Майя рылась в комоде, разыскивая аптечку.
— Это не моя квартира, — бросила она.
— А чья?
Майя не ответила.
— Снимите рубашку, — попросила она. — Ого!
Восклицание касалось двух длинных полос, тянущихся от левой груди книзу.
— Похоже на пулевые ранения, — проговорила она.
— Похоже, — согласился Михаил, кладя на стол «берету».
— Как это случилось? — Майя принялась профессионально обрабатывать раны.
— Вам, возможно, будет не совсем интересно.
— Напротив. Очень интересно.
— Длинная история…
— Касается Мира Огня? — подмигнула Майя.
Михаил напрягся.
— Вот видите, мне тоже кое-что известно.
— Откуда? — холодно спросил Михаил.
— Представьте, что я стою на возвышенности. Мне видно гораздо больше и дальше. А вы, Михаил, не смотря на все задатки, по-прежнему сидите в яме. Ваш брат уже давно рванул вперед… Знаете, мне порой кажется, что мы зря чего-то ожидаем от вас. Извините, конечно, за прямоту…
— Ничего-ничего, я все равно мало чего понимаю из вашего рассказа, — сказал Михаил, морщась от боли.
— Я говорю о потенциальной возможности вырастить из вас «архитектора». Вы «пышете» энергией, как атомная станция. Но толку от этого, как от той же атомной станции. Вот ваш брат, наоборот, сидел как… забыла вашего сказочного героя… Элай из Маруна…Да как же его там!
— Илья Муромец?
— Вот-вот. Сидел-сидел, а потом, как пружина — раз и махнул наверх. Его и так бесконечно «подталкивали». А он, как тот упрямый ослик: не хочу, не буду. А теперь в нем «забурлило», как в молодом вине… Вы думаете, что знаете свой путь? А ничегошеньки вы на самом деле не знаете! Все мы только механизмы в огромной системе. Детали, которые с точностью до миллиметра подгоняют, чтобы вся эта махина, — тут Тамбо обвела рукой пространство вокруг себя, — закрутилась, завертелась. Одним словом — заработала…Почему они так интересуется именно вами? — Наверняка это был ваш следующий вопрос. А потому что вы для них один из важных «агрегатов» их машины. Ваш потенциал выше, нежели у остальных. Это как быть селекционером: выращивать что-то лучшее, имеющее такие характеристики, которые бы удовлетворяли потребности этого селекционера… В конце концов, — Майя закончила свою речь на какой-то непонятной ноте, — вы наверняка вырветесь в «архитекторы».
— Все это интересно, только мне все равно ничего не ясно.
Майя перестала возиться с ранами и села на быльце кресла.
— Прежде, чем вам что-то рассказывать, я хотела бы услышать вашу историю, — сказала она, кокетливо улыбнувшись.
— Мою историю?
— Да. От начала до конца.
— Гм! — Михаил пощупал бок. — Моя история темна и запутана.
— Давайте ее вместе распутаем.
— Я родился…
— Про «родился» и «рос» — в следующий раз. Кто, по-вашему, вас ищет и зачем?
И Михаил рассказал о своих разработках в области «КЛЮЧа». Рассказал о создании «Грифона», оружии «Мьёльнир». О том, как пробился в Мир Огня, об увиденной там огромной воронке. Рассказал и о том, что все прототипы техники он выкрал у НПП «Исток» и НАСА, а теперь спецслужбы постоянно сидят на «хвосте».
— Хороший ключик вы придумали, — задумчиво проговорила Майя. — У меня вопрос: а зачем вы направились в Дом Огня?
— Зачем? — то ли переспросил, то ли не понял вопроса Михаил.
Он долго молчал, что-то анализируя.
— Сказал бы, что ради научного интереса, так соврал бы. Мне отчего-то думается, что меня туда тянуло… Может воронка эта?
— Воронка, воронка…
Майя встала и прошлась по комнате взад-вперед.
— Какая-то проблема? — поинтересовался Михаил.
— Не совсем… Воронка… Неужели артефакт? Мы явно искали его не там…В Доме Огня? — Майя замерла, что-то анализируя. — Почему бы и нет!..
— Может, оставим недомолвки и поговорим начистоту? — предложил Михаил. — Если вы опасаетесь разглашения с моей стороны, то…
Он красноречивым жестом показал, что он «могила».
