class="p">Чарльз вскричал: «Как интересно! Весть он мне принёс «благую»,
Что ко мне вернулась бездна! Сгинь, нечистый! Пошёл прочь!»
Тин
–Я не тьма! А ты, мой
Друг, благодари за это дочь, коль я явился
Для услуг. Твоя детка-гордость Света. О, если б только
Не она! Навеки б сгинула планета, и от смерти
Не свернуть. Но заградила Мраку путь
Непроходимая стена.
Чарльз
– У меня есть дочь родная?
Тин
– Тала умница большая,
Годочков десять ей уже. И внешне
Прелесть, и в душе. Ну а где они сейчас?
В родовом гнезде уж, Чарльз! Но об этом мы потом.
Я спрошу не с любопытства. Что творишь со
Стариком? И разве это не бесстыдство
Томить друзей своих в неволе?
Чарльз
–Одно могу лишь я сказать,
И не скажу без слёз и боли. Всегда желал
Он хворь забрать, ещё с тех пор, как был я мал. И вот сбылось,
Отнял он наконец, мой страж и названный отец, хоть я согласий не давал.
А теперь он умирает… То страсть сжирает его силы. На глазах он
Просто тает, друг единственный, мой милый. Вот так
Себе он «удружил» для того, чтоб я пожил.
И Чарльз о маге рассказал, и как явился вдруг покой.
И видя, как старик страдал, догадки все сложились в строй.
Тин
–Сразил поступок сей меня! Мне надо срочно отлучиться.
Чарльз
–Но, как же, друг, семья моя? Ты ж обещал всё рассказать.
Как в клетке запертой, я птица.
Тин
–И мы, увидимся опять.
Но, как вышли из каюты,
Увидел Чарльз через минуты, как человек
В прыжке невинном обратился вдруг дельфином. Не знал,
Что делать ему муж толи плакать, толь смеяться?
Иль правда ждёт с любовью сушь? Иль
Тьма явилась, надругаться?
XVII
Им не ведать, что их ждёт,
Дома в море тесный грот, что отмщение
«Углом» примут деточки потом. Но даже если бы и
Знали, что лишатся они воли? Навряд ли были бы в печали. Так
Шалунов прельстили роли, и так горели они местью, что не вспугнуло бы
И вестью. Уж сутки ждут они приказ, какой им выйти бы позволил.
Когда б настал тот главный час, который кары их утроил,
Вот потому морской народ, событий ведая исход,
Воспринял заговор, как милость.
Напевая, шла старуха,
Настроенье ж появилось. Знать, испытывала
Радость, ожидая в доме духа. Уже к таинству готовясь, изымала
В шкафу, роясь, всякий нужный хлам в обряде. Подсыпала соль в золу, Расставляла на закате кругом свечи на полу. И большое покрывало
Принесла, кряхтя Рябая. А затем и в центре зала ставит
Стулья, прижимая спинками друг к другу.
Ряба
–И, конечно же, без детки приведи сюда «подругу».
Рэла
–Станет жутко малолетке. Верещать начнёт девчонка,
В темноте одна стоявши. Да и пусть подол ручонка
Цепко держит у мамаши.
Ряба
– Ладно уж, веди трофей, пока разбойнички при деле.
Да, чтоб увидеть не сумели, закончим с Дорой поскорей.
И как дочь их в зал ввела, «Доре» молвила Рябая:
«Посмотри, как расцвела моя Рэла, дорогая. Хочешь
Быть такой красивой, молодой, приметной, милой?»
«Да, хочу, хочу, хочу!» – «Дора» хлопала в ладоши.
Ряба
– Ну, тогда задуй свечу, да компот возьми хороший.
И их удобно усадив, обошла с кристальным шаром.
И, зелье им в бокал налив, накрыла чёрным покрывалом.
Ряба
– Да чтобы с лаской говорили!
«Хочу я образ свой отдать. Прошу тебя, мой
Облик взять». А ну-ка, хором повторили! А теперь до дна
Испейте! Что ж, теперь и я займусь. Да помогут
Ведьме черти, им я в верности клянусь.
И начала она бродить вокруг
Сидевших смирно дам. Сумбур бредовый
Говорить. Поднесла огня свечам. На коленях приклонялась…
И наконец-то, «милости» дождалась…
Глядела Ряба изумленно,
Как плед взлетел под потолок, и, как
Кивая беспокойно, под ним был в панике зверёк.
Но хвост той твари голубой, когда б зверюга
Покатилась, разбил всю мебель у Рябой,
Явив неслыханную живость.
Но сей погром добавил сил,
Проститься с «Дорой» в странной маске.
Когда финал уж подходил к своей намеченной развязке.
И с ножом за ней гоняясь, закричала грозно бабка: «Здохни! Здохни, Задыхаясь! Уж поможет тебе тряпка! Иль я навыки теряю?
Где ошиблась, дочь, не знаю? Но в рыбе
Доркина душа!»
«Дора»
– За что меня ты обманула? И юность Доре не вернула?
Ведь я не Рэла, госпожа!
Тут на крик явились слуги.
И, схватив её на руки, трехметровую рыбину,
Потащили к речке шустро. Но льнула старая к дельфину, ощущая
Вины чувство. И не зря она страдала, проклиная жребий Рэлы. В полнолунье, Ведьма ж знала, что силы тьмы весьма умелы. И заклятье так сильно, что
Не разрушится оно. Была уверенность в старухе:«Не исправить ничего. Непочтеньем, дочка гнев пробудила в тёмном духе. И не казнить
Мне никого, коль урожай, взрастил посев».
XVIII
В уголочке «мать» с «дитём» проливать вдруг стали слезы.
Но оставшись там вдвоём, поменяли тут же позы.
Кет
– А не правда ль я прекрасна?
Гай
– Себя узрев со стороны, загордилась
Ты напрасно. Теперь вас две красотки в море и силой,
Кети, вы равны. И не сразишь ее ты в споре. А если вдруг ещё она
Тобой надумает назваться? Беда! Останешься одна.
Позволь тогда нам сомневаться.
Кет
– Ты пугаешь меня, брат!
Гай
–Шутка, шуточка то злая,
Не тревожься, дорогая, не дождаться злу
Наград. Отражение души, чтоб ты знала, очи Кети. Ведь
Не лгут ничьи глаза. Твои глазки хороши. А в её?
Плетутся сети, да беснуется гроза.
Кет
– Но злючку сгоним все равно, не будет дряни этой в братстве!
И пусть живет в соседнем царстве, и пусть заляжет там на дно!
Гай
–Притон оставьте, «Дора», сей, пока хозяйка не пришла.
Кет
– Не вижу братец я камней… Ах вот они! Уже нашла.
Гай
– И, куда ты прёшь сундук?
Кет
–На телегу ставь добро. И спеши помочь мне, друг.
Злато, камни, серебро надо в замок возвратить. Иль
Прикажешь долг простить даме с липкими руками?
Гай
–А если лишку заберём?
Кет
–Да будет вся она дарами, за причинённый нерву шторм.
И подмигнув, она прогнулась,
Вдруг лошадкой обернулась. И впряженную
В телегу по пустынной мостовой понесло стрелой с разбегу,
Когда бы бился Гай спиной. Не умеет бегать просто Кет размеренно,
Степенно. С таким нравом у норд-оста дочь имеется наверно. И, встав
В заброшенном саду, вблизи разбойного
