Сомнамбулизм наоборот
Рассветом пытливым окно закошмарено,Пугливый будильник смешком обозначил границы.Сомнамбула вышел в костюме отпаренномНавстречу лучам и таким же отпаренным лицам.
Он в страждущий офис приехал, как водится,Всем доброго дня пожелал, выпил кофе, съел пончик.А на пустырях вдоль хребта переносицы —Муть странная – свежий несвежий взгляд сельди из бочек.
Сомнамбула день четвертует, работая,Вполне адекватно шутя, и с начальством не споря.И даже коллега не в меру упёртаяЕго не раскусит, что он отдыхает на море
С веснушчатой девушкой, иль одуванчикамНа густо – махровом лугу сносит пенные нимбы,А может, он с нею лежит на диванчике,Она его гладит, и думает: «Не разбудить бы…»
Глаза слижут лоси
Скоро глаза слижут лоси,Скоро скукожит в зерно,Кто – то на складе земномХмуро приходует осень.
Список прихода неистов,Всё, что пришло с накладной:Дождь – сотня штук – проливной,Тысячи тонн мёртвых листьев,
Ночи с надрывом пружины —Двести четырнадцать штук,Где же полёты на юг?В этом году не вложили.
Тысяча мрачных прохожих,Триста дежурных простуд,Спишем их, господи боже,Спишем, и всё будет good.
Дети под балконами
Под балконами детиРанним утром пугливо снуют,Ищут сны и конфеты,И свалившихся к ним чудо – юд.
Рвётся шёпот натужный —Обнаружен средь щепок и бляхБелый шарик воздушный,Мёртвый, сдутый, потёртый в боях.
Дети шарик не тронутИ убийц не возьмут под арест,Но его похоронят,И поставят из спичеккрест.
Светофоры пожухли
Мне приснилось: светофоры пожухли,Повороты расхлябили шеи,Бессердечные фонарные джунглиБеломорят и даже траншеят.
Словно фура пронеслась по колосьям,Перезрелые колосья на кой нам?Мёртвых кукол намотали колёса,Неживых, бездыханных, покойных,
Неудачливых на уровне генов,Безучастных, несмышлёных, как силос.Упокой их, Господь, манекенов.Мне приснилось, мне просто приснилось.
Новых детей завезли в детский сад
Новых детей завезли в детский сад,Их выгружают лопатой и вилами,А, через годы, детишек бахиламиСбросит у школы какой – нибудь гад.
Я наблюдаю, пускаю слезу,Вон, и мой тоже свалился из кузова.Кто – то его, с головою арбузовой,Смёл к остальным, ковыряясь в носу.
Я не позволю из детских дружинВылепить нечто кирпичнее пряника,И в тихий час я, прозревший и пьяненький,Выкраду всех. Мы в закат убежим.
Придумал себя
В день, исполненный грусти и мистики,Я придумал себе себя.Я, придуманный мною – не чистенький,Я живёт, всех подряд гнобя.
Я боюсь выходить с ним на улицу,Всякий раз затевает гнусь.И в квартире, где страшно зажмуриться,Одного оставлять боюсь.
Отвернулись друзья и родители,В первый день отпустил жену,Мы её напоследок обидели,Но никто не признал вину.
Слишком поздно жалеть и каяться,Я злопамятнее судьбы;Помню, в зеркало утром скалился,Кто придумал меня, забыв.
Пришествие донора
На днях мужичонка юркий,Пройдя все посты дружин,В ресницы орал хирургу:– Отрежь мне кусок души!
Не той, что дрожит на койкеИ лампы хранит прищур,Отрежь от моей! Хоть сколько!Я к утрему отращу!
Не вру! Может, я бездонный!Я с детства привык спасать!Я, может, почётный донор!Отрежь, твою мать!
Всади малодушным людям!Вколи, примотай, пришей!Вживи подлецам, иудам!Лепи из гадюк ужей!
Бери! Лезь в меня, под кожу!Кромсай и сажай в проныр!Я в подлых телах размножусь,Лишь так мы очистим мир.
Без души
В злосчастный момент, в зуболомную стужуЕму невзначай стужа вытряхнет душу,И он без души будет шастать как зомби,Свой день прожигать.По привычке зазнобеПодарит букет хризантем иль ромашек.Он нуль без души – обезвещенный ящик,Сухой и глухой, но с желанием стойкимЗаполнить нутро хоть какой – нибудь молькой.Он будет косить на людей в ресторане,При них вспоминать об утраченной грани,Завидуя им, ведь у них есть начинка —От мэра до грузчика с пьяного рынка,А в нём – ничего! Пустота и желудок.Он хлопнет вина, заливая рассудок.Потонет в глазах той особы с букетом,Поняв, что души у неё тоже нету.
