- А, ты здесь? Здравствуй, храбрая Сария! - весело поздоровался со мной главный врач. - Эта та самая отчаянная девчонка, что привезла парня с открытым переломом. Со стройки, помнишь? - обратился он к седому мужчине. И добавил почему-то по-русски, обернувшись ко мне: - Поправится скоро твой мальчик, не горюй.
- Спасибо, Гасан Мамедович!
- Его благодари, - главный врач кивнул на стоявшего рядом мужчину, который с явным любопытством смотрел на меня. - Это профессор Мохсуд-заде. Он спас ногу твоему Гарибджану,
- Оставь, Гасан!
Профессор досадливо махнул рукой, еще раз взглянул на меня и пошел в соседнюю палату.
- Как наш уста себя чувствует?,- Гасан Мамедович всегда так называл моего отца. Я не смогла соврать.
- Еще не была у своих, Гасан-ами,
- Почему же это?
- Они на даче сейчас. А я все время около больницы кручусь. Ведь у Гариба никого нет в Баку.
- Да... Нехорошо, Сария. Сегодня же поезжай к своим. - Гасан Мамедович укоризненно покачал головой.
... Когда я вошла в палату, Гариб приподнялся на локтях и сел. Лицо у него покраснело от напряжения, я поняла, что двигать ногой ему еще очень больно.
Я, как со старыми знакомыми, поздоровалась с соседями Гариба и села на стул у его постели.
- Тебе надо ехать, Сария, - вздохнул Гариб. - Машина нужна на строительстве.
Как незаметно мы перешли на "ты"!
- Ничего. Там есть другие легковушки. А насчет нашего газика у меня специальное разрешение начальства. Так что не спеши гнать меня из Баку. Может быть, я по нему соскучилась.
- Ты живешь далеко от больницы?
- Не очень. Но я сейчас не дома, Гариб. У Сатаник Айрапетовны. Впопыхах ключи у Адиля забыла взять.
Он помолчал.
- Когда тебя выпишут?
- Кто их знает! По мне, хоть сегодня!
- Ему профессор сказал, через несколько дней вставать можно. Слышишь, дочка? - обратился ко мне пожилой сосед Гариба. - С палкой будет прыгать.
- Вот здорово, Гариб! При больнице такой хороший сад, моЖно будет гулять. Курит здесь кто-нибудь кроме Гариба? - спросила я, доставая из корзинки "Казбек",
- Григорий Иванович мучается. - Гариб показал на соседа. - Мы уж просили няню, не покупает - нельзя, говорит, здесь курить. Ты нам дай по штуке, а остальные сунь вот сюда, под подушку. Смотри, чтобы сестра не вошла, - сказал Гариб парню с забинтованными руками.
- И как вы узнали, что мы тут пропадаем без курева? - спросил Григорий Иванович, с наслаждением затягиваясь.
- Она волшебница, - с улыбкой взглянувї наї меня, сказал Гариб. - Все знает.
- К сожалению, не все, Гариб, - грустно сказала я. - Мне кажется, я не знаю самого важного...
Лицо у Гариба вдруг стало строгое, брови нахмурились. Я встала и начала прощаться.
- Ну что это вы вдруг заспешили? - благодушно спросил Григорий Иванович. Мы ведь здесь скучаем.
- Меня на десять минут пустили, а я уже полчаса сижу. Поправляйтесь.
Я кивнула Гарибу и вышла из палаты.
У Сатаник Айрапетовны меня ждало письмо от Адиля. Вернее, не письмо, а записка: "Тринадцатого приеду в Баку. К пяти часам вечера буду дома".
Сегодня тринадцатое. Адиль, вероятно, уже дома. Я села в газик и поехала на улицу Хагани. Поставив машину во дворе, стала подниматься к себе на четвертый этаж. Раньше я даже с тяжелыми сумками легко взбегала по лестнице сейчас поднималась медленно, останавливалась на площадках, словно у меня была одышка, как у Сатаник Айрапетовны.
По дороге мне встретилась знакомая с пятого этажа, разговорчивая пожилая дама. Я так долго и любезно расспрашивала о здоровье всех ее родственников, что та, наверное, была потрясена: что случилось с дерзкой девчонкой, которая обычно пробегала мимо нее, едва поздоровавшись? Дама выговорилась и ушла. Наконец моя квартира. Я нажала кнопку звонка. Послышались неторопливые шаги мужа. Дверь открылась. Какое странное у Адиля лицо - совсем чужое!
- Здравствуй, Адиль! Ты давно здесь?
- Утром приехал. Я же писал тебе.
- Да, писал...
С непонятным чувством оглядела я нашу нарядную столовую. Как все запылилось...
Адиль молча наблюдал за мной. Мне показалось, что он очень взволнован, хотя, как всегда, не подает виду, выдержан и корректен.
Я подошла к туалетному столику, взяла расческу, провела по волосам. Потом подняла штору и села на подоконник.
За окном все то же: газон, напротив новый многоэтажный дом. Сколько часов провела я перед этим окном, поджидая Адиля!
