В принципе — все понятно и даже логично. Горная местность диктует свои правила игры и бывает проблематично расположить войска единым лагерем — как и в данном случае. Но теперь, если все пройдет по плану, это сыграет против осман…
Глава четвертая
С начала операции прошло уже более получаса — и тишина. Рюген нервничал, внешне не показывая этого. То ли бойцы по каким-то причинам вынуждены были затаиться, то ли… Тьфу-тьфу-тьфу, неужели все идет настолько хорошо, что турок пока уничтожают без шума? Через несколько минут послышались выстрелы — редкие пока, они не потревожили осман — за неделю постоянных обстрелов уже приучили, что за стрельбой не следует атаки. Затем в крепости началась серия взрывов и следом — заполошная стрельба. Началось…
Стрельба началась и в самом городе, но Померанский с резервом не спешил на помощь, выжидая момента. С самым невозмутимым видом (знал бы кто, как он нелегко ему давался!), он стоял на склоне холма и рассматривал происходящее в подзорную трубу.
Крепость… нейтрализована или взята. Город… нейтрализован, во всяком случае, в Тырново уже входят пехотные колонны, а батареи не ведут огня. Предстоят еще бои за каждую улочку, но это уже решаемо. Лагеря противника вне города… Разноплеменной сброд сидит в лагере и стреляет куда-то в пространство, хотя Грифич точно знает — его бойцов там нет. Турки же действуют более грамотно и встали в оборону, а часть пытается пробиться в город — на выручку к своим.
Вот потому он и не вводит резервы — не дай бог запаникуют при виде остальных войск, спускающихся с гор и кинутся искать убежища в городе, невзирая на стрельбу! Сейчас важно переиграть их не только тактически, но и психологически — заставить отойти от Тырново, дать понять, что город для них — смертельная ловушка… Наконец, он не поворачиваясь приказал:
— Труби атаку.
Зазвучали горны и резерв быстрым шагом начал спускаться с холмов. Основная часть направилась к османам и те не выдержали, начали отходить вдоль реки. Медленно, затем быстрее, быстрее… Наконец они побежали.
Для острастки Владимир пустил им вдогон часть драгун — просто чтобы не опомнились и продолжили бегство, так-то от кавалерии в данной ситуации было немного толку. Полу разбойники побежали еще быстрей — сразу после характерно жеста командира одного их пехотных полков. Рукой с зеленой ветвью, давним символом мира, он указал в сторону от города, затем ткнул саблей в сторону Тырново и сделал характерный жест у горла. Сброд оказался понятливым и бегство началось моментально.
— Ну все, княже, город наш, — подошел довольный Тимоня.
— Не каркай. Наш-то он наш, но турок в нем предостаточно, еще долго будет стрельба длиться.
Долго не долго, но бой продолжался до самого вечера, а отдельные дома солдаты штурмовали уже затемно. Затем принялись подсчитывать потери и… Больше сотни убитых и тяжело раненых, без особой надежды на выздоровление. Это при том, что подавляющее большинство турок в битве не участвовали и сразу бежали… Самих же врагов полегло около тысячи — вместе с добитыми тяжело ранеными, а ведь превосходство в выучке у армии Померанского было абсолютным, да и по численности, да помощь горожан… Мда, вот что значит штурм города. Да и индивидуальная выучка у османов весьма неплоха…
Болгар погибло больше трех тысяч — кто-то пал в бою, пытаясь помочь войскам, ну а в большинстве своем умерли зря. Не всем повстанцам хватило ума и выдержки действовать хладнокровно и зачастую на приготовившегося к отражению русской атаки турка, сзади летела домохозяйка с ножом или чугунком кипятка, начинавшая заранее визжать и выкрикивать проклятия. Против тренированного вояки это редко срабатывало и часто бывал обратный эффект — турок вырезал всю семью в горячке боя.
