Особых трудностей не было — большая часть страны и так уже была под русскими войсками. Так что за исключением нескольких крепостей, османов здесь просто не осталось — кто-то был убит, ну а по большей части враги просто бежали. Репутация у «ВольгИ Руянского» была жесткая и если сами турки могли рассчитывать на плен и достаточно гуманное отношение, то всевозможные «союзники», известные скорее грабежами и мародерством… Только смерть! Ну а всевозможные второстепенные гарнизоны были частично сформированы как раз из таких вот отбросов. Мера вынужденная, но тем не менее. Вот и бежали эти самые отбросы, а местные жители радостно растаскивали бесхозное военное имущество. Было оно откровенно убогим, но нищета в этих краях была такой, что даже наполовину проржавевший обломок ножа считался весьма ценным.
В начале июля Рюген перешел границу Болгарии в Районе Плевена и пошел классическим, проверенным уже способом — разными колоннами, соединяясь только для того, чтобы разбить достаточно крупные силы противника.
Артиллерия у него была только полевая, так что времени на осаду более-менее значимых крепостей и городов он не тратил — нет смысла. Штурмовать — терять время и солдат, а заниматься осадой всерьез — снова нужно время.
Болгары встречали их восторженным ревом:
— Братушки!
Затем следовали цветы, вино, женщины… Да — женщин тоже старались подложить и… Грифич не отказывался, хотя тщательно контролировал, что ни одна из случайных подружек не забеременела — ну зачем ему проблема с бастардами, находящимися на вражеской территории?
Боевые же способности болгар его не впечатлили — оружие было у многих и при встрече армии мужчины радостно им размахивали. Но вот когда доходило до дела и требовалось провести какую-то акцию силами самих «повстанцев», то готовность выступить с оружием в руках показывал в лучшем случае один из двадцати. А уж какое-то умение, дисциплину и готовность пожертвовать своими интересами… С этим было глухо.
Впрочем, принц не винил «братушек», прекрасно понимая всю подноготную. Это рассуждать легко — дескать, нужно бороться за свободу. А на деле…
На деле лидеров сопротивления «прореживали» османы. Семьи повстанцев подвергались репрессиям — причем зачастую фатальным… Боевая подготовка? Тоже глухо — если научиться стрелять из ружья и размахивать саблей было не сложно, то вот действия в составе отряда туркам не нравились — и снова следовали репрессии. Ну и чего скрывать — большая часть населения просто не хотела воевать. Вообще. В принципе. Свободу — да, а воевать — нет… Их более-менее устраивала жизнь под завоевателями. Пусть законы были далеки от идеала — особенно по отношению к христианам[4] и существовала масса запретов и ограничений, но… Была и другая сторона медали — огромная территория, подчиняющаяся одному правителю, давала массу преимуществ для торговцев, а в сложные, неурожайные времена те же болгары могли наняться землекопами или строителями где-нибудь в Анатолии или другом внутреннем районе Турции.
Глава вторая
Несмотря на «ломаный» маршрут, к Плевену Рюген подошел неожиданно для турок — настолько скверно у последних была поставлена разведка. Основной гарнизон, численностью около двадцати тысяч человек, успел затворить ворота и подготовиться к обороне, а вот малочисленные отрядики, стоявшие в соседних городках и селах, не успели. В итоге, «союзники» в большинстве своем просто разбежались, а османы, как более верные воинскому долгу, решили пробиваться в город. Не успели.
— Скачи к драгунам, пусть разомнутся, — велел Грифич Тимоне.
— Княже, а можно я с ними…, — заныл денщик, — а то скучно…
— Давай, только в первые ряды не лезь, они все-таки в команде привыкли работать, а ты помешать можешь.
Сделав печальные глазки, весьма забавно смотревшиеся на изрубленной физиономии бывалого вояки, денщик поскакал с приказом и вскоре кавалерия принялась гонять осман. Именно гонять — стоптав достаточно условные боевые порядки немногочисленного противника, драгуны принялись с улюлюканьем гоняться за отдельными турками — игрались, мать их… Не убить, а… К примеру — подскакать сзади к бегущему, схватить его за воротник и «помочь» пробежаться или прыгнуть. Прыжки и правда получались порой гигантские… Вскоре командиры навели порядок.
— Гоните их на хрен, — махнул рукой Рюген, — только оружие отберите и коней, ну и ценности можете обобрать. Коли местных не обижали, так дойдут до своих, а на нет и суда нет. Оставьте мне нескольких — сообщение в крепость передать хочу.
