— Заступайте. Двух человек потом за ужином пошлешь, я предупрежу, чтобы вам оставили.
— Спасибо, лейтенант!
— Не за что.
Мы пошли наверх, только я одна, своим безупречным слухом слышала, как Никос сказал оружейнику:
— Когда она на стенах, как-то спокойнее, а?
— Не говори… И за что капитан ее не любит — не пойму.
— Тебе так, как ему врежет, посмотрю, как ты будешь к ней относиться.
Я улыбнулась про себя. От души я тогда капитану засадила, что говорить… Зато ни он сам, ни кто другой больше не пытались меня лапать.
Вилес встретил меня крепким рукопожатием:
— Смотрю, пораньше решила сменить меня?
— Вообще, планировала после ужина, но Мариту на глаза попалась, — решила не врать я.
— Я видел. Впрочем, с тобой он был почти нежен, — улыбнулся десятник.
— Ага, как же, со мной! Просто рядом был его любимчик.
— Ну да, лейтенант тоже повлиял… Клинья подбиваешь к нему?
— Да ну тебя! У вас, мужиков, одно на уме!
— А что? Молодой, симпатичный… Будущий капитан, опять же… — Вилес заговорщически подмигнул мне.
— Наряд сдавай, балабол, — махнула я на него рукой, и добавила солдатам. — Давайте, как обычно. Если какие вопросы — сразу ко мне.
Проблем не возникло, и еще до того, как раздался звук сбора на общий ужин, мы уже всем десятком ржали над полусотней Ратипа, гоняющейся друг за другом вокруг крепостных стен. При этом солдаты, вовремя вставшие в строй, налегке, под командованием капитана, изображали потенциального противника, а опоздавшие, во главе с лейтенантом, экипированные по полной боевой выкладке, пытались их поймать.
Дежурство проходило спокойно. Я с парнями из отдыхающей смены, сидели на третьем этаже в левой из двух спаренных воротных башен Тарасита. Каждые два часа мы выставляла часовых на три участка стен. В правой башне дежурил десяток Касавилжа, он перекрывал остальные три участка. В караульном помещении и вторых этажах обоих башен, которые комплексно позволяли контролировать ворота, хозяйничал лейтенант с десятком Ванакса.
Ближе к утру, чуть за середину ночи, я прошлась по стене, проверяя часовых. Все было в порядке. Парни прохаживались, ничего подозрительного не видели и не слышали. Ночь показалась мне излишне тихой, но я не придала этому значения. Вернувшись в башню и подсев к парням, игравшим в кости, я вдруг насторожилась.
— Слышали? — спросила я.
— Чего?
— Звякнуло что-то?
— Не-а. Это кости, наверно гремят.
Секунду колебавшись, я все-таки поднялась, дошла до двери и выглянула на улицу. От того, что я увидела, кровь у меня от лица отхлынула, а сердце забилось в бешеном ритме. Цапля, часовой, лежал со стрелой в горле! А звук, который я услышала, был от его шлема, упавшего с головы и загремевшего!
Я на мгновение застыла в ступоре. Трупы последний раз я видела еще в детстве, когда Логово вырезали в мое отсутствие, но не в мертвеце было дело. Я пыталась вспомнить, что же надо делать, но внезапно все мысли испарились!
— Тандела, что там? — спросили солдаты, и меня отпустило.
— Тревога! — заорала я. — Враг на стенах!!!
Одновременно с моим воплем на стену закинули несколько «кошек».
— Щиты! — рявкнула я, захлопывая дверь, схватила свой, и снова открыла ее, вылетев из башни.
— Тревога! Враг… — я с резким выдохом врубила по фигуре, появившейся на стене. — Ха! — и продолжила прерванную фразу. — Враг на стенах!
В полной тишине я пробежала до следующего владельца «кошки», еще не успевшего принять защитную стойку, и на этот раз рубанула по ноге. Вопль боли раненого противника почти слился с недоуменным криком начальника караула:
— Вы чего там орете?
— Враг на стенах, мать твою!!! Тревогу бей!!! — взъярилась я, перескакивая через лежащего противника, и нападая на третьего. Сзади меня уже подпирали солдаты, наконец-то тоже заголосившие. Видимо, от страха.
И тут засвистели стрелы. Там, внизу, кто-то заорал, и, наконец, забил тревожный колокол в караулке. К сожалению — слишком поздно. Врагов было немного, но из шести участков стены стрелков не было, наверное, только на моем. Четвертый, правда, почти полностью загораживал от меня донжон, но вряд ли на чем ситуация сильно отличается от общей. Я попробовала отбить следующий, но противники заперли башню изнутри, а ломать дверь было нечем, да и некогда: мы были вынуждены обернуться щитами внутрь замка — стреляли не только по бегающим парням внизу, но и по нам.
Держа щит, и лихорадочно придумывая, что делать, я уже понимала: очередной ночной штурм удался. Единственное боеспособное подразделение — мой десяток, состоял из семи человек. А, нет, уже из шести — я проводила взглядом упавшего вниз Фесакута и зарычала от бешенства: его убил арбалетчик, выглянувший из моей воротной башни.
