– Даже бутылку не одолели. Откуда пьяный?
– Жара, и без закуски. Мне нужно срочно поговорить с Эвой.
Чупрей посмотрел на часы.
– До завтра подождать нельзя? Почти десять вечера.
– Именно сейчас.
– А если она спит?
– Ты не понимаешь, я должен это сделать.
Юрий показал официанту купюру и подложил ее под бутылку.
– Тогда пойдем.
Из-за нужной им двери громыхала музыка, кто-то хохотал. Хели еще раз глянул на цифры на двери.
– Вечеринка? – в недоумении поинтересовался у Чупрея.
– Эвангелина – девушка с характером, – пожал плечами Ежи. – Может, передумаешь?
– Раз уж я решил, – Спиру пару раз выдохнул и громко постучал. – А ты можешь идти.
– Это и мой номер тоже, между прочим, – проворчал Чупрей. – Я тут в сторонке постою, а вдруг удастся сценарием разжиться. Надо же Эве кому-то подсказывать.
– Еще раз напомнишь мне про постель…
– Говорю же: смирись.
Хели постучал еще раз.
– Почему она не открывает? Что, если ей плохо? Тут есть запасные ключи?
– Возможно, у портье? У горничных, скорее всего, рабочий день закончился.
– Мне все это не нравится. Эва, открывай! – вдруг заорал Хели. Он и в самом деле испугался. Если с Эвой что-то случилось, он себе этого никогда не простит.
Чупрей не успел прошипеть «Тише», как из соседней двери показались круглые очки.
– Так и знала, что за этой Арич будут таскаться все, кто ни попадя.
– Услышу еще одно неуважительное слово в сторону этой девушки, тотчас выкуплю этот отель, и вам негде будет снимать вашу мыльную оперу. Я понятно выразился? – Соседняя дверь тотчас закрылась. Рядом давился от смеха Чупрей. – Что не так?
– Не думаю, что с ее знанием языка она поняла хоть слово, но по тону сообразила, что лучше запереться.
– Где-то я ее видел.
– Это – костюмерша.
– Тогда не страшно. Завтра вы все равно снимаетесь… Дьявол!
Он не мог спокойно об этом думать. Хели снова забарабанил в дверь.
Дверь открылась так неожиданно, что Спиру едва не ввалился в номер. Эва, взлохмаченная и в коротком халатике, выглядела так, что Хели потерял дар речи.
– Ты! А я думала…
Из-за плеча Эвангелины выглянула симпатичная брюнетка.
– Какие люди! Заходите, я – Ванда. А вы – Хели. Потанцуем?
– Ты что здесь забыла? – раздался рядом голос Чупрея.
– Это не я забыла. Это ты кое-что забыл. Разве это – не твой номер? Заходи. Будешь четвертым.
– Так, девчонки, – грозно взревел Ежи и вытянул Кицай из комнаты. – Ванда марширует в свой номер, а Эва… – Он посмотрел на часы. – Даю вам с Хели пятнадцать минут…
Спиру протиснулся в дверь и запер ее перед носом у Чупрея. Прошагал внутрь, нашел источник музыки, и в номере наконец-то воцарилась тишина. Спиру обернулся к Эве. Та стояла, как натянутая струна. Прошептала:
– Чего ты хочешь?
– Тебя. И поговорить. – Спиру подошел к девушке так близко, что той пришлось приподнять голову, чтобы заглянуть ему в лицо. Его смелая Эва никогда не прятала глаз. – Сначала поговорить.
Хели нежно коснулся рукой разрумянившегося лица, провел большим пальцем по упрямому подбородку, затем по губам. Эва приоткрыла их, и мужчина едва сдержался, чтобы не начать ее целовать.
– Слушаю, – тихо, но строго вымолвила девушка.
– Я тут подумал…
Жаль, что он не подготовил нужные фразы заранее. Как же трудно признавать собственные ошибки!
– И?
Кажется, любимая не собиралась облегчать ему задание.
– Знаешь, я всегда избегал лицедеев. В моей семье ты - первая актриса.
– В твоей семье? Ты не передумал жениться?
– Никогда.
– И готов терпеть все мои образы?
- Это еще что такое?
– Образы на экране, то есть, роли.
Эва заметно разволновалась. Глаза стали огромными. Девушка жестикулировала и выглядела такой же юной, как три года назад.