Подвели нескольких турок видом побогаче и принц на турецком же сказал им, четко и внятно:
— Сутки на размышление, затем ответ. Уйти захотите — преследовать не стану. Один ваш выстрел — и уйти сможете только без оружия. Вынудите штурмовать — вырежу всех.
Офицеры явственно побледнели — у Померанского была репутация блестящего полководца и человека, привыкшего держать слово. Пусть пока за ним не было осад городов, но…
Столь жесткий подход был не случаен — нужно было сразу показать османам «Кто в доме хозяин», запугать их. Выбор крепости «для порки» был не случаен — так сложилось, что несмотря на грозный вид, слабых мест у крепости хватало и разведка герцога знала их досконально. Так что случайным выбор не был — нашли бы более «удобную» крепость для показательного штурма, выбрали бы ее.
Несмотря на стратегическое расположение, впечатления чего-то надежного город-крепость не производил. Да и зачем… Не так давно он находился, по сути, в центре европейских владений Турции и с учетом повсеместной коррупции османских чиновников, результат был предсказуем. Стены не то чтобы рушились…, да и пушки были. Вот только из-за нехватки артиллерии остались здесь только самые древние образцы орудий, да и стояли они не сказать чтобы слишком удачно.
Не слишком хорош был и гарнизон — более-менее боеспособные войска султан успел потерять в серии сражений с Россией, после чего выгреб из провинциальных гарнизонов уже войска менее боеспособные — и остались в Плевене только старики, калеки и те, о которых говорят «третий сорт не брак». Собственно говоря, некую опасность могли представлять те самые старики и калеки — ветераны, особенно в обороне, могли «дать жару» похлеще молодых коллег — были уже случаи убедиться. Но опять же — султанский набор сгреб большую часть ветеранов с реальным боевым опытом, даже тех, кто уже не смог бы воевать — для обучения молодежи. Отсюда и уверенность Рюгена в удачном исходе битвы за город.
— Восстания не будет, — с трудом подбирая русские слова, говорил агент-болгарин, — обещали, да… Но это Балканы — больше шума, чем дел.
Немолодой черноусый мужчина обреченно машет рукой и виновато смотрит в землю. Он один из немногих патриотов, готовых не только рассуждать, но и действовать.
— И почему же? — Задал вопрос Август Раковский — офицер свиты и Начальник Кабинета Грифича.
— Да… Струсили. Молодые еще готовы выступить, но старики вцепились — говорят «А когда уйдут русские и вернутся турки, что ты скажешь?».
Хмыкнув, принц с Августом переглянулись и офицер кисло сказал:
— Ты снова выиграл, сир — придется работать по второму плану.
Начали осадные работы, хотя откровенно говоря — только для отвода глаз. Семь тысяч пехоты и три тысячи конницы не смогут даже нормально перекрыть территорию от вражеских вылазок… Ждали ответ на ультиматум и не дождавшись, через сутки послали с вопросом. Турки неожиданно засуетились и… Выяснилось, что все это время они ничего не делали. Это как? Типа само рассосется? Впрочем, если учитывать «третьесортность» гарнизона, то удивляться не стоило. Через час в городе раздались звуки выстрелов и через какое-то время отворились несколько отрядов арнаутов, албанцев, курдов и прочих полу наемников покинули город. Верный своему обещанию, Грифич не стал пускать за ними кавалерию и такой подход сработал — еще через час снова послышалась стрельба и османы запросили переговорщика.
— Сир, просятся уйти. Говорят, своего пашу связали.
— Пусть уходят, — пожал плечами принц, — они верно рассудили. Как и обещано — с оружием, но без обозов.
Нельзя сказать, что Рюген пришел в восторг от бескровной победы, но и нельзя сказать, что огорчился. Как у каждого нормального полководца, были у него планы на все случаи жизни. Правда, он ставил на ночной штурм с участием «Волков» и незаметным вырезанием часовых, а подобная боязливость противника была несколько неожиданной.
Уходили османы опасливо, поглядывая на вымуштрованных солдат Вольгаста, стоявших в идеальных колоннах. Немногочисленные повозки у них все-таки были — под раненых и больных, да под перевозку женщин — офицерских жен. Но вот военное имущество по большей части было оставлено и теперь герцог ломал голову — как эти трофеи доставить к своим, выделив на сопровождение минимум солдат.