- Сария!
Я обернулась.
Адиль подошел ко мне, схватил за руку.
- Что ты со мной делаешь, Сария?! Зачем ты поехала в Баку?
- Я не могла не поехать, Адиль, - Гарибу отрезали бы ногу!
- Будь прокляты и его нога, и он сам! - Адиль резко повернулся и отошел от меня. - Почему именно тебе понадобилось везти? Разве это не мог сделать кто-нибудь из его товарищей?
- Я тоже его товарищ.
- Ты прежде всего моя жена! И ты должна была спросить у меня разрешения!
- Тебя не было в управлении.
- Не могла подождать?
- Не могла. У него начиналась гангрена. Я думала...
- Думала! - Адиль отпихнул ногой стул и стал нервно ходить по комнате. Ты очень мало думаешь, Сария! Для тебя не существует ни общепринятых норм, ни правил поведения! Ты не имеешь понятия об обязанностях жены!..
- Ты прав. Тебе нужна совсем не такая жена. Одну, очень долгую минуту мы молчали.
- Ах, вот что ты задумала! Дрянь!
Хрустальная ваза, пролетев около моего уха, ударилась о стену и разбилась. Я взглянула на осколки, встала...
- Напрасно ты это, Адиль...
Я пошла в спальню и начала собирать свои вещи. Доставать большой чемодан не стала - ведь я возьму только те платья, что принесла из дому, а они вполне поместятся и в маленьком. К тому же идти придется пешком.
Я уложила вещи, закрыла чемодан. Адиль сидел на диване, обхватив голову руками...
Ладно, это платье снимать не буду, хотя мне его и купил муж. Пусть останется.
- Прощай, Адиль.
Он поднял голову, увидел чемодан, быстро взглянул мне в лицо. В глазах у него не было уже ярости, только испуг. Но он быстро овладел собой.
- Поставь чемодан, Сария. Нам надо поговорить.
- Не надо больше говорить, Адиль. Мне нечего сказать тебе.
Он молчал.
- Адиль, я никогда не смогу жить так, как ты считаешь правильным.
- Не понимаю, Сария, ничего не понимаю! Ты вышла за меня по своей воле... никто не принуждал тебя. Мне казалось... ты меня любишь.
- Мне тоже так казалось. Поэтому я и стала твоей женой. Я только теперь, сейчас поняла, что никогда тебя не любила.
- Ну что ж... Только знай, что ты своими руками губишь свое будущее, свое счастье.
- Мы по-разному понимаем, что такое счастье. Прощай, Адиль. - Я взяла чемодан и пошла к двери.
ГАРИБ
Вчера Сария принесла мне шелковую рубашку: я сказал как-то, что в больнице очень жарко.
Сначала я обрадовался, развернув сверток, а потом вдруг так нехорошо стало на душе - вспомнилось, как надевал я там, на строительстве, рубашки, которые она стирала и гладила.
Сария заботилась обо мне, заботилась, как сестра. И в этой ее заботе было такое дружелюбное равнодушие, что я готов был выть от тоски. "Конечно, говорил я себе, - она довольна жизнью. Адиль - молодой, сильный мужик, хорошо зарабатывает, что ей еще нужно, девчонке!" Но как я ни старался плохо думать о Сарии, где-то в глубине души я был убежден, что не может она быть счастлива с Адилем. Недаром же я сразу возненавидел его - самовлюбленного карьериста.
Но она же вышла за него замуж! Живет с ним под одной крышей, носит платья, которые он ей покупает!
Я не мог этого понять и всеми силами старался доказать себе, что мне нет дела до смазливой, легкомысленной девчонки. Интересоваться чужими женами я всегда считал недостойным настоящего мужчины.
Вскоре я понял, что у Сарии с мужем не все так гладко, как я думал вначале. Кажется, это было на следующий день после того, как Адиль беседовал с нами.
Мы подносили Керемхану раствор, и вдруг я поймал на себе взгляд Сарии всегда чувствую, когда она на меня смотрит. Сария насмешливо улыбалась.
- Что это вы веселитесь, Сария-ханум? - спросил я как можно равнодушнее.
- Да просто вспомнила, какое у вас вчера было выражение лица, когда вы разозлились на Адиля. Не идет вам кипятиться. И, между прочим, не из-за чего было.
"Ах вот оно что - ей надо поговорить об Адиле, как-то оправдать его! Значит, я не ошибся. Сария не может быть с ним заодно".
- Понимаете, Сария-ханум, в конце концов дело не в том, кто из нас вчера был прав. Обидно, что ваш муж не уважает людей.
- Почему это вы решили? Разве он проявил к вам неуважение?
- Да не ко мне, Сария-ханум. Ваш супруг принадлежит к людям, которые думают, что рождены для грандиозных дел, а потому только от них, от их деятельности зависит будущее. Остальные же пригодны лишь выполнять распоряжения инженера Джафарзаде. Он может их наказать или милостиво похлопать по плечу, если они старательно выполняют его приказания.
- Но... во всяком случае, начальник - это начальник, рабочий- рабочий...
