из панцирей то ли креветок, то ли крабов, — бинтуют, попутно опрашивая меня и вызывая медиков.
А мне даже не приходится врать. Я лишь умалчиваю часть истории: познакомились в «Неонике», решили прогуляться, затащил в переулок, хотел изнасиловать, пытал. Чудом вырвалась, сама не понимаю, как выхватила у него вибронож. В самообороне нет разумных пределов. Это хорошее правило в рамках закона. Оставаться в клубе пока не закончатся капсулы, тоже хорошее правило, хотя закон тут ни при чём. Но, мне кажется, что лучше всё-таки до утра.
Единственное, о чем я переживаю, чтобы приехавшие медики не решили, что меня необходимо госпитализировать. Очень хочется выспаться перед завтрашней раздачей.
07. БЕТА-ВЕРСИЯ, stage 2
Чем ближе к основным трассам, тем больше света, неона вывесок, людского шума. Привычное состояние сити в такое время суток. Сажусь в воздушку, привычно отмечаю точку высадки, занимаю место у окна. Снова выхожу раньше отмеченного пункта.
Лишний раз смотреть на серость подворотен заваленных мусором нет никакого желания, но нужно сообщить, что я справился. И делать это, на всякий случай, лучше не из дома. Ещё год назад это не имело бы значения, но охранные системы учатся, нейросети учатся, люди, обслуживающие охранные системы и нейросети, учатся. И зачастую на ошибках таких как я.
Возле точки доступа с заводской комбинацией — вторая из тех, о которых сообщил Бакс, разворачиваю доску, подсоединяю системный узел, смахиваю экран приветствия, разворачиваю окно обменника — узла в глубинах паутины, работающего на прием-передачу файлов — заливаю туда тупую картинку, копирую адрес страницы и пересылаю на состоящий из цифр номер в мессенджере. Сворачиваю доску, прячу во внутренний карман куртки, не отсоединяя узла, и теперь уже точно иду домой.
— Эй, мужик, погоди, — раздаётся откуда-то из-за спины.
Я вздрагиваю от неожиданности. Оборачиваюсь. Оклик не должен грозить неприятностями, но всегда есть вероятность того, что окликающий тебя будет не в настроении. Недавнее игровое прошлое пока ещё позволяет выезжать на узнаваемости. По крайней мере, в своём районе. Поэтому, скорее всего, меня узнают, поздороваются, спросят, есть ли закурить. Я поделюсь и пойду дальше.
— Фриз, ты, что ль? — спрашивает Мишка, заводила местного хулиганья.
— Ага, — отзываюсь я.
— Не признал, — сообщает парень, пожимая мне руку. — Думал, левый кто.
— Да нет, я это.
— Ну, нормально, — кивает он. — Есть курить?
— Есть курить.
Я достаю из кармана пачку, вынимаю сигарету и протягиваю Мишке пачку.
— Та мне парочку, — начинает оправдываться парень. — Ща уже должен вернуться человечек и всё принести.
Местных нужно прикармливать — никогда не знаешь, в какой ситуации это сослужит тебе добрую службу. А если и нет, что я теряю, кроме нескольких стиков никотиносодержащих водорослей?
— Бери, бери. У меня дома есть, — успокаиваю я его. — А как ваши гонцы ходят, видел не раз. Так что бери, вас же там наверняка несколько человек.
— А, ну да, — соглашается Мишка. Берет пачку, жмет мне руку еще раз и добавляет: — спасибо, чо.
— Ага, — соглашаюсь я и закуриваю оставленную себе сигарету. Её хватает, чтобы дойти до входа в здание.
Производство литых экзопластиковых блоков обходится дёшево, поэтому все живут в многоэтажных коробках со сквозными коридорами, тесными жилыми помещениями. Первые строения такого типа были просторнее, имели отдельную кухню, санузел и в целом были просторнее. Но прогресс не стоит на месте и обязательно найдется кто-то, кто додумается, как ещё сэкономить на людях.
Поднимаюсь на свой этаж, прохожу по коридору, подношу чип к сканеру на двери — та пикает и плавно отъезжает в сторону. Машка не спит — читает, лёжа на втором ярусе кровати. Она всегда много читала, а после того, как выгорела, проводит с книгами почти всё свободное время. И в доске, даже на плоских, оставшихся доступными сайтах, не залипает как раньше. Говорит, что её выбешивает.
Где она только их берет, бумажные книги? Мне даже частные библиотеки ни разу не встречались, хоть я по сити поколесил изрядно. Только глупец или фанатично преданный своему делу раритетник может пытаться делать деньги на таком атавизме, как бумажные книги. Раритетники, они в целом странные. Реставрируют пленочные проекторы, восстанавливают пленки с хроникой, картины, книги коллекционируют. А всё это занимает место. А место стоит денег.
На улице хламыдловиков книжных червей тоже отродясь не было. Там-то и оцифровщик всего один — Старый Харпер — древний старикан в косухе из собственной кожи. Говорят, он до сих пор выплачивает кредит за кусок, выращенный для куртки из его генетического материала. Но он, в основном, на музыке специализируется.
— Удачно? — спрашивает Машка, отрываясь от изрядно потрёпанной книги.
— Ага, — киваю. — Сейчас от Бакса человечек нарисуется, привезет-заберет что надо.
— Это хорошо. А то меня уже штормит в вертикальном положении.
Я беру её за руку и глажу по плечу.
— Всё будет нормально, Маш. Ты, главное, не психуй. Тебе оно не нужно.
— Пахнет от тебя, конечно… — Ржавая морщит нос.
— Это из-за мусорника.
— Мусорника?
— Долгая история. На всякий случай уходил с точки не так, как приходил.
Собственно, стимов Машке в этом месяце хватило бы даже с учётом того, что у неё украли сумку, в которой лежала коробка с пластинами. На месяц выдают три таких, но Ржавая, словно начинающий диабетик, старается глотать капсулы пореже, когда уже совсем невмоготу. А вот я без стимов в виртуалье не выхожу. Разница в том, что ей капсулы чувствительность восстанавливают, а мне — обостряют.
Курьер появляется на исходе озвученного Баксом временного отрезка. В комнату не проходит. Оно и правильно — несмотря на полупустые боксы, маленькое пространство для жилья не располагает к гостям, пусть даже и зашедшим на пару минут. Парень молча отдаёт мне пакет и произносит одну единственную фразу:
— Завтра к двенадцати в «Бесс».
Киваю.
Курьер разворачивается и уходит, а я закрываю дверь блока и вскрываю пакет. Внутри четыре коробки стимов, рулон налички, перетянутый резинкой, и бонус — системный узел в пластиковой упаковке с логотипом «ZeroLine». Я так привык за последнее время к немаркированным, что логотип концерна на несколько мгновений вводит меня в замешательство.
Кладу содержимое пакета на полку, предварительно достав системный узел, отламываю по сгибу пластинку с двумя таблетками. Машка тоже тянется за стимами и спрашивает:
— Ты в виртуалье?
Киваю, вскрывая пластиковую коробку и извлекая из неё системник.
Машка тяжело вздыхает, но я делаю вид, что не замечаю этого её вздоха и присоединяю узел к доске, оставив в соседнем разъеме свой. Доска отзывается тихим пиликаньем, сигнализируя об обнаружении нового устройства, на плоском
