как муж ее чудил,
Пугал безумьем не известным. Как мест себе не находил,
Как замок стал бедняге тесным. И понял Гай, что
Леди обе не нашли путь к сей особе.
Но когда дошёл до Рэлы? Слушал принц в четыре уха.
Он глядел на загорелый облик девы на портрете,
Где взирала молодуха, высь пронизывая взглядом.
«Говоришь, впоймала в сети?»
Гай спросил с воровкой рядом. Обескуражен
Был слуга его бестактным поведеньем. Тянулась к горлу
Ведь рука, и гость смотрел с таким призреньем.
Как-будто был он обвинитель.
Гай
–А скажи ка, юный друг, где у дамы сей обитель? Где ж
Скрывают это чудо – причину страстных, пылких мук?
страж
–Но лучше Вам того не ведать, не надо есть Вам это блюдо.
В нем червь один живёт, Рябой.
Гай
–Но, что прикажешь теперь делать? Коль я пленён сей красотой!
страж
–Ну, ладно уж, ведь Вам видней, я укажу дорогу к ней.
Гай, когда бы утомился, отдохнув
И пообедав, резко вдруг остановился, проходя
Мимо портретов. И кулак ей показал, лживой хищнице,
Колдунье. Ведь он точно уже знал, кто есть враг его шалунье. Однако
Принц в спонтанном жесте себя бесспорно приоткрыл. Но и «влюблённость» В этом бестье страж конечно ж раскусил. Но всё ж отвёз, как обещал. Но Далеко был не простак. Гай его-то отослал, но стал следить за ним
Чудак. Но гость в леске бродил не долго, в очах исчезнув у
Парнишки. И оглядываясь робко, тот вскоре мчался
До коней. Шепча под нос: «Худы делишки,
Коль в дом проник к нам чародей.»
VII
А дельфины для начала под
Водой совет держали, дабы выйти у причала.
Когда пары там блуждали, приключений ожидая на кораблике
Цветном. И под камень заползая, ведь глаза следят кругом, на берег вышли Они крабом. И, обсохнув, комарами полетели в лес за парком.
А назад людьми явились, не побрезговав вещами,
Коль в рванину обрядились.
И Тин логические мысли передал
На суд «жене», и пара двинулась к стене, на которой
Буквы висли: «Таверна Джонни Горбыля». И войдя в притон в обед,
Как бы в поиске жилья, отдавая самоцвет, молвил принц:« То оплата
И за койку, и за стол.» На что изрёк: «Свои ребята». Вниз
Взглянув толстяк, на пол, в пыли узрев
Их босы ноги.
Народу мало в это время обивало
Здесь пороги. К вечерку лишь злое племя собирается
Бузить. Но вдруг к столу подсели трое. И Тин подумал: «Схватке быть»
От них чувствуя худое. Но стол покинув на минутку, сыграть решила
С Горбылём Кет одну лихую шутку. И вскоре в кухне объявилась.
И стала выходка её, когда бы Дорой обратилась,
Средь неба ясного как гром.
В ответ же рыжее жульё, бледнея,
Пятившись до стенки, когда б на шее вздулись
Венки, вооружился вдруг ухватом. Но исчезла «Дора» тут же
Вместе с грозным её взглядом, пробудив страх в подлом муже. И выйдя
С кухни без скандала, Кети выводы послала: «Дору видел здесь Горбыль. Он Же к нам прислал и «пыль». Притащились сами в сети, заманившись
Нашим камнем». И Тин, грустя, ответил Кэти: «Я доволен
Этим парнем. «На ловца и зверь бежит».
вор
–Скажи мне, кореш, будь любезен.
Иль жизнью вор не дорожит? Иль закон вам не
Известен, когда б клинок творил бы месть? Не справедлив ли
Сей укор, раз тут ещё хозяин есть? В чужую б ты не лез кормушку! Но всё ж Возможен договор. Когда б трофей охоты – «тушку» делить,
Как брат, ты стал с друзьями.
Кет
–Сорить не надо бы словами,
Рискует наша ведь рука. И зная вашу справедливость,
Один совет я дам. Отвянь! Копыта только да рога наградой будут
За активность! Лишь главарю, запомни, рвань! Свою платить
Мы будем дань. И вон ступай, ишак позорный!
За сестру краснел Тин скромный и сигнал подал родне:
«Кэт, помилуй, брось жаргон, слушать трудно это мне.
Право, дурно пахнет он.»
И сложив в молитве руки, Кэт
Промолвила: «О, други! О будьте к сиротам
Добры! Путь укажите нам к владыке в его шикарные шатры.
Вам благодарны будем вечность, найдя в прекрасном
Его лике благосклонность, да сердечность.»
И зло спросила: «Так свежо?»
И Тин кивнул, мол хорошо.
Но воры стали хохотать над «заезжим балаганом».
Но пришлось им замолчать. Видя, как в порыве странном гость
Снял шпагу со стены. Кэт же, выход-компромисс лихорадочно искала:
«Ох, поступки не верны! Как же скинуть его вниз,
В реальность, с пьедестала?»
Тин
–Показав души уродство,
Хам дождался всё же драмы, жизнью
Вновь пренебрегая! Коль за честь знатнейшей дамы
Шпаги спросит превосходство! Вы зря глумились, господа!
Но я заставлю негодяя! Как долг царевича велит,
Умолкнуть в раз и навсегда!
Но видя дранный его вид, вновь грянул в зале хохот дикий.
Кэт
– Ну? Ты понял теперь, лапоть? Живет в нас гений многоликий.
Берём не кости мы, но мякоть. Мошенник-то вдвойне талант,
Раз он к тому ж комедиант.
вор
–Пошёл бы с вами я на дело, способность ваша на лицо.
Кэт
– Да, ты стащить лишь можешь смело с помойки тухлое яйцо!
вор
–Это я-то? Да хоть знаешь? Сколько взяли мы за раз?
Кэт
–А кто свидетель? Чем докажешь? Да, не смеши уж лучше нас!
И похваляясь, вор подробно
Себя, дружков стал предавать. И как Горбыль повез
Охотно, сговорившись, подыграть. И как грабили «красотку»,
И как позже их искали. И как выполнив работку,
Награду златом получали.
Кэт
–Но, зачем нужны они? Что еще с них можно взять?
вор
–Да, найдёт, что взять с родни, ведь муж сей бабы Рябы зять.
Пожав плечами безразлично,
Просила мягко Кети вора, отвезти их к Рябе
Лично, забыв все глупости раздора. И дельфины уже знали.
Они нашли, что и искали. И отправились в телеге, мудро
Сдерживая гнев. Коль месть была ещё в разбеге,
То усмирён был в них и лев.
VIII
Но пора вернуться нам к бедным
Узникам в подвале. Где пришлось со страхом
Знаться, счёт не ведая уж дням, сколько ж времени в опале
У судьбы своей томятся. Предвкушая и разлуку, трепеща от мысли этой.
И хоть скрыть пыталась муку Тала в темени подземной, выдавал и голосочек О страдании дитя, и от слёз сырой платочек. Но боль безмерно разрасталась, Душу леди бередя. То сидела мать
