвижные безвольные тела стали на эти три дня настоящими боксерскими грушами. Крюгер лупил Сола, Мэтью и Сайруса почем зря.
И очень злился, что они не кричат, не молят о пощаде. И тогда ему в голову пришла идея — на короткое время деприватор отключать, чтобы наказуемые почувствовали боль.
Это и спасло несчастных зэков. Боль каждый раз возвращала их к жизни.
Из карцера они вышли избитыми, опухшими, еле ворочающими руками-ногами, но, к удивление и злобе Крюгера, живыми и нормальными.
Мучившая их в деприваторе мысль была одна. Она засела в их головах так крепко, что рано или поздно должна была свершиться.
Эта мысль была — бежать!
Глава 2
Аварийная ситуация
На разводном плацу, в дымных лучах прожекторов уже маячила гориллоподобная фигура Хью Крюгера.
— Шевелись, каторжники! — злорадно громыхнул он, увидев выходящих на плац штрафников.
— Сам, можно подумать, курортник, — прошипел Сайрус и смачно сплюнул. — Выслуживается, сволочь…
— Увы, друзья мои, — со вздохом заметил Сол. — Таков неумолимый закон естественного отбора.
Все знали, что Крюгер старается не зря. Должность «шакала» очень нравилась Хью, и он не собирался ее терять.
Красная рожа Крюгера, похожая на кусок парного коровьего вымени, лоснилась от удовольствия. В самом деле, что может быть приятнее, чем наступить на горло ближнему своему?
— Слушайте меня внимательно, ублюдки! — рявкнул он. — Час назад прибыл с Земли нештатный «дерьмовоз». Ваша задача: за пять часов очистить эту посудину. Работаете без перекуров! — громила раскатисто захохотал, обнажив крупные звериные зубы. — И скажите спасибо Крюгеру, что выхлопотал для вас эту работенку.
Погрузившись в магнитоплан, заключенные бесстрастно взирали на мелькающие мимо коридоры, балки, огни. Облеченный властью и доверием начальства, Крюгер за пультом управления блаженствовал. Давно ли сам сиживал на полу вместе со всеми?
