Я хмыкнул в ответ.
Йонабару сложил пальцы пистолетом и приставил их к виску:
— Я серьезно. Будешь заранее слишком трястись — потеряешь голову еще до того, как у них появится шанс выбить из нее мозги.
Парня, на чье место я пришел, вывели с передовой, потому что он немного тронулся. Говорят, он начал все время слушать передачи про обреченность человечества. Не лучшее дерьмо для тяжеловооруженных солдат ОСС. Может и не приносящее таких потерь как враг, но в любом случае нездоровое. В бою, кроме своих тела и разума, надо прислушиваться и к голосу долга. А я только прибыл на передовую, еще даже не видел ни одного боя, и уже вижу галлюцинации! Что же за предохранители перегорели там, в моей башке?
— Если вы спросите меня, то я считаю, что любой, кто после битвы не ведет себя немного странно — не дружит с головой. — Усмехнулся Йонабару.
— Эй, без запугивания свежего мяса, — Запротестовал я. На самом деле, я не был запуган, но все больше запутывался.
— Вот посмотри на Феррела! Единственный способ не тронуться — это забыть обо всем человеческом. Чувствительные и сострадательные натуры, вроде меня, не созданы для войны. Вот в чем правда.
— Не вижу ничего ненормального в сержанте.
— Вопрос не в этом. Главное — чтобы сердце было из вольфрама, а мышцы были такими огромными, что перекрывали бы доступ крови к мозгу.
— Я так далеко не зайду.
— Ты еще скажи, что и Бешеная Бронерита — просто такой же солдат, как мы все.
— Ага, ну у нее просто… — и разговор пошел по накатанному пути. На самом пике перемывания Ритиных костей показался сержант.
Сержант Бартоломе Феррелл пробыл на передовой дольше любого другого в нашем взводе. Он пережил множество боев и был больше, чем просто солдатом, он был тем клеем, который держал нас всех вместе. Про него говорили: «Сунь такого в центрифугу, получишь 70 процентов старшего брата, 20 процентов муштрующего сержанта, и 10 процентов армированного углерода». Хмуро глянув на меня, он перевел взгляд на поспешно складывавшего наши признания Йонабару, и нахмурился еще сильней:
— Это ты взломал склад, солдат?
— Ага, это был я. — Без тени вины, признал мой друг.
Увидев выражение лица сержанта, все вокруг попрыгали под одеяла со скоростью тараканов, застигнутых внезапно включившимся светом.
Я прочистил горло.
— Неужели охрана, эм… столкнулась с неприятностями?
Лоб Феррелла скрутило так, словно он пытался балансировать стопкой бронепластин, лежащих у него на голове. А я чувствовал сильнейшее дежа вю — все это было в моем сне! У Йонабару с приятелями что-то незаладилось во время взлома склада. Охрана поднялась по тревоге и кража вскрылась раньше срока.
— Откуда ты знаешь?
— Просто, эм, угадал.
Йонабару показался из-за края койки:
— А с какими именно неприятностями?
— Кое-кто по колено влип в свинячее дерьмо. Может, на этот раз, и не вы, но, тем не менее, в девятнадцать-ноль-ноль — быть на тренировочном поле номер 1, одетыми по форме 4, для физической тренировки! И передайте это всем остальным тупицам, которых вы называете взводом!
— Да вы шутите! Нам завтра в бой, а вы посылаете нас на ФТ?
— Это приказ, Капрал.
— Есть, Сэр! Тренировочное поле один, девятнадцать-ноль-ноль, полная экипировка по форме четыре, сэр! Только… тут такое дело, серж… Мы тырили этот ликер годами, с чего вдруг нас наказывают в этот раз?
— Вы правда хотите знать?
Феррелл закатил глаза. Я тяжело сглотнул.
— Не, я уже знаю ответ. — Йонабару усмехнулся. Казалось он всегда улыбался. — Командование передрочило!
— Гадай дальше сам.
— Погодите, Серж!
Феррелл прошел еще три шага и остановился.
— Ну дай хоть подсказку! — попросил Йонабару прячась за металлической рамой своей кровати и пачкой признаний.
— Генерал единственный, на пару со своими штанами, кто отвечает за дерьмовую безопасность на этой базе, так что ни на меня, ни на капитана можешь не надеяться. На самом деле, с таким же успехом ты можешь заткнуться и заняться тем о чем ты говорил. Поможет ровно так же.
Я вздохнул:
— Похоже, он нас там заставит не корзинки плести, да?
Йонабару покачал головой:
— Похоже, мы все сможем там обняться… Гребаный мудак!
Я знал, чем это закончится. Мне приснилось и это тоже.
