Лигачев вздохнув, протянул:
– Ой-й… – и начал читать газету, которую не успел прочитать в старом офисе.
– Что там? – спросил я.
– Очередная лабуда про оборотней. Хочешь посмотреть?
Я хотел и не хотел. Чего смотреть? Очередная перепечатка из других изданий, набившая оскомину, навязшая в зубах история про оборотней, построенная по одной и той же схеме. В 17 веке, к примеру, некто видел оборотня. Не в России, конечно, а где-нибудь в Чехии, Австрии, Франции, да все равно. Потом оборотня видели во время Первой мировой войны, и вот снова опять совсем недавно… Какой-нибудь явно выдуманный загадочный случай… Знать тогда, что не протяни я лениво руку за газетой. все сложилось бы по иному… Эта статья повела меня по пути. По следу блудного оборотня.
Я взял газету и сразу понял, что статья не простая, кочующая по изданиям перепечатка, уже потому, что была основана на местном материале. И речь в ней шла о современных событиях. Не каждый журналист рискнет выдумывать так нагло, когда речь о современных событиях, происходящих недалеко от читателя. Ведь все можно и проверить?
– Ну, значит, ничего определенного. Федя Б. шел ночью с попойки и увидел оборотня. Допился человек, – решил я для себя и начал читать статью.
Но меня поразил снимок. Волк, лежащий в доме на кровати. Волк щерил пасть, скалил зубы и смотрел взглядом, полным звериной ненависти к человеку, прямо в объектив.
И я отнесся к статье серьезнее. Такой материал попадался нам крайне редко. Его надо было изучать.
Суть статьи была в следующем. Жители местного села Виндякино несколько раз за последнее время сталкивались со странными животными, которые вели себя очень необычно. Волк зашел в дом, пока хозяева управлялись со скотиной во дворе, и разлегся на хозяйской кровати. Там его и запечатлел на фотокамеру мобильного телефона приехавший из города внук хозяев дома. Журналист резюмировал – по словам местных жителей, такие случаи в окрестных селах не редкость. Другое дело, что не было документальных подтверждений этим историям. Крестьяне не носят с собой фотоаппаратов. А вот сейчас, с появлением мобильной фототехники, оборотни все чаще стали попадать в кадр.
– Ну что? – сказал я тогда. – Поеду я в Виндякино? Поживу там, поспрашиваю местных? Да хватит орать, Гришин!
А Гришин в это время забавлялся по своему. Он встал в кузове во весь рост и на светофорах веселил прохожих, а в первую очередь самого себя. Он размахивал каким-то красным вымпелом, доставшимся нам в наследство от старых хозяев офиса, и орал:
– Голосуйте за радикально-умеренную партию оборотней!! Все на борьбу с нечистью!! Задавим колдовскую гадину!!
– Дурак, ой дурак… – сказал Лигачев. – Ну это нормальный человек? С кем мы работаем…
– А чего? Скоро двинем в областную Думу. Лигачева выставим кандидатом.
– Сядь, елы-палы! – умолял Лигачев. – Ты за шофера штраф будешь платить?
– Это еще что… – сказал я Лигачеву. – Ты видел, что он на борту мелом написал? «Охотники за привидениями».
– Мальчишка. Придурок, – сказал Лигачев. – Нет на него пиар-менеджера. Имидж портит нашей конторе.
И Лигачев повернул разговор к делу: – В Виндякино ехать надо… Но.. Надо сначала убедить нашу Ладную и Донскую, что это надо. А то командировочные не выпишут…
А с этим у нас всегда были проблемы. Бюджет конторы был, конечно, не безразмерный. И Татьяна Никифоровна, как главный по финансам, подходила к тратам, как рачительная хозяйка. Ее очень трудно было убедить, почему обязательно надо ехать в командировку куда-нибудь.
И всегда возникали споры по этому поводу. Татьяна Никифоровна говорила примерно следующее:
– Я не понимаю, какая необходимость ехать в это Бабарыкино (или Мамарыкино, Галкино, Малкино и так далее), когда в это Бабарыкино ехать совсем не надо? Вам что, полтергейстов в городе не хватает? Найдите полтергейсты поближе, и какая будет экономия! Да я вам за эти деньги сама найду полтергейст в соседнем доме. Я вам его даже сама устрою, за эти то деньги!
Очень трудно было возразить против таких доводов. И если командировка была в самом деле не слишком обязательная, то мы отступали, особенно, если Наташа Ладная занимала сторону главбуха.
Мы все еще ехали в допотопном грузовике, а я уже размышлял о том, как уговорить Татьяну Никифоровну на командировку. Да, сейчас это было невероятно трудно. Потому что только что потратились на переезд, и. мало того, Гришин только что съездил в командировку.