— Они открывают ворота! — заорал кто-то.
— Назад, в башню! — опомнилась я, но было уже поздно. Дверь снова захлопнули у нас перед носом. Упал еще один солдат. По нему выстрелили из той башни, откуда мы прибежали.
— Черепаху построили, быстро! — скомандовала я. — Меня прикрывайте!
Присев внутри черепахи, привычно накинула тетиву на лук и взяла стрелу. Пусть нас убьют, но жизнь мы продадим дорого. Свип! Моя стрела впилась в стоящего на ближней стене стрелку. Свип! В другого. Свип! Увернулся, гад. Свип! Третий стрелок все-таки получил стрелу. Считай, стена свободна, только вот толку? Мои локальные успехи по уничтожению противников были каплей в море. Особенно после того, как сразу за моими удачными выстрелами опустили мост и подняли воротную решетку. Мы могли бы попробовать спуститься вниз, но это было быстрым самоубийством. А я никуда не спешила. Один из парней вздохнул, и я толкнула его в плечо:
— Ты чего, Дамац?
Он тоскливо протянул:
— Детей вспомнил.
— Это хорошо, — лихо ответила я. — Теперь не скоро их увидишь. Лет через сорок, наверное. Если их, конечно, вместе с нами, на Небеса определят.
Он невесело усмехнулся и выглянул за щит:
— Как ты попадаешь в темноте, Тандела?
— На звук! — улыбнулась я и сняла четвертого стрелка. Не рассказывать же парням, что я эрольдка и вижу ночью не хуже, чем днем.
Враги стали гораздо осторожнее, но все равно не верили, что я способна точно стрелять при таком освещении. Подстрелив еще пару лучников, я заставила их присесть за поднесенные щиты. Это немного уменьшило поток стрел, направляемых вниз, на пытающихся обороняться, но было уже поздно: в открытые ворота ворвался отряд тяжелой кавалерии. Рыцари покрошили наших парней в капусту буквально за пару минут. Два раненых мной коня никак не шли в размен с тремя десятками изрубленных бойцов. Ранили еще одного моего солдата, в голень. Несколько раз стрелы пролетали в опасной близости и от меня, но Боги пока что миловали от ранений.
— Нас убьют, да? — спросил Уламир, солдат хороший, но немного туповатый.
— Нет, что ты, — сказала я, на мгновение выглянула, прицелилась и сняла лучника, высунувшегося выстрелить в нас.
— Врешь поди, — не поверил он.
— Как можно!? — хмуро ухмыльнулась я.
Внизу раздались команды, и я выстрелила в группу всадников, не особо выискивая, кто там заливается соловьем. Раздался гортанный вскрик, после чего командир разразился ревом ярости:
— Кто стрелял? А ну, быстро, очистить стены!
Приметив командира, я наложила следующую стрелу, но выстрелить не успела: нас тут же начали осыпать стрелами, а в башне загремели доспехами поднимающиеся бойцы. Дверь распахнулась, и из глубины помещения в нас вначале метнули копья, а потом выстрелили из арбалетов. Копья засели в щитах, а вот арбалетные болты, прошили их насквозь, и один из них больно ударил в левый бок ниже локтя, но кольчугу не пробил. Другим тоже здорово досталось, но убитых, похоже, не было, даже черепаха не развалилась.
С воплем:
— За Тарасит! — мы ринулась в башню.
Первым же ударом я наполовину вбила меч в живот арбалетчика, замешкавшегося, и не успевшего отступить или защититься.
Справа рубанул щитоносец, метя в мою руку, и я выпустила рукоять меча, не успевая его выдернуть. Лезвие свистнуло по воздуху, а противника снес кто-то из моих солдат, и я все-таки вытащила меч из раны еще не успевшего упасть арбалетчика.
В получившейся передышке я успела оценить положение: четверо моих солдат убили трех остальных противников, и уже разворачивались к лестнице, по которой поднималась тяжелая пехота. А вот с улицы к нам неслись враги из другой башни, и задержать их могла только я.
— Лестницу держите, парни! — выдохнула я, и попыталась захлопнуть дверь, но мне помешал труп одного из солдат, валяющийся в проходе.
С рыком разочарования, я бросила дверь, прыгнула вперед и понеслась навстречу врагам. Их было шестеро, но на стене больше чем по двое в ряд не встанешь. Я врезалась в них, используя щит как таран, и буквально смяла. Первые двое были откинуты, строй смешался, а я рубанула сверху направо по одному из удержавшихся на ногах противников. Тот прикрылся щитом, и я со всей дури толкнула его ногой, отбрасывая. Парень не удержался, его повело в сторону, и он с воплем сорвался вниз. Сбоку кто-то ударил по щиту, и я отступила назад, выходя на оперативный простор. Это спасло мне жизнь — копье, свиснув мимо плеча и руки, впилось в щит с внутренней стороны. Я глянула назад и обомлела: бросивший в меня копье солдат был не один, из башни выбегали и остальные тяжелые пехотинцы. Остатки моего десятка, похоже, были уничтожены.
