— Почему ты все ещё не спишь? — спросил он, придвигаясь ближе. — Ты, должно быть, очень устала.
Сальвия вернулась к своему письму.
— У меня много дел, и очень мало можно было бы сделать, сидя верхом.
Он остановился по другую сторону стола.
— Мы все подготовим завтра, так что у Николаса пока не будет времени на уроки. Ты можешь расслабиться и восстановиться после путешествия.
— Я в порядке, сэр.
Он напрягся.
— Тебе не обязательно называть меня так, когда мы наедине.
— Приношу свои извинения. Это такое редкое явление. — Ее перо царапнуло по бумаге.
Алекс ничего не сказал, только легонько постучал пальцами по дереву.
— Тебе что-нибудь нужно? — Она по-прежнему не поднимала глаз.
Алекс прочистил горло.
— У меня есть кое-что для тебя. Подарок.
Ее перо остановилось, и он услышал, как у нее перехватило дыхание. Он вытащил из кармана куртки завёрнутый в ткань предмет.
— Я собирался подарить его тебе в Теннеголе перед отъездом, но раз уж ты приехала, я решил дождаться твоего настоящего дня рождения. — Алекс положил его на стол между ними, и она заколебалась, прежде чем протянуть руку и откинуть ткань, обнажив кинжал в ножнах. — Я заказал это для тебя, — прошептал он. — Несколько месяцев назад.
Черно-золотая рукоять кинжала была почти идентична той, что была у него, подаренной матерью Алекса, когда он уходил из дома на обучение пажей. Он подарил его ей прошлой весной для защиты, но также и потому, что любой из его людей узнал бы его по инкрустированным буквам АК.
Сальвия наклонила ручку, чтобы разглядеть инициалы в свете свечей. СП.
— Здесь нет К, — сказала она.
Алекс кивнул.
— Я попросил их оставить для этого место, если ты захочешь добавить это позже, или…
— На случай, если я передумала? — Она подняла глаза.
Он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. В ее серых глазах промелькнуло чувство вины, и она отпустила взгляд.
— Я полагаю, это означает, что ты хочешь получить свой обратно. — Она потянулась за ножом у себя на поясе.
— Нет, — быстро сказал он.
Она все равно расстегнула его и положила рядом с новым.
— Я полагаю, он уже слишком мал, — сказала она.
— Даже если бы это было не так, я отдал это тебе на хранение. Я хочу, чтобы это было у тебя.
Сальвия поджала губы.
— Тогда ты научишь меня драться двумя ножами?
Алекс покраснел.
— Учитывая, как закончился наш последний урок, сейчас это не очень хорошая идея. — Это была та ночь, когда он наконец признался себе, как много она для него значила. Его внутренняя защита внезапно был прорвана, Алекс был не готов сопротивляться охватившим его желанием, и через несколько минут он был готов отказаться от всего ради того, чего хотел. Потом она назвала его Эшем и привела в чувство.
— Нет, — сказала она. — Ты же не захочешь сказать ничего такого, о чем потом пожалеешь.
— Я ни о чем не жалею о той ночи.
Сальвия моргнула, глядя на кинжалы, молча обводя инициалы на обоих большими пальцами.
— Ну что ж, — наконец сказал Алекс. — С днём рождения. — Он повернулся, чтобы уйти.
Она уронила ножи и вскочила на ноги.
— Подожди.
Алекс настороженно посмотрел на Сальвию, когда она отошла стол и встала перед ним. Она протянула руки ладонями вниз в королевском жесте благодарности, которому, должно быть, научилась, живя во дворце. Не раздумывая, он потянулся назад.
— Спасибо тебе, — тихо сказала она, сжимая его пальцы.
Он держался дольше, чем следовало, затем притянул ее на полшага ближе. Сладкий Дух, от нее приятно пахло. Он и забыл, насколько это хорошо, до вчерашнего утра, когда подошёл, чтобы помочь ей, и всё рациональные мысли улетучились от ее прикосновения.
Прямо как сейчас.
Цвет ее волос уже посветлел на несколько оттенков за две недели, проведенные на свежем воздухе. Ее кожа тоже загорела, и веснушек стало больше, чем когда-либо. Алекс разжал пальцы и медленно поднял руку, чтобы убрать волосы с глаз. Как только он оправился от шока того первого дня, ему вроде как понравилось, как это выглядело.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты хотела еще чего-нибудь? — прошептал Алекс. Попроси меня поцеловать тебя, безмолвно умолял он.