Он ездил исследовать столетний дуб, который обладал целительной силой. Материал в той командировке он собрал сильный. Привез с собой шикарные фотографии, и записи рассказов счастливых исцелившихся. На фото красовался огромный дуб в три обхвата взрослого человека, корявый и коренастый, стоящий посреди поля, как в той старинной песне: «Среди долины ровныя на гладкой высоте, один, один бедняжечка в могучей красоте». Все точь-в-точь как в песне, с той разницей, что на бедняжечку колосс никак не похож. На фото прижавшийся к дубу Гришин, жаждавший профилактики, поскольку вроде не ничем не болен, казался просто муравьем.
Но главбуха материалы не убедили. Она осталась при своем мнении и сказала:
– У нас в городском парке есть тополя и пострашнее.
И напрасно Гришин ей доказывал, что искал он дерево не «страшное», а «целебное», что тополя, – это совсем не дубы, и могут вампирить энергию. Оттого после прогулок в тополином парке можно почувствовать слабость и головные боли. Насчет слабости и головных болей Татьяна Никифоровна сказала, что у молодежи сегодня кругом головные боли и слабости, потому что молодежь пошла «дохлая», а тайны природы надо искать поближе и нечего шляться за чудесами за тридевять земель за счет бюджета конторы.
И вот после этого нам предстояло убедить наше женское финансовое начальство в том, что ехать все-таки надо. Как раз тот самый важный случай, когда в самом деле надо.
– Уболтаем финансистов? – спросил я у Лигачева. – Поддержишь?
– Уболтаем, – подумав, уверенно сказал Лигачев.
Мы сами таскали мебель в новый офис, на последний, шестой этаж. И только чтобы затащить самую габаритную и тяжелую мебель, шкафы, пригласили двух помощников – грузчиков с соседнего рынка. Лигачев уже начал обрабатывать Татьяну Никифоровну. Всякий раз, когда мы поднимались с мебелью в офис, Лигачев будто ненароком говорил:
– А какая экономия средств! Ведь чтобы грузчиков нанять на погрузку, на разгрузку, это какие же деньги! А так, смотришь, сэкономим и лишнюю командировочку выкроим.
Главбух все это слышала, но молчала.
Ходок пять вверх-вниз со стульями да с папками архивов мы молчали, потом продолжили. Расставляли внесенное имущество по местам и переговаривались:
– А дела наши неважны, Слава… – вздыхал я. – Новый офис, это все прекрасно…
Услышав про неважные дела, главбух насторожилась. Она очень трепетно относилась к делам любимой конторы. Но ничего пока не спрашивала.
– У нас нет сильный материалов. Нужен сильный материал. Мы должны отрабатывать свой хлеб, – громко сказал Лигачев. – А сильный материал – только в Виндякино.
Мы не дождались реакции главбуха и ушли вниз.
– Информация закинута, – сказал Лигачев. – Пусть пока бродит у нее в голове. Ей надо время, чтобы смириться с мыслью о неизбежной командировке…
– Ага, – согласился я. – Недели три, и она смирится с мыслью… О неизбежности… И то если каждый день на мозги капать. Но в крайнем случае, раз такое дело, я и на свои деньги съезжу…
Наш новый офис расположился в престижном районе. Почти центр города, рядом транспортная развязка, легко добраться в любой район города. Бывшее здание какого-то проектного института с трудным названием «Гипрометмезмашагромпромконструкции». Или что-то похожее. Сейчас уже трудно вспомнить. Института уже нет, а огромное здание буквально напичкано сотнями больших и малых фирм. Весь холл увешан вывесками и указателями, рекламными плакатами. Да и холла почти не осталось. Его перегородили, и разместили в тесноте, да не в обиде еще с пяток фирм. Такой центр бешеной деловой активности, и мы расположились над всем этим.
Нам досталась комната на бывшем техническим этаже. Когда-то там все было завалено стекловатой, порхали голуби и блудили коты, проходили коммуникации и не было никаких офисов. А сейчас добрались и до этих площадей. Высота потолков на техэтаже была всего метр восемьдесят, но у нас высоких не было, и вроде ничего, постепенно привыкли. Тем более, что сам офис выглядел вполне цивильно. Окон в стенах не было, но владельцы здания нашли выход. Поставили окна прямо на потолке, в кровле, как в классических французских мансардах. Сам офис отделали неплохо, со вкусом. Светленько, уютненько. Такая комнатка площадью примерно тридцать квадратных метров. Очень даже ничего, плохо то, что общий коридор хозяева еще не отделали, и пробираться в наш цивилизованный современный офис надо было по страшному коридору, который как был техэтажом, так им пока и оставался. Голый неоштукатуренный кирпич, тусклые лампочки, кабели и трубы по стенам, какие-то странные шумы то ли из вентиляции, то ли от ливневых стояков, по которым вода сходит с кровли вниз. Но нас это не смущало. Нам тут деловых партнеров не принимать, наш престиж от этих коридоров не страдал никак. Гришин хорошо пошутил. Говорит, да и право, что за дело нашим клиентам, упырям да оборотням, до интерьера нашего коридора…