– Готов, – вздохнул Хели. – Буду очень стараться.
– Думаешь, у нас что-то получится?
– У нас все получится.
Эва уткнулась лицом ему в грудь, а Спиру тотчас ее обнял.
– Тогда «да».
– Не слышу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Я согласна.
Хели сомневался, что возможно чувствовать себя лучше, чем чувствовал он в это мгновение.
– Как думаешь, тебя отпустят на выходные?
– Куда?
– В Грецию. Хочу поставить родителей перед фактом. Поженимся при первой же возможности.
– А греческие традиции? Мелина мне рассказывала…
– Чтобы у тебя появилось время сбежать? Нет, чем скорее, тем лучше.
– А мои родители?
– Отправим к ним Рафаэля, а потом сыграем там вторую свадьбу – по вашим традициям. Так подходит?
Эвангелина подняла на него полные слез глаза.
– Мне все подходит.
Хели и сам не сразу смог говорить.
– Тогда, давай спать. Что-то я устал.
– Просто спать?
– Можно не просто, но если только ты сама пожелаешь. У тебя сегодня был дебют. Во всех смыслах. А завтра съемки.
– Я тебя люблю, – прошептала Эвангелина и бросилась его целовать.
– Так и знал, что что-то забыл, – проворчал счастливый Хели. – И я тебя люблю.
* * *
Чупрей кашлянул.
– Ну, мне пора.
– Куда?
Ванда пыталась привести в порядок свои волосы, заплетая прямые темные пряди в косу.
– К фонтану. Там есть скамья.
– Может… Моя соседка сегодня ночует в другом месте, одна кровать свободна и…
– Плохая идея. А сценария у тебя случайно нет?
– Есть. Могу одолжить.
Они молча спустились на первый этаж. Чупрей подождал, пока Ванда вынесет ему стопку листов.
– Спасибо.
– Но там темно.
– Нет, есть фонарь.
– Юр, это же смешно. Мы с тобой женаты.
– Давно пора подать на развод.
– Послушай…
Ванда прикоснулась к мужской руке. Чупрей посмотрел на красивые длинные пальцы, на одном из которых красовалось тонкое обручальное кольцо. Видимо, она не надевала его ради съемок, так как мужчина давненько его не видел. Очень давно. Слишком.
– За сценарий спасибо, а остальное… Предпочитаю оставить прошлое в прошлом.
Чупрей шел по коридору и чувствовал спиной, как Ванда провожает его взглядом. Он говорил себе, что все сделал правильно. Ванда обязательно найдет себе кого-то, а он не хочет больше быть запасным вариантом.
Глава 28
Эва распахнула глаза за пять минут до звонка будильника и тотчас выключила его, чтобы не разбудить мужчину. Самого лучшего из всех. Она спала к нему спиной, чувствовала, как он напряжен ниже пояса, и сожалела, что сейчас не в силах оказать посильную помощь.
Спали они обнаженными. Белоснежное покрывало сбилось у ног, связав их своеобразными путами. Но никто убегать не собирался. Просыпаться рядом с любимым, в его объятиях так приятно, что слов для описания чувств не хватало. Было настолько чудесно, что из кровати вылезать не хотелось. Обниматься, целоваться, и заниматься любовью весь день – гораздо лучше. А еще чудеснее – множество дней. Очень-очень много…
Мужская рука погладила ее грудь, затем нежно сжала.
– Ты чудесно пахнешь. Белый мускус, иланг-иланг, немного ванили…
– Ты голоден? – не удержалась от улыбки девушка.
– Очень. Разве не заметно? – Он толкнулся в женские ягодицы. – Доброе утро. Может, сделаем его еще лучше?
Эва зажмурилась от предвкушения, но потом, пытаясь скрыть разочарование, напомнила:
– Мне подниматься пора.
Причину уточнять не стала. Со вчерашнего вечера они старались не упоминать о предстоящих съемках.
Хели гладил ее живот, продвигаясь все ниже, пока не пробрался рукой меж завитков, закружил кончиками пальцев у клитора. Мягкие губы уже целовали и легко покусывали женский затылок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Будильник молчал.
– Я его выключила.
Эва дышала все чаще, поскольку мужские пальцы уже пробрались туда, где их тотчас сжали жадные упругие стенки.