Ее рот слегка скривился с одной стороны.
— На мой день рождения или вообще?
— Ни то, ни другое. — Его пальцы сомкнулись на нескольких прядях ее волос. Попроси меня поцеловать тебя.
Сальвия покачала головой.
— Я не могу получить то, что хочу.
— Может быть, ты сможешь сегодня вечером. — Он наклонился вперёд, чтобы сократить расстояние между ними. Попроси меня поцеловать тебя.
— Касс сказал мне, что ты не хотела, чтобы кто-нибудь здесь знал о нас, — в ее голосе внезапно зазвучала горечь.
Алекс застыл, его губы были всего в нескольких дюймах от ее губ.
— Это больше для твоей репутации, чем для моей, — сказал он. — Я не стыжусь тебя.
Тепло ее руки покинуло его.
— У тебя не может быть и того, и другого, Алекс.
С его стороны было нечестно так поступать с ней. Он не мог устанавливать правила и пренебрегать ими всякий раз, когда ему этого хотелось. Алекс сделал шаг назад.
— Ты права, — сказал он. — Мне жаль.
Он отвернулся и вышел из палатки, но не раньше, чем услышал ее шепот:
— Мне тоже.
Глава 25
Подъем пробудил ее от беспокойного сна. Все собирались на ровной и чистой площадке для утренних тренировок. Сальвия скатилась со своей койки и потянулась. Вернувшись в Теннегол, она почти каждый день ходила на тренировочные площадки, и ей этого очень не хватало. Почему бы теперь не присоединиться к ним здесь?
Накинув верхнюю одежду и натянув ботинки, Сальвия побежала трусцой к тренировочной площадке и заняла место сзади. Утренняя гимнастика была жестокой для мышц, болевших от верховой езды, но только укрепила ее решимость участвовать. Когда тренировка закончилась, лейтенант Кассек объявил, что все должны построиться и заполнить мешки с песком, необходимые для строительства тренировочной площадки. Сальвия написала свой первый отчёт для королевы прошлой ночью, и ей больше нечего было делать, поэтому она не видела причин не помочь. Алекс — и все остальные — должны были видеть, что она готова выполнить любую необходимую работу.
Три часа спустя Сальвия была такой потной и грязной, какой не была никогда в своей жизни. Все начали пробираться к реке, чтобы привести себя в порядок. Сальвия сделала несколько шагов вниз по склону но потом рубашки начали сниматься, и она заколебалась. Вскоре все мужчины, проходившие мимо нее, сбрасывали одежду. Она услышала, как щёлкнула пряжка ремня, за секунду до того, как увидела первое голое тело, погружающееся в реку.
С пылающим лицом Сальвия побежала обратно в свою палатку и оставалась там целый час. Как она должна была сама привести себя в порядок? Неужели ей придется купаться в реке полностью одетой?
Хлюпающий звук заставил ее поднять голову, и она выглянула из палатки, чтобы увидеть, как Николас ставит снаружи два деревянных ведра с водой. Она поблагодарила его за это и занесла их внутрь, затем тщательно вымылась водой из одного из них, стараясь не намочить землю. Если бы все было так, как должно было быть, ей пришлось бы придумать что-нибудь, чтобы предотвратить попадание грязи. Второе ведро она использовала для полоскания своей одежды. Когда она наконец почувствовала, что можно выходить, она отдала воду со своей туники и нижней рубашки и повесила их сушиться на веревке снаружи. Свое нижнее белье она оставила расстеленным на койке.
Она была отделена от ряда офицерских палаток большим остроконечным брезентовым сооружением. Сальвия не была уверена, что это можно назвать «палаткой», поскольку бортики либо отсутствовали, либо были свёрнуты. Это должно быть для больших собраний и небоевых инструктажей, таких как лекция Таннера по боевой медицине, запланированная на этот вечер. Вздрогнув, она поняла, что длинный стол внутри был слишком тяжёлым громоздким, чтобы его можно было взять с собой в путешествие. Озадаченная, она подошла, чтобы осмотреть его. Верх был довольно плоским, но низ гораздо более грубым. Опилки и стружка на земле в сочетании с землистым запахом дерева, обтесанного перед сушкой, подсказали ей, что стол был сделан этим утром.
