– Ты оставила ему отметины любви на шее? – с изумлением спросил он, глядя, как Лиля оттягивает воротник рубашки, а потом небрежно задирает её на мягком животике кира.
– Он хотел страсти, – пожала она плечами, оправляя подол. – Пусть хотя бы помечтает. Будет обидно проснуться одетым после таких... бурных впечатлений.
– Ты изобретательна, – сказал Ларат, подавая ей локоть, когда они спускались по лестнице. – Я не ошибся в тебе, когда подогревал его воображение намёками.
Лиля беспокоилась, что на них будут коситься, но гости были заняты какими-то светскими сплетнями о столице, и она с облегчением уселась на диванчике, изящно расправив платье.
Постепенно гости раскланивались и удалялись. Лиля сочувственно глядела на хозяйку дома, которая растерянно искала глазами мужа. Отметины любви, оставленные на его коже на память о "бурном свидании", существенно ниже воротника рубашки, и он вряд ли будет специально демонстрировать их супруге. Но он был готов на адюльтер...
Она ехала в мягкой карете, не испытывая ни малейших угрызений совести за участие в этой авантюре, и отстранённо удивлялась самой себе.
18. Твой второй поцелуй понравился мне больше
– Раз-два-три, раз-два-три, – напевал Шатос, крутясь рядом с Лилей в малой гостиной. – Прекрасно... Прекрасно. Раз-два-три... Ты делаешь успехи, госпожа!
Ну ещё бы не делать успехов! Бесконечное кружение, раз-два-три, ежедневно, раз-два-три, по два часа! Лиля вежливо кивнула ему и улыбнулась.
– Благодарю, – мягко сказала она. – Ты прекрасный учитель, севас.
Шатос так же вежливо улыбнулся и вышел. Лиля выпрямила спину, оглядывая себя в зеркало, нарочно установленное в гостиной для этих занятий. Чёрт! Откуда опять это слово? Специально! Не нарочно, а специально. Её осанка соответствует приличиям, её манеры близки к безупречным, даже словарный запас постепенно перекосило в сторону местных словечек и понятий... Волосы надо бы, правда, постричь. Скоро год, как она очнулась в свинарнике, и концы больше похожи на паклю... Гамте! На мочалку! Черт! Не гамте, а чёрт!
– Кира желает пообедать у себя? – спросила Талли,
– Я поужинаю с киром в столовой, – сказала Лиля, трогая кончики волос. – Талли, пригласи цирюльника.
Талли, лёгкая и миниатюрная, почти как птичка, в честь которой её назвали, выпорхнула из гостиной. Лиля ещё раз придирчиво осмотрела себя в зеркало. Прекрасно.
После часа занятий с Даймеллом, когда вязь арнайских загогулин уже мелькала перед глазами, и получаса треньканья на читаре, после которой пальцы левой руки уже ничего не чувствовали, Лиля вышла из большой гостиной, заворачивая в столовую.
– Доброго вечера, – сказал Ларат, втыкая вилку в хорошо прожаренный кусок мяса. – Присаживайся.
– Ты не подождал меня, – вздохнула Лиля, усаживаясь на стул, который катьонте отодвинул перед ней. – Приятной трапезы.
– Спасибо. Лилэр, я решил жениться.
Лиля на миг замерла, потом рассмеялась. Кир Бинот опустил вилку и с недоумением поглядел на неё.
– Не понимаю причин твоего веселья, – сказал он, поднимая бровь. – Я достаточно зрелый мужчина. Я сильно затянул с этим. Мне уже тридцать два.
– Ты выглядишь моложе, – сказала Лиля, рассматривая мясо в своей тарелке. – Спасибо, что разрешаешь обедать с тобой. Я знаю, что это против правил, но мне одиноко. Я, в общем, рада, что ты приведёшь сюда жену... Будет с кем поговорить.
Кир Бинот почесал указательным пальцем бровь, и этот жест крайне не понравился Лиле.
– Я как раз об этом и хотел поговорить. Из какого бы рода ни была моя жена, они вряд ли одобрят присутствие в доме незамужней дамы неустойчивого положения.
– Ты собрался выгнать меня? А как же наше сотрудничество? Тебе больше не нужны уши?
– Ты очень помогаешь мне. За то время, пока ты являешься моими ушами, я весьма улучшил репутацию Бинот, а заодно ещё и обогатился. В общем, у тебя будет два варианта. В первом мои уши переезжают из этого дома, во втором – меняют родовое имя.
