экране появляется предложение активировать новый оперсис. Отказываюсь. Нахрена мне операционная система, которую нужно настраивать? Даю команду сделать слепок с моего узла и перенести его на новый, а сам включаю купленный у хламыдловиков, но отлично работающий индукционный чайник.
— Ты бы поспал по-человечески, — говорит Ржавая. — На зомби похож.
— Маш, ну свежак от «Зеролайн». Их продавать начнут только через неделю. Ты б тоже тестировать первым делом начала… — вовремя останавливаюсь, чуть не добавив «если бы могла».
Она снова вздыхает. Закрывает книгу и кладет её на полку.
Ржавая, до того как пожечь нервы, работала с Баксом и была у него на хорошем счету. Собственно, она меня с ним и познакомила почти год назад. Точнее, я познакомился с ним сам, когда Машка лишилась возможности нырять в паутину. Её накрыло, а заказ нужно было выполнять.
08. DLC: Фриз
(за 10 месяцев до…)
Когда медики вошли в нашу коробку, приступ почти прошёл. Спазмы были едва заметны, Ржавая лишь время от времени вздрагивала, производя впечатление мертвой лягушки, подсоединенной к электродам в рамках лабораторной работы по биологии. Первый медик принялся разворачивать свой чемоданчик-трансформер, второй закрепил на Машкиной кисти измеритель, а полис встал в дверях, безучастно уставившись куда-то сквозь происходящее. В человейники медбригады всегда прилетают с сопровождением. Даже в более-менее благополучные.
Машка лежала на полу с размазанной по лицу пеной, глазами, завернувшимися куда-то ко лбу. Тело её хаотично подрагивало в конвульсиях — то рука дёрнется, то голова.
— Наркотики принимала? — спросил у меня тот, что возился с чемоданом.
Репутация у человейников такая. Считается, что здесь живут только наркоманы, проститутки и прочее асоциально настроенное отребье. Это ж не корпоративные жилые комплексы, в которых и мусора нет, и дороги пошире, и территория по всему периметру охраняется частниками, нанятыми корпами.
— Нет. Она в сети была и вдруг дёргаться начала. Упала с кровати. Ударилась, наверное…
— Эпилептик?
— Она? Нет. Да я ж говорю, всё нормально было. По паутине бродила и вдруг ни с того, ни с сего…
— Понятно.
— Выгорание синапсов, — будничным тоном сообщил тот, что возился с измерителем. — Всё до циферки, один в один, как позавчера.
Второй кивнул, и принялся доставать из чемодана и навинчивать на иньектор флакончики с лекарствами. Тогда я еще не знал, что такое «нейровыгорание», поэтому диагноз для меня прозвучал пугающе.
— Это серьёзно?
— Смотря для кого, — буднично пожал плечами медик, поднося иньектор к предплечью Машки. — За пару-тройку дней восстановится. Скорее всего, будет иметь место нарушение координации движений и головные боли, потому что мозг будет паниковать, получая видоизмененные сигналы от тела.
Иньектор обхватил Машкину руку, фиксируясь на предплечье, и сигнализировал тоненьким писком, что вошёл в вену.
— Но это-то всё обратимо, — подхватил тот, который проводил диагностику. — Люди и не на таких таблетках живут.
— А… — я проглотил комок испуга, застрявший в горле: — А что необратимо?
— Объемная сеть теперь будет ей недоступна. Нервные окончания просто не смогут её воспринимать. Мы называем это нейровыгоранием.
— И придется удалить чип, пока он сам не начал отгнивать, — вновь добавил второй. Но волноваться не о чем. Люди с этим отлично существуют. Оформит пластиковые документы, получит криптованный наладонник для расчётов.
Не о чем? Да у Ржавой вся жизнь была завязана на виртуалье. Мысли в моей голове мельтешили, натыкаясь одна на другую и, вероятно, я побледнел, потому что первый медик взволнованно спросил:
— Вы в порядке?
В порядке ли я? Скорее да, чем нет. А вот Машка — гарантированно нет. Я уже тогда понимал, что для неё значит отлучение от объемной сети. Она же чойсер. А для чойсера это как отлучение от компоновочных веществ для модульного наркомана с заменой на простенькие стимы типа миракла или зомби-пыли. Навсегда. Она ж на стены лезть будет. Паутина — ее основная жизнь.
— А из-за чего это происходит? — спросил я, чтобы хоть как-то показать, что держу себя в руках. — Ну, выгорание.
— Непредусмотренный выход из объемной сети. Реже — скачок напряжения во время нахождения в виртуальности. Но неавтономные десктопы сейчас большая редкость. Поэтому, скорее всего, слишком резкий рывок из виртуальности в реальность.
— Блядство, — выругался я. — У неё вся жизнь была в паутине.
Медик не в курсе, что у Машки это не первый раз. В прошлый её латала Улле Зино. Но ему и не обязательно это знать.
— Ну, плоская сеть — это тоже сеть, — буднично пожал плечами тот, который подсоединял иньектор. — А вот всё то, что напрямую работает в связке нервов и железа, — увы.
Он развел руками, как бы говоря, извини.
Когда Машка пришла в себя, медики помогли мне переложить её с пола на нижний ярус кровати и откланялись, порекомендовав ближайшие несколько дней больше спать, не забывать принимать таблетки, а как только лучше станет — сходить, удалить чип и выписать стимуляторы.
Некоторое время Ржавая лежала молча, уставившись в стену, а затем спросила:
— Всё?
— Медики сказали, что это фигня. За пару-тройку дней восстановишься.
— Сеть всё?
Я не стал уходить от ответа.
— Медики сказали, что виртуалье — всё. Плоская — доступна.
— Ясен пень, плоская доступна, — безрадостно ухмыльнулась она. — Знала же, что когда-то так и случится.
— Но ты же говорила, что Медуза тебя уже латала…
— Она предупреждала, что ещё раз нечто подобное и виртуалье для меня будет закрыто.
Ржавая немного помолчала, то ли размышляя, то ли собираясь с силами, а затем сказала:
— У меня заказ горит. Поможешь?
— Я ж ни разу ничего подобного не делал, — начал было возражать я, уже понимая, что вариантов нет и делать придется.
— Я буду с плоского мониторить, — она попыталась сесть. — Помоги мне.
Я приподнял её, подоткнул под спину подушку, взял доску, перчатку и растерянно спросил:
— Что делать-то?
— Ну, во-первых, не циклиться на картинке, а меня слушать… — Она пристально посмотрела на меня. — Блин, а если не потянешь без подготовки? Люди в белых халатах чего-нибудь оставили?
— Капсулы. Стимы какие-то.
— Давай сюда.
— Ты что, собираешься… — я потянулся за коробкой.
— Нет, это для тебя. В ту же нору дважды соваться рискованно, конечно. Но надо.
С сомнением смотрю на упаковку.
— Сколько?
— Двух хватит. Нет. Лучше три, чтоб наверняка.
Вытряхнув на ладонь пластиковые капсулы, я закинул их в рот, запил остывшим чаем из кружки, стоящей в изголовье кровати.
— Наряжайся, — продолжает диктовать Машка, кивая на перчатку. — Пока начнёт действовать — освоишься.
Я надел перчатку-манипулятор, чувствуя, как тонкая металлическая пластина скользит по чипу, уложил доску на колени и занёс над ней руку. Окружающая