Майя заколебалась. Она пристально вглядывалась в лицо Михаила, и, наконец, сдалась.
— Ладно, поговорим. Только сначала переоденьтесь.
И она вытянула аккуратно запакованные в целлофановые пакеты рубашку и штаны.
25.
Небо заволокло тучами. С неба изредка накрапывало.
— Почти, как в Англии, — улыбнулся сам себе Михаил.
Он отошел от окна и снова сел в мягкое кресло, дожидаясь, пока Майя приготовит кофе.
— Прошу, — проговорила она, входя в комнату, и протягивая чашечку.
— Спасибо.
Михаил сделал первый глоток, и зажмурился, почти физически ощущая, как в голове начинает проясняться, а тело снова наполняется бодростью и легкостью.
— Кто вы, Майя? — спросил он.
Женщина присела напротив него на маленький диванчик.
— Мы с вами, Михаил, если следовать античной мифологии, герои — потомки богов и смертных людей.
— Как это понимать?
— Вы помните свое детство?
— Ну конечно…
Михаил ответил быстро, и лишь потом порылся в памяти, выуживая лишь какие-то отрывочные воспоминания.
— Помню, — твердо проговорил он. — Знаю, что отцы у нас с Андреем были разные. Мать говорила…
— Да, Виктория была еще та! — Майя усмехнулась. — Она всегда была противником упорядоченной селекции, так сказать.
Михаил не понял смысла до конца, но такое резкое высказывание в сторону его матери привело его в легкую ярость.
— Вот что, Майя, попрошу вас быть несколько тактичнее!
— Зря кипятитесь, Михаил. Ваш брат, к примеру, был заранее «спланирован». Но небольшие просчеты показали неустойчивость его, как «героя». А вот вы результат хоть и спонтанного, но на удивление верного хода. Ваш настоящий отец — эллу.
— Это что? Или кто?
— Эллу — это такой род, как «человек». Результат конвергентной эволюции. Только с одним но: эллу и люди относятся к родственной группе.
— У них общий предок?
— И да, и нет, — Майя повела плечом. — Прежде надо рассказать о Лабиринте. Знакомо такое понятие?
— Знакомо. Хотя, что именно вы подразумеваете?
— Я говорю о форме нашей Вселенной. Все нити Лабиринта переплетаются между собой…
— Я помню: мне Эйдур говорил о «паутине», «вариететах» и прочем…
— Да, в иных мирах Лабиринт зовут Паутиной. Это правда. Но все это «зеркала калейдоскопа». Они отражают истинную реальность, а затем отражения отражают отражения, и так до бесконечности. Вот и образуется «паутина». Ты успеваешь за ходом моей мысли?
— Почти.
— Эллу «отразились» раньше людей, потому считаются старшими, но не первыми.
— Конвергентные образы? — улыбнулся Михаил.
— Пусть будет так. Логика рассуждений не тот инструмент, которым можно описать Лабиринт.
— А где живут эллу?
— В Доме Эллу.
— Где это?
— На «западе». Иногда этот Дом зовут Альвхеймом. Слыхали? Может Льесальфахейм?
— Нет, — отрицательно помотал головой Михаил. Но он лукавил. Эльфы, или альвы по древнескандинавски, вот о ком говорила Майя.
— Ну да это суть не так важно, — махнула рукой она.
— А Дом Огня? Чье он «отражение»?
— Первобытного Хаоса. Я знаю, обитатели этого Дома, еще старше эллу.
— Они тоже конвергентные «образы»?
— Да. Только мы с вами, как и эллу, лежим в одной плоскости, потому имеем схожесть, а они — их еще зовут «игнисомами» — из другой плоскости.
Майя встала и подошла к окну.
— Когда эллу и люди стали жить друг с другом, появились мы.
— Герои? — усмехнулся Михаил. — Как Геракл или Ахилл?
— Герои, — нехотя ответила Майя. — Те, кто вышел за рамки обыденности, стали совсем иными, чем обычные «пешки».
— Лучше?
— Когда как. Когда как… Вы помните нашу беседу о ценностях?
— Помню.
— Мораль — это битва. Борьба за установление своих ценностей, обусловленная кучей причин, как от простых материальных, так и сложных — духовных. В более узком смысле: мораль — это цель Игрока. На войне бы сказали: «Генеральная директива».