Человек на крыше!
– Глядите, человек на крыше! —Кричу в пространство, во вселенные,В толпу некрайних и нерыжих,В физиономии системные.
– Глядите, человек на крыше!От равнодушия размажется,А безразличный дворник МишаОтмоет улицу от кашицы.
Поймали солнце пассатижиИ тащат книзу торопыгою.– Глядите, человек на крыше! —В последний раз кричу.И прыгаю.
Адам и Ева
Посмотрите на этих двоих. Попрошу их пока не трогать.Отличаются от восковых тем, что сами создали Бога.Приглядитесь, модели не спят, разум действует их в союзе,и, пока не случился распад, в них бурлит ассорти иллюзий.
Вам встречался такой раритет? Близнецы познают друг другамиллионы их собственных лет, и никак не найдут свой угол.Их – придуманный мир поглотил, мир души, а быть может, чрева?Кто за ними веками следил, называл их: Адам и Ева.
Локальная иерархия затрещин
Пришёл не папа, а сгусток нервов,Принёс в желудке сырок и вермут.Под клокот чая, краснея скверно,Горчицей вмял недовольства маме.
А мама, после огня скандала,Дневник сыновний при всех достала.Найдя что нужно, сынку по салуРемнём влупила, а не руками.
Сынок, не влезши в объятья кресел,В кулак собравши остатки спеси,Сестру обидел – щелбан отвесил.И та рыдала слезами с вишню.
Затем, обиду свою окуклив,Отгрызла руки любимой кукле.И кукла хнычет калечным Вишну.Не то от боли и злобы блеет,Не то ей жалко тех, кто слабее.
Жалкий житель
Мордой – тортом без налёта мыслелязгаРазбавляешь городские лица – маски.Маски: броски, однотипны, однолживы.А под ними – жизнью сжатые пружины;Сбились в стаи, мир лелея скрытый, пёстрый.Скинуть маску – что принять маньяку постриг.Вряд ли к месту твой, чужой, душевный омут,Стоны: стены, палачей и хамов тронут.
Презабавно, тучам срочно нужен «Vanish»!По аллее прёшь и камешки пинаешь,Видишь чётко: словно шаттл в пустыне Наска —На асфальте чья – то вычурная маска.Потерялась? Кто решился на поступок?В гуще парка мир зловещ, рассудок – хрупок.Вон герой! Врачи, зеваки, поспешите!Льнёт к прохожим сумасшедший жалкий житель.
Снег, тебе здесь не рады
Снег, тебе здесь не рады.Знаешь, сидел бы дома,Щупал бы туч наряды,Мучаясь лёгкой истомой.Дети тебя мочалят.Снег, ну зачем ты выпал?Знаешь, твоё молчаньеХуже кричанья выпи.Мерить тебя подошвой —Жечь образа лампадой.Снег, ты не падай больше.Сверху смотри. И не падай.В стане людей опасно.Есть же такие лица —Воздух жалея астмой,Нам не дадут родиться.
Не смешно
Мне не смешно. Кручу ногами глобускоторый год. Мне не смешно.Не веселят: ни медленный автобус,ни солнца жирное пятно,
ни даже сын, насилующий «Лего»,беседы пресные с женой.И анекдот, рассказанный коллегой —не смешной.
Мне не смешно. В сердцах гуляет кризис,в глазах друзей – седая мгла,соседи – в швах, не забавляет близость —вот – вот пырнут из – за угла.
Какой тут смех? Когда – то я хихикал,я хохотал, я прыскал, ржал.Проникла в душу, хилую калику,всепоглощающая ржа.
С лицом – доской теряюсь в переулках,куда наследство перешло,ищу, где всё ещё смеются гулко.Мне не смешно,и это – не смешно.
Альбина мечтает о нежном маньяке
Альбинино сердце пожар обуял,Она не мечтает о кошке, собаке, —Сбежавши от мира в бугры одеял,Альбина мечтает о нежном маньяке.
В пустынной квартирке в районе трущоб,Где каждый кусок быдлодня одинаков,Закрывшись ракушкой, ещё и ещёОна смотрит фильмы про нежных маньяков.
Зашторивши окна и душу зарыв,Она забывает свой год в недобраке,Скребёт любострастно саднящий нарыв,И грезятся ей под кроватью маньяки.
Развод, одиночества крепнущий мак,Желанья и боли взрывное соседство;Она забывает чуть – чуть, что маньяк,Фатально не нежный, украл её детство.
Она проросла из обиды и слёз.Мужчина теперь подойдёт ей не всякий.Вступивши со страхом, стыдом в симбиоз,Альбина мечтает о нежном маньяке.
Про Творожкова