Несмотря на окончание боя и наступившую ночь, поспать особо не удалось — крики потерявших родных горожан, стоны раненых. Офицерам пришлось еще подсчитывать потери, выставлять посты…
Заняв город, примерно половина войск принялась налаживать настоящую оборону, вторая же ушла догонять сбежавших противников. Не мобилизованных полу разбойников, а кадровых вояк. Во первых, разбойникам пообещали свободный проход, ну а во вторых — опасности в бою они не представляют и если какой-нибудь паша захочет усилить ими свое войско — в добрый путь! Да, они будут по пути разбойничать, грабить и насиловать… Но зато они широко разнесут весть, что если «Грифон Руянский» пообещал отпустить, то он отпускает. Учитывая, что большую часть стоявших на Балканах войск составляли либо такие же полу разбойники, либо войска ополчения, фактор важный — разбегаться будут быстрей…
Практически тут же начались проблемы с союзниками-повстанцами. Не имея единого командования, они имели очень много амбиций и каждый деревенский староста считал себя вправе заявиться к Рюгену и давать советы. Командиры повстанческих отрядов, в большинстве из которых не так давно было не больше десятка человек, считали себя полководцами как минимум равного уровня и тоже лезли с умными советами… К великому своему сожалении, послать всех «На» принц не мог. Решимости бы хватило, но — некоторые из людей и в самом деле давали дельные советы…
Постепенно ситуация стала нормализоваться — «советчиков» начали фильтровать, отделяя людей по-настоящему дельных. Один из таких — Момчил Богомилов, начал формировать обоз беженцев-переселенцев. Неожиданно собралось достаточно много желающих. Кто-то польстился на привилегии и безналоговые десять лет, кто-то не хотел оставаться в городе, где убили его родных. Причины были разные, но желание переехать в Россию изъявили больше трех тысяч человек.
— Сами смотрите, — выступил перед старейшинами переселенцев принц, — есть несколько программ. Первая — вам выделяется земля на Юге страны — много земли, налоговые льготы. Единственно — компактно поселиться нельзя, будете вперемешку с русскими свои деревни строить.
— Почему? — Задал вопрос пожилой мужчина с роскошными усами, — мы любим Россию, но хотим оставаться болгарами. Будем платить налоги, служить в армии, но — вместе!
Собравшиеся согласно зашумели и Померанский поднял руку, успокаивая толпу.
— Только так и никак иначе. Вам дают землю и налоговые льготы не просто как единоверцам, а как учителям. Будете учить русских крестьян сажать виноградники и сады, делать сыр.
— Мы и так научим! — С места выкрикнула одна из женщин.
— Так, да не так. Если будете жить компактно, то с русскими будут контактировать немногие, согласны?
Дождавшись согласных возгласов, продолжил:
— А вот если по нашему, то КАЖДЫЙ из вас будет общаться с русскими и Новороссия расцветет намного быстрее. Поймите же — император должен думать не только о вашем благе, но и благе всего края, всей страны.
Пошумели, но нехотя признали логику, затем все тот же пышноусый:
— А в города кто? Тому какие условия?
— В города — прежде всего в Крым. Там есть свободные дома, есть виноградники и сады. Но — в этом случае вам тоже придется разделиться. Подробностей не знаю, они как раз сейчас прорабатываются. Но вроде как вам предлагают поселить в портовых городах и обязательно — не единым кварталом. Будете жить вместе с русскими, греками, сербами, армянами — это обязательное условие.
Пошумели и согласились — не все разумеется. Но по настоянию Грифича были отправлены гонцы во все близлежащие городки и деревни с информацией о формируемом для переселенцев обозе. Здесь пришлось действовать максимально жестко и быстро, пресекая попытки затянуть процесс. Была назначена дата, назначены и командиры и как только из расположения основных российских войск вернулся драгунский полк, сопровождавший партию переселенцев из Плевена, обоз тронулся.
Резоны такой спешки были все те же — необходимость выйти как можно раньше, чтобы медлительный обоз с гражданскими успел преодолеть достаточно большое расстояние. А обоз получился большой — свыше пятнадцати тысяч человек тронулись в путь с сопровождением тысячи драгун.
Рюген же в это время сидел в Тырнове и «дрессировал» повстанцев. Многие мужчины отправили семьи в Россию, сами же остались «проливать кровь за свободу Болгарии».
Тренировали повстанцев по упрощенной схеме — к егерским отрядам приставляли отряд ополченцев, после чего отправляли на задание. Задания были самые разные — сторожить какие-то дороги и горные перевалы, патрулировать местность, «зачищать» территорию от разбежавшихся башибузуков[8]. Принцип был прост — «делай, как я» — и он работал. Хуже, чем хотелось бы, но благодаря такому подходу болгары учились воевать, а русские (да пусть русско-немецкие!) войска не отрывались от исполнения боевых задач.
Помимо тренировки, важной частью своего похода Рюген видел пропаганду России, как некоей обетованной страны, где все — просто необыкновенно хорошо. В принципе, особо врать не приходилось, разве что приукрашивать действительность. А так… Крепостное право практически исчезло и постепенно сходило «на нет»; законы были приведены в относительный порядок и пословица «закон что дышло — как повернул, так и вышло», перестала быть актуальной. Для желающих заниматься крестьянским трудом — переселенческие программы на Юг и в Сибирь; строились города — десятками, заводы — сотнями[9]… Пожалуй, Российская Империя переживала сейчас свой рассвет, «Золотой век» — тот редкий случай, когда могущество государства создавалось не за счет благополучия народа, а — вместе с ним.
