о жене, как она обрадуется шарфу, но злая девица из магазина не выходила из воспоминаний.
Он несколько поежился, вспомнив ее низкий грубый голос. Загрустилось.
И вдруг он увидел на бульваре, по которому он проходил минимум два раза в день, и на котором уже давно была поздняя осень или ранняя зима — он увидел дерево в зеленых листьях и ярких красных цветах.
Дерева было четыре. Они были все в зеленых листиках и огромных нелепых цветах.
Хотелось себя ущипнуть, но это был не сон. Он даже потрогал кору. Она была по-настоящему шершавой. Прохожие удивились тоже — кто фотографировал, кто-то просто улыбался этой сюрреалистичной красоте.
— Наверное, кино снимать будут, — услышал он предположение от проходящей женщины.
От сердца оттянуло тревогу, это кино. А в нем можно всё. И красные пышные цветы на искусственных деревьях.
Он ушел с бульвара, свернул за угол. Здесь, у знаменитого торгового дома, прожил он в коммуналке все свои годы.
Там теперь живет и жена Валентина, и дети — двойняшки, которым он тоже купил по модельке машинок. К их радости они были малы еще для гаджетов, и он был этому рад. Он найдет работу.
Ему повезет. Обязательно. И как бы в подтверждение или упреждение его надежд, он увидел роскошный «Бентли». Новенькая машина сияла, казалось, она улыбалась всем.
А на крыше этой красавицы сиял огромный золотой бант.
Он выглядел так горделиво и величаво, и озорно, будто предлагал развязать его, нырнуть в эту красоту за дверцу и рвануть подальше.
У машины уже фотографировались молодожены.
Рядом с бантиком. Близко-близко к нему, чтобы было похоже, что это их подарок.
Все бы ничего, он увидел этот роскошный бант и вспомнил скромную ленточку на своей подарочной коробке.
Он глянул на «Бентли». Бантик был большим и щедрым, как будто и впрямь из сусального золота, хотя это, скорее всего, была фольга. А еще проще было думать. Искусственные деревья, «Бэнтли» с бантиком.
Тетка та была права скорее всего — кино снимают.
И он улыбнулся этой догадке, вбежал в свой дом, в свой подъезд, легко вбежал на свой этаж. Но прежде, чем открыть дверь, сорвал жалкую ленточку с подарочной коробки и смущенно спрятал ее — в карман пальто.
18 марта 2020, Синяя тетрадь.
Меха
Дивно это. Живет эта женщина в городе и совсем не подозревает, что она научила Варьку правильной жизни.
За одну всего минуту, даже десяток секунд. Она стояла у витрины или на остановке троллейбуса. Стояла как-то отдельно, неприкасаемо ни к той, ни к другой. Стояла над всей этой уличной суетой. Высокая, худая в длинной юбкеибелоймеховойкороткойшубкедоталии. Скорее всего норковая шубейка, именно она, выдергивала хозяйку из уличного рутинного бега машин и людей.
Женщина явно кого-то ждала, но при этом никуда не смотрела, ни на кого сама. Знала, что ее увидят.
Вся ее удлиненная фигура намекала на недоступную для Варвары жизнь без ора, ссор, грубости. Представить было невозможно что на это само достоинство во плоти, кто-то может повысить голос.
Всё это Варвара передумала проходя мимо. И лицо у женщины было тонким и серьезным.
Но Варька со своим женским чутьем поняла сразу, что дело в короткой шубейке, которая делала осанку женщины, этой уютной и недоступной.
И Варавара побежала дальше, по своим делам.
Вечером того же дня у нее должен быть неприятный разговор с мужем, который как бы уже и не муж. Но всё еще звонил, надоедал нравоучениями.
И вообще разговаривал с ней как с «девкой-чернявкой».
Его всё раздражало в ней. И непутевость, и не практичность, и щедрость ненужная.
— Кончай заниматься благотворительностью.
И она лепетала что-то в ответ невнятное, оправдательное, тихое.
И всегда после разговора, она долго приходила в себя, перерабатывая обиду, которую наносил он ей, желая ей добра. Из лучшего — лучшее.
И она досадовала на себя, что не могла толком ответить.
Он сразу стирал возможную дистанцию своим снисходительным «Привет».
И когда на этот раз высветился его номер, она вдруг, прежде чем ответить, представила и запахнула на себе белую короткую шубку — как та дама, тем же жестом укуталась и почувствовала себя как в бронежилете. Кутаясь в белый легкий мех воображаемой шубки, Варвара удивилась только выученности жестов умения обращения с мехом. Она никогда его не носила.
Но тут, мысленно запахнув пола за полу, она будто подросла и вытянулась. Она не спеша подошла к телефону.
— Слушаю вас.
Решение пришло мгновенно.
Она будет говорить ему «вы».
И он больше никогда не посмеет нарушить дистанцию. И на его ироничное «Привет», она повторила:
— Слушаю вас, — придерживая шубку одной рукой. А другой рукой отдаляя от уха ироническое воркование мужа из трубки.
И, неожиданно для себя, поняла, что решила многие вопросы трудности общения. Стоит только накинуть на себя шубку и погладить рукой прохладный мех. И ты защищен от всех страхов.
18 марта 2020, Синяя тетрадь.
Пегас
Она увидела его во сне, который длился секунды, да и спала она, кто знает.
Она смотрела из окна кухни третьего этажа вниз и увидела, вместо привычных бездомных кошек и вечно писающего в углу дома охранника. Его увидела.
Красоту в одну лошадиную силу, а еще и с крыльями.
Он стоял белым факелом под рябиной, и спину его припорошила опадающая листва. Она поняла по засыпавшим его желтым листьям рябины, что он стоит здесь давно, и ждет — ее. Именно ее. Потому что и она его видела, а дворник, что мел неподалеку, не видел. Для него двор был пуст.
— Это — Пегас, — догадалась она и проснулась.
Она помнила как назывался конь с крыльями из школьной программы. Но дожив достаточную жизнь, она ни разу не подумала об этом мифическом образе. Она даже имени этого не произнесла в сознательной жизни.
Но при этом она сразу узнала его во сне.
Видела расширяющиеся от хриплого дыхания ноздри на морде его. И запомнила высокие крылья его, усыпанные листвой.
Он давно стоял.
Сама себе удивлялась, она прямо босиком помчалась на кухню и глянула вниз.
Рябина стояла себе на месте а под ней недалеко была скамейка, на которой курил дворник. Охранник уже следил в углу. Думал, что его шкоды не видно. Ан нет, еще как надоедливо видно.
Катя затянула штору, налила себе воды, выпила таблетки — утренний паек. И стала собираться на службу.
Но какая-то необычность этого утра тревожила