Лиля прижала пальцем веко, которое почему-то задёргалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ты предлагаешь фальшивый брак?
Кир Бинот ухмыльнулся, качая головой.
– Почему же. Самый настоящий.
– Нет. Ни за что. Не хочу в заточение.
– Ты готова уехать и бросить меня? После всего, что у нас было?
Лиля весело наклонила голову к плечу, поднимая бровь.
– Мы партнёры. Я помогаю тебе, а ты – мне. Мы условились, что между нами ничего, кроме этого, не будет. У нас было достаточно всего, но недостаточно, чтобы я не могла оставить тебя. Куда мне придётся переезжать?
Ларат махнул рукой в сторону гостиной.
– Эдера. Но сначала ещё одна работа здесь. И это нельзя откладывать. У меня на примете есть девушка, она из прекрасного рода, но её род не особо горит желанием породниться с Бинот. Её вывели в свет в прошлом году, но я тогда был в Ордалле и не ходил по визитам. Вернее, я уже давно не ходил по визитам. У них есть пара прекрасных предложений, и сейчас её отец решает, кого предпочесть.
– И что от меня требуется?
– Ничего особенного. Я представлю тебя как любовницу крейта Риго.
Лиля вздрогнула и распахнула глаза.
– Не смотри на меня так. Я сам потом расстрою эти предложения. В этом твоё участие не потребуется. Но киру Има потребуется подтверждение того, что я и в дальнейшем буду преуспевать. По слухам, ты связана с моим родом, и, являясь любовницей крейта Риго, ты обеспечишь мне нужную репутацию.
Лиля вяло ковыряла вилкой мясо, потом съела половину соланума и отодвинула тарелку.
– А потом – в Эдеру?
– Да. Лилэр, не печалься. Там тоже красиво.
– А толку в этой красоте, если я на улицу выхожу два раза в неделю, – вздохнула Лиля, откидываясь на спинку стула, но тут же спохватилась и села ровно. – Комната да парк.
– Возьми с собой Талли. Я видел, вы стали довольно дружны. Сможете выходить на ярмарки и просто гулять по улицам. Просто не наряжайся так, – с улыбкой показал Ларат на блестящее атласное платье Лили. – Там ты не будешь чьей-то вдовой или разведённой. Туда ты приедешь уже как кирья, которую облагодетельствовал своим вниманием сам крейт, а по улицам сможешь ходить как катьонте.
Лиля сидела в малой гостиной перед зеркалом, и цирюльник с помощницей вертелись вокруг неё, расчёсывая и подрезая волосы. Лиля смотрела в зеркало. Через полтора месяца ей двадцать шесть. Прекрасный возраст, расцвет юности... в том мире. И начало увядания – в этом. Любовница крейта Риго, надо же...
– Я закончил, госпожа, – сказал цирюльник, отступая на шаг. – Парадная причёска?
– Да, – сказал Ларат, стоя в дверях гостиной. – Мы едем с визитом. Я договорился о визите в дом Има. – Цирюльник понимающе кивнул. – Кирья должна сиять так, чтобы самому крейту не было стыдно за неё.
Лиля ехала, сияя, в одном из нарядных платьев, которые раздражали её пышностью, но, надо признать, выглядели эффектно. Кир Бинот явно любовался на неё, сидя напротив, потом снял перчатку и поправил локон, зацепившийся за серёжку.
– Будь ты моложе и глупее, я бы женился на тебе, – сказал он, откидываясь обратно на спинку сиденья. – Или будь я моложе и глупее.
– Я не выйду замуж тут, – сказала Лиля, пожимая плечом. – Тут это значит попасть в неволю и полностью зависеть от мужа. Ты привлекательный мужчина, молодой и умный, и ещё обладаешь той чертой, которую у вас называют "бодростью духа", но даже это не заставило бы меня согласиться.
– Иногда я начинаю верить в те странные истории, которые ты рассказываешь о своей родине, невзирая на то, что такого места существовать не может, – хмыкнул Ларат. – Хотя, по зрелом размышлении, наш мир тоже может показаться нелогичным и странным. Ты хоть понимаешь, что твоё согласие в этом деле не имеет значение? Твой попечитель – кир Октер, и твоим браком будет распоряжаться он. Я правда привлекательный? – спросил он вдруг с любопытством. – Ты считаешь меня привлекательным?
