– Да.
– Это было в день его отъезда в Париж на конференцию?
– Да.
– Мистер Беттертон посещал конференцию первые два дня, – быстро продолжал Джессоп. – На третий он не появился. Вроде бы он говорил одному из его коллег, что собирается проехаться на bateau mouche.
– А что такое bateau mouche?
Джессоп улыбнулся:
– Речной трамвай, курсирующий по Сене. – Он резко взглянул на собеседницу. – Вы думаете, это не похоже на вашего мужа?
– Пожалуй, – с сомнением ответила она. – Мне казалось, его должно интересовать происходящее на конференции.
– Возможно. Но тема дискуссии в тот день не представляла для него особого интереса, поэтому он мог решить взять выходной. Тем не менее, по-вашему, это не в характере мистера Беттертона?
Женщина молча покачала головой.
– Тем вечером он не вернулся в отель, – продолжал Джессоп. – Насколько нам удалось выяснить, ваш муж не пересекал границу – во всяком случае, по своему паспорту. Вам не кажется, что у него мог быть второй паспорт на другое имя?
– Нет. Зачем он ему?
Джессоп внимательно наблюдал за ней.
– Значит, вы никогда не видели у него другого паспорта?
Она снова покачала головой:
– Нет, и я этому не верю. Я не верю, что Том мог уехать куда-нибудь по своей воле, как вы стараетесь представить. С ним что-то случилось, – может быть, он потерял память…
– Со здоровьем у него все было в порядке?
– Да. Он много работал и иногда чувствовал усталость, но ничего серьезного.
– Он не казался обеспокоенным или подавленным?
– У него не было для этого никаких причин! – Дрожащими пальцами женщина открыла сумочку и вынула носовой платок. – Все это так ужасно! – Ее голос дрогнул. – Я не могу в это поверить. Том никогда бы не уехал, не сказав мне ни слова. С ним что-то случилось. Его похитили, ранили или… Я стараюсь об этом не думать, но иногда я чувствую, что Тома нет в живых.
– Пока что нет оснований для такого предположения, миссис Беттертон. Если бы ваш муж был мертв, его тело уже обнаружили бы.
– Кто знает. Всякое могло случиться. Его могли утопить или столкнуть в канализационный люк. Я уверена, что с ним что-то произошло в Париже.
– Могу вас заверить, миссис Беттертон, что в Париже очень хорошая полиция.
Олив Беттертон убрала платок от глаз и сердито посмотрела на него:
– Я знаю, о чем вы думаете, но это не так! Том не стал бы продавать или выдавать государственные тайны. И он не был коммунистом. Его жизнь – открытая книга.
– Каковы были его политические убеждения, миссис Беттертон?
– В Америке Том, кажется, был демократом. Здесь он голосовал за лейбористов. Вообще, политика его не интересовала. Он был ученым с головы до пят. – Она с вызовом добавила: – И блестящим ученым!
– Да, – кивнул Джессоп, – он был блестящим ученым. В том-то все и дело. Ему могли сделать очень выгодное предложение и убедить его покинуть эту страну.
– Неправда! – В глазах женщины снова вспыхнул гнев. – Именно так пытаются представить дело газеты. Да и вы думаете о том же, когда расспрашиваете меня. Но Том никогда бы не уехал, не предупредив меня хотя бы намеком.
– Значит, он ничего вам не сказал?
Джессоп внимательно следил за ее реакцией.
– Абсолютно ничего. Я не знаю, где мой муж. Думаю, что его похитили или убили. Но если он мертв, пусть уж я поскорее об этом узнаю. Я больше не в состоянии ждать и мучиться от беспокойства. Я не могу ни есть, ни спать. Неужели вы совсем не в силах мне помочь?
Джессоп поднялся и обошел вокруг стола.
– Я вам искренне сочувствую, миссис Беттертон, – сказал он. – Уверяю вас, мы делаем все возможное, чтобы узнать, что случилось с вашим мужем. Каждый день мы получаем рапорты из самых разных мест…
– Откуда? – резко осведомилась женщина. – Что в них говорится?
Джессоп покачал головой:
– Их еще нужно рассортировать и проверить. Но боюсь, что большая часть сообщений весьма неопределенна.
– Я должна знать, – надломленным голосом произнесла Олив Беттертон. – Я больше не могу этого выносить.
– Вы очень любите вашего мужа, миссис Беттертон?
– Конечно! Мы женаты всего шесть месяцев.
– Да, знаю. Простите за нескромный вопрос, но между вами не было ссор?
– Никаких.
– И неприятностей из-за другой женщины?
– Конечно, нет! Я же говорила – мы поженились только в апреле.
