не поддержала.
— Дебил, ты чем занимаешься? — устало поинтересовалась она, притом всем видом показывая, что усталость эта была не физическая, а моральная, потому что уже заколебалась объяснять всяким тупым воспитанникам прописные истины.
Дима: — Не видишь? Мирюсь, — так же утомлённо, но от усталости физической, ответил ученик, валяясь на спине и затащив на себя обмякшую и уже прикорнувшую на его груди самку.
— Примирение — дело хорошее, только делать его вот так — я бы не рекомендовала. И вообще, запомни на БУДУЩЕЕ, — она интонацией выделила последнее слово, — моральные раны, нанесённые партнёрше по жизни — сексом, НЕ ЛЕЧАТСЯ. Подобная процедура не только не способствует их заживлению, а наоборот, делает их глубже и больней. Глупо верить, что междоусобную войну между мужем и женой сможет примирить сексуальная ночь. Такая ночь рождает в её душе лишь стену отчуждения.
Дима: — А я-то тут причём? Я виноват, что ли, что эти дуры меркантильные, подчиняясь основному половому закону, позарились на меня?
— А ты подумай. Чем можно ранить женскую душу? — задала она, казалось бы, риторический вопрос, но при этом настойчиво упёрлась в него взглядом, ожидая ответ.
Дима ничего не смог придумать и просто с неким раздражением буркнул носовое «хм» и добавил про себя:
Дима: — Да хоть чем.
— Правильно, — тут же расплылась в довольной улыбке красночёлочное привидение, — женщину можно ранить словом, насмешкой, поступком и даже нечистым телом, а можно, наоборот, ранить что-то не сказав, не сделав и вообще поведя себя так, как она это не санкционировала.
Дима: — Кто бы сомневался, — презрительно хмыкнул рыжий, — как всегда. Ни так сидишь, ни так свистишь. Сама придумала, сама обиделась.
— А отчего это зависит?
Дима: — Да кто вас знает.
— Дебил, — подытожила она короткий диалог, — это зависит от её настроения.
Дима: — А я-то, каким боком к её настроению?
— А вот сейчас ты даже меня обидел, мужлан, — демонстративно надула губки Джей, отворачиваясь в сторону, уподобляясь жене с ПМС без таблеток, и самым натуральным образом пустив слезу по щеке, с надрывом театрально продекламировала, вскидывая руку ко лбу, — Ты меня не любишь.
Дима: — Тфу! — сплюнул раздосадованный самец, в порыве чувств грубо скидывая с себя размякшую самку.
— Вау, — презрительно улыбаясь, протянула Джей, — опять обделался.
Дима тут же схватил себя в руки, уверив, что он не «ведомый», а «ведущий», и нежно поглаживая ничего не успевшую понять Аф, показал жестами, при этом очаровательно улыбаясь по-обезьяньи, что зверски проголодался. Самка ответила взаимной звероподобной улыбкой сквозь заспанные глазки и услужливо поползла на четвереньках к очагу.
Дима: — Выйдем, — скомандовал злой обезьян Суккубе, отодвигая декоративный заборчик входной двери и, не дожидаясь реакции наставницы на подобный тон, отправился на свежий воздух, воняющий нечистотами.
Ветерок дул от леса, вернее, с импровизированного туалета, отчего дышать было нечем. Джей выскользнула следом, прогнув спину и укладывая скрещённые руки на груди, замерев с кислой рожицей в ожидании очередного педагогического скандала.
Дима: — Ты полагаешь, что я должен каким-то образом регулировать её настроение? — поинтересовался рыжий обезьян, заложив руки за спину и смешно переваливаясь с боку на бок, принялся вышагивать перед Джей туда-сюда.
— Конечно, — в полном изумлении всплеснула ручками белобрысая, выходя из оборонительной стойки и пристраиваясь к вышагивающему с боку, — настроение женщины, как флаг, развёрнутый по ветру. И ты для этого флага главный ветродуй. Внешние обстоятельства могут лишь вызывать порывы, нагоняя тучи, но в твоих силах и тучи разогнать, и флаг в нужном направлении выставить. В этом отношении ты сто процентов «ведущий», а она «ведомая». Поэтому, если у неё плохое настроение — это полностью твоя вина.
Дима остановился и, не расцепляя рук, пристально посмотрел в бесстыжие глаза Джей, которые в ожидании реакции на сказанное, то и дело похлопывали ресничками, как у молоденькой дурочки в ожидании умопомрачительного подарка.
Дима: — Ты кого из меня выращиваешь, вражина, — подумал рыжий обезьян, зло прищурившись, — ты из нормального пацана подкаблучника решила вылепить? Я что, по-твоему, всю жизнь жопу ей должен вылизывать?
— Насчёт последнего я бы не была так категорична, — опуская стыдливо глазки, смиренно проговорила Джей, — всю, конечно, не надо, но если у неё появится такое желание, то да.
Дима: — Да я тебя…
— Ты меня?! — Суккуба блеснула чёрными ангельскими глазами, моментально преображаясь в сверхъестественное существо, одним только взглядом прибивая к земле, — Не забывайся, смертный. Прикажу, и будешь вылизывать, пока язык не сотрёшь.
Она шипела с такой яростью, что Диму от эмоциональной плотности её «наезда» даже качнуло, как от напора воздуха, и по спине пробежал холодок. Но тут же, её глаза приняли прежний вид, и Джей успокаивающе добавила:
— Да не ведись. Любая женщина по своей природе чистоплюйка. И, как правило, брезглива. Она же не полная дура. Прекрасно понимает, что после этого ей ещё с тобой целоваться. К тому же мужчина, делаясь по отношению к женщине во всём «ведомым», стараясь уступить на каждом шагу, превращается из самца в тряпку. И она, вытирая об него ноги, идёт искать другого, сильного, который стал бы опорой, и на кого могла бы положиться, кому довериться. Она уходит искать «ведущего» относительно себя. Вспоминай основной закон, по поводу изучения которого ты здесь находишься.
Дима ничего не ответил, задумавшись над нравоучением и своим поведением. После минутной паузы он пришёл к отчётливому выводу:
Дима: — Женщина может простить всё, кроме отсутствия внимания. А внимание и чрезмерная предупредительность — вещи разные.
— Молодец, — с нескрываемым удивлением похвалила его красночёлочная училка, — заработал ещё плюсик. Начинаешь вникать в суть.
Дима: — Вот только я не совсем понимаю, как я должен умудриться понравиться каждой и при этом не нанести душевные раны единственной?
Джей молчала, но своей дурашливой мимикой демонстративно подзуживала, вынуждая его ответить на поставленный вопрос самостоятельно.
Дима: — Внимание! — словно Архимедова «эврика» прозвучала в его голове, — я могу нравиться и при этом их игнорировать, обделяя вниманием. Находясь в роли «ведущего», я просто обязан это делать. Как бы меня не соблазняли внешние обстоятельства, внутренний «ведущий» легко пройдёт мимо и глазом не моргнёт. Вместе с тем, контролируя себя, я, естественно, буду уделять внимание только единственной, не давая даже повода усомниться во мне.
— Браво, — произнесла Джей, похлопав своей маленькой ладошкой по его заросшей грудине, — ты всё больше и больше мне нравишься, рыжий. Ладно. Иди, пожуй чего-нибудь. А то твоя зазноба уже в проёме вся извелась, махая всеми конечностями и приглашая на прокорм, а я пройдусь по селению. Похулиганю по старой памяти, а то с тобой совсем соскучилась по разврату.
Она звонко взвизгнула и, потирая руки,
