когда спустилась ужинать – по видеосвязи вызвал заместитель финансового директора. У первого и у второго повод для разговора был один. Они оба наседали на меня, вынуждая принять решение. И ни одного из них нельзя было послать подальше с их требованиями.
– Опять упырь звонил? – СанСаныч вошел в гостиную как раз к концу второго звонка.
Я положила трубку, отключила телефон и на несколько секунд задержала дыхание.
– Понятно, – протянул начбез. – Значит, и упырь, и упырёныш. Бригадой ломать взялись.
– Я уже не знаю, что мне с ними делать? – сдалась я.
– По-прежнему требуют сократить штат? – СанСаныч невесело хмыкнул.
– Сокращение уже не актуально. У них новый план.
Безумно хотелось вычеркнуть оба разговора из памяти, но слова зама и управляющего уже засели на подкорке. От них в теплой комнате вдруг стало жарко. А сердце забилось так быстро, словно я бегу стометровку.
– Не скажу, что удивлен. – СанСаныч протер платком свою лысину и устроился в кресле напротив меня. – Они акулы. Если бы у Татьяны не было Петровича, её бы тоже съели. Порядок в банке держался исключительно на страхе перед боссом. А сейчас главное пугало пропало.
– Я эту роль не осилю точно.
– Куда тебе?! Пупок надорвешь!
– И тянуть резину больше не получится… – Упав в кресло, я обхватила голову.
Не верилось, что прошло всего два года с новогоднего торжества, на котором приемные родители принимали здесь элиту города. Каких-то двадцать четыре месяца с лишним…
Я помнила, как Николай Петрович заигрывал со своей новой ассистенткой. Почему-то мне казалось, что она похожа на меня.
Помнила звонкий смех Татьяны Егоровны, когда управляющий рассказывал ей как-то анекдот и нежно гладил по руке.
Помнила нарядных гостей.
Все эти чины, партнеры… Они виделись мне людьми с другой планеты. Теми, с кем я никогда не пересекусь. Ни в моей фантазии, ни в мыслях родителей этого и не должно было случиться.
Никто не готовил из меня преемника и не рассказывал о бизнесе. Я была всего лишь правильным фоном.
А теперь…
– У этих… – СанСаныч сделал паузу, пропуская слова, – … новый план?
– Да. И в этот раз, кажется, у меня нет шансов отвертеться.
– И что, если не секрет?
– Управляющий сказал, что на следующем собрании акционеров будет поставлен вопрос о принудительной продаже моей доли.
Словно с первого раза не услышал, СанСаныч потряс головой. Совсем как это делал прежний Демон. И переспросил:
– Они там совсем?.. Ку-ку.
– Зам финансового директора сообщил, что совет директоров нашел уже несколько оснований для такой продажи. Какие-то нарушения с моей стороны.
– Черти. А выход они предложили?
– Или я соглашаюсь на сокращение, или прощаюсь с банком. – Я устало пожала плечами.
Поскольку разговор с СанСанычем о банке был не первый, все нюансы он знал не хуже меня. Был в курсе и об управляющем – любимце «матери», которого я не могла сменить ни при каких обстоятельствах. Об аппетитах других акционеров, которые после смерти родителей серьезно выросли. И о моих безуспешных попытках найти толкового консультанта.
Последнее оказалось самым трудным. Все серьезные специалисты, и те, которых мне находила Наташа, и те, которых отыскивала сама, в мгновение ока превращались из моих консультантов в консультантов управляющего.
Для этого им даже не нужно было встречаться. Стоило мне рассказать ситуацию, назвать фамилии, как эти независимые эксперты вдруг резко меняли свои позиции и начинали петь общую с управляющим песню.
– Может, это все и к лучшему… – вздохнул СанСаныч. – Тебе меньше забот. Хоть институт закончишь спокойно.
– А потом до конца жизни буду виновата, что лишила людей работы? Ведь у многих кредиты. Льготные. Только для работников. Они их не потянут на новом месте. Да и работу найти сейчас… – пришел мой черед вздыхать.
– А какая альтернатива? Ты будущий врач, а не управленец.
– Иногда я уже сама не знаю, кто я.
– Может быть, мне все-таки позвонить ему? – осторожно начал СанСаныч.
Он не произнес фамилию, не назвал имя, но я вздрогнула всем телом, мгновенно понимая, о ком речь.
– Его им не подкупить, – продолжил начбез. – Да и в таких вопросах он как рыба в воде. Лучший. Сама знаешь.
– И ты думаешь после того, что у него случилось, он захочет кого-то спасать?.. – Я до боли закусила губу, отгоняя ненужные мысли.
– Уже полтора года прошло. – Лысая голова опустилась вниз. Взгляд белесых глаз уставился в ботинки. – У Никиты не было шансов спасти свою жену. Никто не предполагал, что убийцу его родителей выпустят условно-досрочно.
Словно прямо сейчас оказалась на кладбище вместе с сутулившимся, постаревшим на десяток лет Никитой Лаевским, я вся сжалась.
Полтора года словно и не было. Ощущения били наотмашь своей резкостью, а картинки перед глазами яркостью.
Незнакомые люди. Горы цветов. Серые тучи над головой… И отчаяние. Оно разрушало изнутри как коррозия.
Там, на кладбище, рядом с Никитой, мне тоже хотелось умереть. Обнять его и вдвоем спрыгнуть в ту же яму, в которую опустили гроб его беременной жены.
Меня трясло от неподъемной чужой боли. Горе отключало мозг, а слезы застилали все вокруг. Мир сузился до прямоугольного провала в земле и сгустка отчаяния размером с человека рядом.
Если бы не СанСаныч, я бы точно совершила какое-нибудь безумие. Мне хотелось этого. Но кто ж тогда знал, что мой собственный високосный год только начался?
Глава 10
Никита
Несмотря на поздний вечер в адвокатском бюро «Лаевский, Бояринов и партнеры» все еще бурлила жизнь. Последнее громкое дело завершилось победой, и коллектив сам устроил для руководства праздник.
При других обстоятельствах я бы разогнал всех этих лентяев по домам, но сегодня не было желания даже вставать из кресла.
За нас двоих на банкете отдувался Павел. Моего участия никто не требовал даже ради приличия. И можно было спокойно подремать с открытыми глазами перед окном.
Вид на ночную Москву с двадцать девятого этажа завораживал. Кое-где мелькали огнями новогодние ёлки. Жители, словно муравьи, спешили туда-сюда по своим делам. По дорогам, будто по артериям, текли потоки машин.
Наверное и мне стоило, бросив вечеринку на Пашу, сесть в свою машину и уехать домой. Все равно анекдотов от меня никто не ждал. Медленных танцев с продолжением в интимной атмосфере – тоже.
Во-первых, потому что за этим последовало бы увольнение. Слишком близкие контакты в бюро не приветствовались. Ни между работниками, ни между работниками и руководством.
Во-вторых, потому что не хотелось. В списке главных развлечений уже давно значились лишь еда и сон. С ними я худо-бедно справлялся. А женщины…
Словно продолжение моей мысли, экран телефона вспыхнул надписью «Кристина», и кабинет заполнился звуком мелодии.
Учитывая позднее время, можно было не отвечать. Но Кристину я знал слишком хорошо. За одним неотвеченным звонком последовал бы второй. За ним третий и так до победы.
– Привет. Спасибо, что не игнорируешь, – произнесла она, стоило мне нажать на кнопку вызова. – Слышала, у вас с Бояриновым сегодня праздник.
– Привет. Небольшой. Да. –