– Поверьте, я не предполагаю ничего подобного, но приходится принимать в расчет любую возможную причину исчезновения вашего мужа. Вы говорите, он не был в последнее время чем-то расстроен или встревожен?
– Нет, нет, нет!
– На такой работе, как у вашего мужа, миссис Беттертон, люди часто становятся нервными. Это вполне естественно, когда живешь под постоянным присмотром…
Джессоп улыбнулся, но на лице женщины не появилось ответной улыбки.
– Он вел себя как обычно, – упрямо заявила она.
– Ваш муж был доволен своей работой? Он обсуждал ее с вами?
– Нет, для меня это было чересчур сложно.
– Вам не кажется, что он мог испытывать угрызения совести относительно возможных… ну, скажем, разрушительных результатов своей деятельности? С учеными такое бывает.
– Том никогда не говорил ничего подобного.
– Понимаете, миссис Беттертон, – Джессоп склонился вперед над столом, отчасти утратив обычную бесстрастность, – я пытаюсь представить себе вашего мужа. Понять, что он за человек. А вы мне не помогаете.
– Но что еще я могу сделать? Я ответила на все ваши вопросы.
– Да, ответили – большей частью отрицательно. А мне нужно нечто позитивное и конструктивное. Ведь гораздо легче искать человека, зная, что он собой представляет.
Женщина немного подумала.
– Да, я понимаю, что вы имеете в виду. По крайней мере, думаю, что понимаю. Ну, Том был добродушным, веселым и, конечно, очень умным.
Джессоп улыбнулся:
– Это перечень достоинств. Давайте попробуем быть поконкретнее. Он много читал?
– Да, очень много.
– Какие именно книги?
– Ну, биографии, рекомендации книжного общества, а если уставал – детективы.
– То есть был вполне традиционным читателем. А чем он увлекался? Играл в карты или в шахматы?
– Том играл в бридж. Обычно мы играли с доктором Эвансом и его женой один-два раза в неделю.
– У него было много друзей?
– Да, он был очень общительным.
– Я имею в виду не только это. Были ли у него близкие друзья?
– Ну, Том играл в гольф с нашими соседями, но очень близких друзей у него не было. Понимаете, он долго прожил в США, а родился в Канаде. Здесь он мало кого знал.
Джессоп заглянул в лежащий на столе лист бумаги:
– Насколько я понял, у него недавно были трое посетителей из Штатов. У меня записаны их имена. Как нам известно, это были единственные иностранцы, с которыми ваш муж контактировал за последнее время. Вот почему мы уделили им особое внимание. Во-первых, Уолтер Гриффитс. Он приезжал к вам в Харуэлл.
– Да, он был в Англии и приходил повидать Тома.
– И как на это отреагировал ваш муж?
– Том был удивлен, но очень обрадовался. Они хорошо знали друг друга в Штатах.
– А какое впечатление произвел этот Гриффитс на вас? Просто опишите мне его.
– Но вы ведь наверняка все о нем знаете.
– Да, знаем. Но мне хочется услышать, что вы о нем думаете.
Женщина задумалась.
– Ну, Гриффитс показался мне довольно напыщенным и болтливым. Со мной он был очень вежлив, а с Томом держался как близкий друг и все время рассказывал ему о том, что происходило после его отъезда в Англию. Меня эти местные сплетни не слишком интересовали, так как я не знала никого из тех, о ком они говорили. Да и вообще, покуда они предавались воспоминаниям, я готовила обед.
– А о политике они не говорили?
– Вы намекаете, что Гриффитс коммунист? – Олив Беттертон покраснела. – Уверена, что это не так. Он находится на государственной службе – кажется, в окружной прокуратуре. К тому же, когда Том стал высмеивать «охоту на ведьм», Гриффитс сказал, что она необходима, хотя нам здесь этого не понять. Так что он никак не может быть коммунистом!
– Пожалуйста, не волнуйтесь, миссис Беттертон.
– Я все время говорю вам, что Том не был коммунистом, а вы мне не верите!
– Верю, но должен убедиться. Теперь что касается второго зарубежного знакомого – доктора Марка Лукаса. Вы встречались с ним в Лондоне, в «Дорсете».
– Да. Мы с Томом были в театре, а потом пошли ужинать в «Дорсет». Внезапно этот человек – Лук или Лукас – подошел и поздоровался с Томом. Он занимался какими-то химическими исследованиями и виделся с Томом в Штатах. Лукас – беженец из Германии, принявший американское гражданство. Но вы, конечно…
– Но я, конечно, это знаю? Разумеется, миссис Беттертон. Ваш муж удивился, увидев его?
– Да, очень удивился.
– И обрадовался?
– Да… пожалуй…
– Но вы не уверены? – настаивал Джессоп.
– Ну, кажется, Том впоследствии сказал мне, что этот человек ему не слишком нравится.
