В коричневой пыльной дымке возник силуэт деформированного круга. Он был ниже человеческого роста. Примерно по плечо солдату, одетому в Броню. Если бы человек был тонким столбиком, стоящим на основании, то Мимик был бы, по меньшей мере, толстой бочкой, бочкой с четырьмя конечностями и хвостом. Мы говорили — как раздутый труп утонувшей лягушки. Послушать лабораторных крыс, так у них больше общего с морскими звездами, но это все мелочи.
Они гораздо меньшая цель, чем человек, так что в них труднее попасть. Несмотря на их размер, они значительно тяжелее нас. Вы поймете, если возьмете одну из тех бочек, которую американцы используют для перегонки бурбона, и наполните её мокрым песком. Не тот вес, на который может расчитывать млекопитающее, состоящее на 70 процентов из воды. Взмах одной такой конечностью может превратить человека в тысячу маленьких кусочков. Их копья, снаряды выпускаемые из отверстий в теле, имеют толщину 40 миллиметров.
Чтобы сражаться с ними, мы используем машины, делающие нас сильнее. Мы забираемся в механизированный бронекостюм — новейшую и самую лучшую разработку ученых. Мы оборачиваем себя в стальную дикобразову кожу, настолько прочную, что выстрел из дробовика в упор не оставляет и царапины. Вот так мы выходим лицом к лицу с Мимиками и все равно до сих пор проигрываем.
Мимики не вселяют тот инстинктивный страх который ты испытываешь, столкнувшись лицом к лицу с медведицей, защищающей своих медвежат или встретив взгляд голодного льва. Мимики не рычат. Они не выглядят пугающе. Они не расправляют крылья и не встают на задние лапы, чтобы казаться более устрашающими. Они просто охотятся с неумолимостью машин. Я чувствовал себя оленем, застывшим в свете фар приближающегося грузовика. Я не мог понять, как я попал в подобную ситуацию.
У меня закончились патроны.
Прощай, мама.
Я умру на гребанном поле боя. На богом забытом острове, без друзей, без семьи, без девушки. В агонии, в ужасе, вымазанный собственным дерьмом от страха. Я даже не могу поднять единственное оставшееся оружее, чтобы отбиться от ублюдка, бегущего прямо на меня. Как будто весь внутренний огонь покинул меня вместе с последним патроном.
Мимик пришел за мной.
Я мог слышать, как смерть дышет мне в ухо.
На моем дисплее его фигура казалась огромной.
Теперь я его вижу. Тело окрашено в кроваво-красный. Коса, двухметровый монстр, такого же яркого оттенка. На самом деле — это больше боевой топор, нежели коса. В мире где друг и враг носят одинаковый пылевой камуфляж, он отбрасывал бронзово-красные отблески во все стороны.
Смерть бросается вперед, даже стремительней, чем Мимик. Алая нога бьёт, и я подлетаю.
Моя броня разбита. Я перестал дышать. Небо стало землей. Мой дисплей утопал в мерцании красных предупреждений. Я кашлял кровью, заливая некоторые из них.
Затем мой отбойник выстрелил. Взрывом меня подбросило в воздух по меньшей мере на десять метров. Куски задней брони моего бронеостюма разлетелись по земле. Я приземлился лицом вниз.
Смерть взмахнула своим топором.
Металл вопил, пока он прорезался через непреодолимое. Топор плакал, как грузовой поезд, врезающийся в платформу.
Я увидел панцирь Мимика, взмывающий в воздух.
Понадобился лишь один удар что бы превратить Мимика в обездвиженную кучу. Пепельный песок сыпался из зияющей раны. Две половинки существа вздрогнули и дернулись, каждая продолжая в своем странном ритме. Существо, которое лучшие технологии человечества могли едва поцарапать, превратило в кучу отбросов варварское оружие из тысячелетнего прошлого.
Смерть медленно повернулась ко мне лицом.
Среди множества красных предупреждающих огней, заполняющих мой дисплей, загорелся одиночный зеленый огонек. Входящая дружественная трансляция. «… как маленький… хорошо?» Женский голос. Который невозможно разобрать из-за шума. Я не мог стоять. Костюм был изувечен, как и я. От меня потребовались все оставшиеся силы, только чтобы перевернуться лицом вверх.
При более близком изучении, оказалось, что я вовсе не в компании Ангела Смерти. Это был всего лишь еще один солдат в Броне. Костюм не совсем такой же как мой, так как у него был массивный боевой топор там, где обычно находился отбойник. Эмблема на плече была не JP, а U.S. Вместо обычного песочно-кофейного камуфляжа, костюм от головы до пяток сиял пунцовым металликом.
Стальная Сука.