Полтора года назад, после поражения в бою при Окинава-Бич, для Японского корпуса стало делом чести отвоевать обратно маленький остров Котойуши, торчащий у побережья полуострова Босо. Мимикам с этого плацдарма было рукой подать до Токио. Центральное правительство с Императорским дворцом были эвакуированы в Нагано и правили оттуда, но невозможно было эвакуировать весь экономический механизм, которым был этот крупнейший город Японии.
Министерство обороны знало, что будущее страны зависит от успеха операции, так что в дополнение к двадцатипяти тысячам бронекостюмов, они направили в эту маленькую базу, расположенную на Цветочном шоссе полуострова Босо, бесконечный поток престарелых генералов. И еще, в отличие от «вечеринки» на Окинаве, они даже дали добро на вступление в игру американского спецподразделения.
Американцам, скорее всего, было насрать, будет ли Токио превращен в дымящиеся руины, но вот о том, чтобы позволить Мимикам захватить индустриальную зону, ответственную за выпуск самых легких и самых прочных композитных бронепластин, не могло быть и речи. Семьдесят процентов частей, из которых состоят ультросовременные боевые костюмы, приходят из Китая, но сделать их без Японских технологий по-прежнему невозможно. Так что убедить американцев прийти было несложно.
Только вот, вместе с иностранными войсками пришло и усиление безопасности. И начали проверять вещи, такие как пропажа алкоголя, на которые безопасники базы раньше закрыли бы глаза. Ну, и когда копы раскопали, что происходит, они, конечно, обозлились.
— Черт, что за невезуха! Вот интересно, кто же облажался?
— Дело не в нас. Я знал, что американцы будут следить за своим бесценным батальоном, как ястребы. Так что мы были осторожны, словно девственница на выпускном!
Йонабару издал громкий стон:
— Оооох, мой живот!.. Серж, у меня дико заболел живот! Наверное это аппендицит… или, может, я заполучил столбняк, когда поранился на тренировке! Похоже, так и есть!
— Боюсь, что это у тебя на весь вечер, так что ты просто избегай обезвоживания и все пройдет до завтра, ясно?
— Ох, блин. Он очень болит.
— Кирия. Проследи, чтобы он выпил воды.
— Сэр.
Феррел вышел из барака, не обращая внимания на продолжавшийся спектакль. Как только его аудитория исчезла, Йонабару сел и сделал неприличный жест в сторону двери.
— Не, он реально задрал нос, засранец! Не хочет понимать нормальных шуток про начальство! Уж я-то таким не буду, когда состарюсь, точно?
— Надеюсь.
— Блядь, блядь, блядь! Весь день к хуям!
Всё разыгрывалось именно так, как я помнил.
Следующие три часа семнадцатый бронепехотный занимался физподготовкой. А потом еще полчаса, измученные, мы слушали лекцию какого-то комиссованного офицера, чья грудь ощетинилась слоем медалей, пока нас наконец не распустили. Но и потом у меня в ушах звучали его угрозы выщипать нам волосы на жопах. По одному. Железными манипуляторами бронекостюма.
С каждой минутой сон все меньше мне казался сном.
Глава 3
Есть такое упражнение, как изометрическое статическое отжимание от пола. Вы отжимаетесь и остаётесь в этом положении.
Звучит просто, но это не так. Вы чувствуете, как ваши руки и пресс дрожат, и в конце концов теряете чувство времени. После того, как насчитаете примерно тысячу овец, прыгающих через забор, вы будете умолять об обычных отжиманиях. О чём угодно, кроме этого. Ваши руки не приспособленны быть колоннами. Мускулы и суставы должны сгибаться и разгибаться. Сгибаться и разгибаться. Звучит прекрасно, стоит подумать об этом. Но вы не можете думать об этом, так как вам станет ещё хуже. Вы колонны, слышите меня? Колонны! Прекрасные прочные колонны.
Мускулы — не самое важное для носителя бронекостюма. 30 или 70 килограмм может поднять обычный человек, но если наденет броню, каждая его рука сможет поднять 370 килограмм веса. Что нужно, так это выносливость и контроль — способность сохранять позицию без единого движения мускула.
Изометрическое отжимание отлично подходит для этого. «Китайский стульчик» ничуть не хуже.
Некоторые люди утверждали, что изометрические отжимания стали любимой формой повышения дисциплины в старых Силах Самообороны Японии после отмены там телесных наказаний. Мне было трудно поверить, что эта практика прожила достаточно долго, и её взяла на вооружение Броневая Пехотная Дивизия. Силы Самообороны Японии присоединились к Объединённым Силам Сопротивления до того, как я родился. Но кто бы не придумал эту практику, надеюсь он умер медленной и мучительной смертью.
