— Когда эллу и люди стали жить друг с другом, появились мы.
— Герои? — усмехнулся Михаил. — Как Геракл или Ахилл?
— Герои, — нехотя ответила Майя. — Те, кто вышел за рамки обыденности, стали совсем иными, чем обычные «пешки».
— Лучше?
— Когда как. Когда как… Вы помните нашу беседу о ценностях?
— Помню.
— Мораль — это битва. Борьба за установление своих ценностей, обусловленная кучей причин, как от простых материальных, так и сложных — духовных. В более узком смысле: мораль — это цель Игрока. На войне бы сказали: «Генеральная директива».
— Кто такой Игрок?
— Скорее всего, Игрок — это Изначальный.
— Он один?
— Не знаю, — Майя пожала плечами. — По логике вещей — вроде бы нет. Но по «закону подлости» — скорее всего один. Только вот его «генеральная директива» имеет слишком много «отражений». И какое из них верное, а какое ложное — понять трудно. Ближе всего к нему, конечно же, «архитекторы»… Самое страшное, — она повернулась к Михаилу, — что вдруг окажется, что вдруг Игрок ближе к не-гуманоидам.
— К игнисомам?
— И к ним тоже.
— А есть еще кто-то?
— Есть…
Михаил не разделял противоречий Майи.
— Меня учили, что истина всегда одна, а вот правда у каждого своя. То что кому ближе, то для того и правда. Мы — люди. И должны жить по человеческим меркам. А все остальные — съедят себя сами. По закону воздаяния.
— Вы типичный эллу, — вдруг заявила Майя. — Они тоже столь категоричны в плане морали.
— А вы?
— Я? Я даже не навигатор.
— А кто?
Майя посмотрела на часы.
— Вот что, Михаил: я вас проведу дальше. А там решите сами: кто вы и куда идете.
Она вышла из комнаты.
Михаил сделал последний глоток и закрыл глаза.
26.
Утром следующего дня они были в Йоханнесбурге. Майя отвезла его в предместье в небольшой по-африкански колоритный домик, ничего не объясняя.
— Отдыхайте, — почти приказала Майя. — К вечеру за вами придут.
Михаил послушно кивнул и направился в дом. Первым делом он принял ванну, а потом сытно пообедал. В баре нашлось белое вино. Покрутив бутылку, он тихо прочитал на этикетке: «Chardonnay sauvignon blanc chenin blanc viognier». А чуть ниже: «South Africa».
Михаил порылся в ящиках на кухне, и не найдя штопора, ножом вытянул пробку.
Вино оказалось просто обалденным. Выпив одним махом первый бокал и сбив оскомину, Михаил налил второй и вышел на веранду.
Уже когда он заканчивал допивать, к дому подъехало такси. Из машины вылезла девушка.
Она огляделась и быстрым шагом направилась к нему.
— Здравствуйте! — голос ее был с легким, но непонятным акцентом. — Я — Лорхен. Ваш наставник.
Михаил чуть не подавился.
— Оч-чень приятно. Михаил. Проходите в дом.
— Спасибо.
Девушка прошла в вестибюль.
— А где Майя? — спросил Михаил.
Лорхен не ответила. Она долго его разглядывала, а потом вдруг проговорила:
— Так! Вы, Михаил, смотрю, совсем плохи. И куда смотрели навигаторы?
— Не понял.
— Задатки у вас огромные. Только вот почему не развиваются — это вопрос!
— Не понял…
Но Лорхен вдруг сделала едва заметный выпад. Михаил неловко блокировался.
Через секунду мир перед глазами стал колебаться, и Лорхен вдруг стала расплываться, превращаясь в нечто безобразное. Она снова атаковала: но теперь у нее были не две руки, а шесть. Михаил отступил назад, ощущая неприятный холодок внутри своего тела.
Перед ним стояла гигантская тварь, покрытая, словно чешуей — тысячью глаз. Руки ее, словно лапы какого зверя, с когтями на концах, молниеносно рассекали воздух.
Михаил уперся спиной в стену, холодея от ужаса.
И они закружились в бешеном хороводе боя. Лорхен атаковал без подготовки. Михаилу приходилось постоянно уходить от ее прямых ударов, подныривать, но Лорхен ускоряла темп. И вскоре он понял, что перестает успевать следить за ее движениями. А потом он попался: одна из лап ударила в голову.