Я слышал истории. Военная маньячка, всегда стремящаяся к действию, куда бы оно её не вело. Говорят, она и её отряд из Специальных Сил Армии U.S. имеют на своем счету половину всех подтвержденных убийств Мимиков. Возможно кто-то, кто смог увидеть столько битв и выжить, что бы рассказать о них, и вправду Ангел Смерти.
Продолжая держать боевой топор, пылающе-красный Бронекостюм остановился передо мной. Его рука опустилась и нащупала разъем в моей плечевой пластине. Прямое соединение.
— Есть кое-что, что я хотела бы узнать.
Её голос наполнил мой костюм, чистый как кристалл. Мягкий, легкий тон не вязался с двухметровым топором и резней, которую она только что устроила с помощью него.
— Это правда, что в Японии после еды бесплатно подают зеленый чай?
Песок, сыплющийся из павшего Мимика, вдалеке плясал на ветру. Я мог слышать свист пролетающих на некотором растоянии снарядов. Это было поле битвы, выжженная свалка где Йонабару, капитан Юге и весь остальной мой взвод погиб. Лес стальных нагромождений. Место где твой костюм наполняется твоей же мочой и дерьмом. Где ты тащишь себя через болото крови и грязи.
— Я сталкивалась с проблемами, когда принимала на веру все, о чем читала. Так что я решила не рисковать и спросить местного, — продолжила она.
Я тут полудохлый, весь в дерьме, а ты хочешь поговорить о чае?
Кто подходит к кому-нибудь, пинает его на землю, а потом спрашивает о чае? Какие мысли проносятся в её гребаной голове? Я хотел немного поделиться с ней своими мыслями, но ничего не вышло. Я думал о словах, хотел произнести их, но мой рот забыл как работать — длинный перечень ругательств застрял в горле.
— Вот какая штука с книгами. Половину времени автор не знает, о чем, черт побери, он пишет, особенно эти военные писатели. Теперь, как насчет того, чтобы ты убрал палец с курка и сделал хороший, глубокий вдох.
Хороший совет. Это заняло минуту, но теперь я снова мог ясно видеть. Звук женского голоса всегда действовал на меня успокаивающе. Боль, которую я не чувствовал в бою, вернулась к моим внутренностям. Бронекостюм неправильно истолковал судороги моих мышц, сжавшись в легом спазме. Я подумал о танце костюма Йонабару прямо перед его смертью.
— Сильно болит?
— А ты как думаешь? — мой ответ был не более, чем хриплым шепотом.
Красная Броня опустилась на колени передо мной, проверяя развороченную бронированную пластину над моим животом. Я отважился задать вопрос.
— Как идет бой?
— 301-ая уничтожена. Линия фронта отодвинута к побережью для перегруппировки.
— Что с твоим отрядом?
— О них нечего беспокоиться.
— А… как я выгляжу?
— Спереди копье прошло насквозь, но задняя пластина его остановила. Сильно обуглено.
— Насколько сильно?
— Сильно.
— Твою мать. — Я посмотрел вверх. — Похоже погода начинает налаживаться.
— Ага. Мне нравится здешнее небо.
— Это почему?
Оно чистое. Ничто не сравнится с островами по чистоте неба.
— Я умираю?
— Да, — сказала она.
Я почувствовал, что из глаз потекли слезы. Я был рад, что шлем скрывает лицо. Это позволяло оставить мой позор моим личным делом.
Красный Костюм покачивался, нежно баюкая мою голову.
— Как твое имя? Не звание или личный номер. Имя.
— Кейджи. Кейджи Кирия.
— Я Рита Вратаски. Я останусь с тобой, пока ты не умрешь.
Она не сказала ничего, что я бы предпочел бы услышать, но я не позволю ей это увидеть.
— Ты тоже погибнешь, если останешься.
— У меня есть причина. Когда ты умрешь, Кейджи, я собираюсь забрать твой аккумулятор.
— Как холодно.
— Не сопротивляйся. Расслабься.
Я услышал электронный шум — входящий сигнал связи в шлеме Риты. Заговорил мужской голос. Связь между нашими Бронекостюмами автоматически транслировала голос и мне.
— Бешеный пес, это Старший псарь.
— Слушаю вас.
— Альфа Сервер и окрестности под контролем. По оценкам мы продержимся максимум тринадцать минут. Время забирать эту пиццу.
— Бешеный пес, принято. С этого момента соблюдаем радиомолчание.
Красный Костюм поднялся, разрывая наше прямое соединение. Позади него пронесся взрыв. Я позвоночником чувствовал, как дрожит земля. Бомба, корректируемая лазером, упала с неба. Она погрузилась глубоко в землю, пронизывая древнюю породу перед детонацией. Песочно белая земля вздулась, словно пережаренный блин, её поверхность треснула и отправила темную грязь цвета кленового сиропа в воздух. Земляной град осыпался на мою броню. Топор Риты блеснул на свету.