Очухался Михаил спустя полчаса, лежа на полу.
Лорхен сидела на диване и, молча, пила вино.
— А мне говорили, что экстраординарное состояние тебе дается легко, — проговорила она.
— Что это было? — поднялся Михаил, ощущая, как гудит в затылке.
— Испытание, — сердито ответила Лорхен. — Вы сырой материал, Михаил. И кто додумался сравнивать вас с Архистратигом? Фюрер и тот был подготовленнее…
Голова сильно гудела. Михаил закрыл глаза и попытался дыхательными упражнениями восстановить силы.
— Зачем же так! — с обидой проговорил он. — То, что вы явно выше меня по многим показателям не дает вам право…
— Моя система проста, — отрезала Лорхен: — либо плыви, либо тони. Третьего не дано. Между прочим, я с вами еще панькаюсь. Иные наставники более круты в обучении.
— Не знаю, не видел.
— Благодарите судьбу, — усмехнулась Лорхен. — Ну? Продолжим?
Михаил открыл глаза и напрягся.
— Что в этот раз? — зло буркнул он. — На меня наброситься «огненный дракон»?
Лорхен поднялась. И снова Михаил ощутил то непонятное ему состояние тревоги.
Перед ним стояла грязная измученная девочка лет шести. На скуле красовался огромный кровоподтек. Она была невероятно красива, как бывает красивым ребенок в детстве.
Михаил хоть и удивился столь быстрой метаморфозе, но бдительности не терял.
Девочка долго смотрела на него испуганными глазами затравленной жертвы. Так что Михаил даже засомневался, что поначалу считал картину перед собой иллюзией.
Он сделал маленький шаг навстречу, и девчушка отпрянула назад, закрывая руками лицо.
— Не надо больше! — взвизгнула она.
— Не надо что?
— Я не хочу огня…
Она всхлипнула, и Михаилу показалось, что она тихонько позвала маму.
— Лорхен? — осторожно спросил он.
Девочка не ответила. Голос подала сама Лорхен. Она стояла позади Михаила.
— Узнаешь? — грубо спросила она его.
— Кого?
— Её! — Лорхен кивнула на девочку. — Она была еще ребенком…
— И что? — по-прежнему не понимал Михаил.
— Четыре года назад. Москва. Улица Краснопрудная… Все забыл?
— Что там было? — повернулся, было к Лорхен Михаил, но она заставила его снова смотреть на ребенка.
— Ты бежал от сидевших на хвосте агентов ФСБ. Заскочил в первую попавшуюся машину. Это был «ВАЗ» пятой модели. Зеленого цвета с измятым левым крылом.
Михаил медленно возвращался к тому дню.
Да, была погоня. Даже перестрелка. Он, кажется, заскочил в какую-то машину… Еще водителя оттолкнул.
— Было, вроде, — неуверенно сказал Михаил.
— А потом?
— Я уехал. На перекрестке они меня подрезали…
— Твоя машина выскочила на тротуар и врезалась в бетонный столб.
— Точно! Я еще о руль сильно ударился, — Михаил потер грудную клетку. — Я вылез из машины и ушел переулками.
— А она?
— Кто?
— Эта девочка, — Лорхен кивнула на ребенка.
— А что она? Я никого не сбил. Я врезался в столб. На тротуаре были люди, но довольно-таки далеко.
— Вот именно — далеко.
По глазам ударила ослепительная вспышка, и перед Михаилом разверзлось пламя.
— Не надо! — пронзительно взвизгнула девочка.
Языки отреагировали на звук и бросились к ней.
Михаил, было, рванулся вперед, но с удивлением обнаружил, что упирается в невидимую преграду.
— Машина занялась пламенем, — словно читала какую-то статью в вечерке, говорила Лорхен. — Девочка оказалась зажатой сиденьем… Ты ведь не удосужился взглянуть в салон. Очень торопился убежать.
— В машине была она? — Михаил все еще не верил.
Пламя перестало играться с девочкой и с жадностью набросилось на нее.
— Ты еще, верно, не видел, как горят люди? — Лорхен улыбнулась.
