Это было сложное время, и оценивать его столь же сложно. Поэтому остановимся на фильме Владимира Хотиненко, который предлагает как раз чёткую и определённую позицию. Мнение, которое в наше время разделяет как государство российское, так и Русская Православная Церковь во главе с Патриархом Кириллом.
В центре картины — собирательный образ русского батюшки по имени Александр Ионин. Есть у него и реальный прототип — отец Алексей Ионов, чьи воспоминания легли в основу сюжета. Мы не увидим в фильме сложную рефлексию героя, его сомнения, или напротив — стойкую идеологическую убеждённость. Простодушие — его главная отличительная черта. Недаром он окружает себя детьми, легко находит для них нужные интонации, порой и сам реагирует на происходящее, как ребёнок. Такого человека сложно упрекнуть в коллаборационизме, он слишком не от мира сего, а потому и сама проблема отступает на второй план.
Несколько идеализированный образ сглаживается игрой Сергея Маковецкого, который вдохновлялся личностью отца Иоанна Крестьянкина. Правда, когда в начале фильма батюшка приезжает в Ригу, облачённый в характерную чёрную шляпу, трудно избавиться от мысли, что главный герой внешне куда больше смахивает на раввина. Но к середине картины это ощущение проходит целиком и полностью.
Итак, отец Александр с женой Алевтиной (Нина Усатова) прибывает в село Закаты Псковской области, и тут же начинает восстанавливать храм. На куполе горит звезда и расписан он картой СССР, а над входом красуется табличка "Клуб имени Кирова". Именно здесь, до войны, сельский парень Лёха (Кирилл Плетнев) смотрел со своей невестой "Александра Невского", отплясывал на танцах, признавался в любви. Потом случилась война, Лёха ушел на фронт, а его девушку потехи ради убили немецкие солдаты. Теперь вырвавшийся из окружения парень примкнул к партизанам. И с неодобрением взирает из лесов на то, как сакральное место его любви модернизирует какой-то приезжий поп.
Другая сюжетная линия затрагивает еврейскую тему. Ещё в Прибалтике, в самом прологе фильма мы видим анекдотичного еврея, который жалуется отцу Александру на свою нерадивую четырнадцатилетнюю дочь Хавочку (Лиза Арзамасова). Мол, отрекается от веры отцов, от рук отбивается. Девочка и впрямь принимает святое крещение с именем Ева, и именно это — как объясняют нам в фильме — спасает её, единственную из всей большой семьи, от фашистских лагерей. "Дщерь иерусалимская" (так называет Еву матушка Алевтина) следует за отцом Александром в село Закаты. И становится его приёмной дочерью.
В Закатах продолжается жизнь. Пьют самогонку в пост полицаи, снимают на камеру и фото "убогую русскую жизнь" рядовые немцы, но церковные службы помогают православным не терять надежду на лучшие времена. Отец Александр сострадает соотечественникам, пленённым в расположенном неподалёку лагере Саласпилс, возит им продукты и лекарства, поддерживает духовно. Но когда в деревню входит Советская Армия, ситуация меняется в корне. Становится ясно, что настоящие звери находятся по другую сторону баррикад. И отца Александра ждут унижения, избиения и все дальнейшие ужасы Гулага.
Таков фильм "Поп", который уже окрестили в прессе и "православным лубком" и "манифестом церковного власовства". Но мы остановимся на художественных особенностях этого произведения.
У ленты большие проблемы со сценарием. При всём уважении к сложности темы, всё же нельзя так! Речь идёт даже не о построении сюжета, а о сопутствующих ему виньетках. Если рядовой немец — то обязательно Ганс и губная гармошка, если праздник Покров — то обязательно идёт красивый, открыточный снег, если кино в селе псковском — то "Александр Невский", а если кино в то же село привозят немцы — то непременно "Триумф воли" Лени Рифеншталь. Если в кадре бушуют травы — то это иван-чай, если алеют ягоды — калина. Полное ощущение, что фильм ориентирован на Запад. Не хватает только медведей с цыганами где-то на периферии — в старом Голливуде непременно поместили бы оных в партизанскую землянку. Нет здесь и естественного воздуха, свойственного, к примеру, фильмам Эмиля Лотяну, которые при всей национально-природной китчевости никогда не выглядели "клюквой".
О пролётах камеры над лугами и реками и вовсе говорить как-то неловко. В такие кадры явно напрашивается саундтрек от группы "Любэ", странно, что этого не произошло. Дело даже не в том, что в представлении обывателя Россия должна выглядеть именно так. Навязчивый рапид, озвученный музыкой композитора Рыбникова (на которую, зная современные аппетиты автора композиций "Буратино" и "Большого космического путешествия", явно была потрачена добрая половина бюджета ленты), придаёт фильму совершенно лишнюю и ненужную претенциозность. О тонкости, психологизме в подаче темы речь, видимо, не шла изначально. Все эти моменты, словно вышедшие из-под пера ученика первого курса сценарного факультета ВГИКа, значительно ослабляют общее впечатление от картины.
Возможно, шаблонный киноязык обязан привлечь к фильму как можно больше аудитории. В нём нет сложной "страстности" лунгинского "Острова", вызвавшего широкий общественный резонанс и раскол в восприятии его в церковных кругах. А расшифровка аббревиатуры СССР — Смерть Сталина Спасёт Россию — и вовсе придётся по душе матёрым антисоветчикам, для которых понимание Великой Отечественной заиграет новыми "религиозными" красками.
Но с этим всё ясно. Вопрос в другом. С точки зрения Церкви и Правительства, церковнослужители, агитирующие в проповедях своих прихожан безропотно принять Гитлера, реабилитированы перед отечеством посредством фильма "Поп". Почему же тогда совсем недавно СМИ активно возмущались указами бывшего президента Украины Виктора Ющенко, чествовавшего Степана Бандеру? Вроде бы тоже человек хотел для своего народа той же свободы от большевиков, хотя и действовал несколько иными методами. Как ни крути, а в корне и того и другого явления стоит сотрудничество с врагом — "и это факт, от которого не отмахнуться".
А ведь не за горами очередное празднование Дня Победы. И вкупе с натовским парадом на Красной площади нам предлагается ещё и занимательная культурная программа. Например, новый фильм Веры Глаголевой "Одна война" с невиданным доселе сюжетом о советских женщинах, родивших от немцев и сосланных вместе с детьми на остров в Белом море, где в 1945 году за них всерьёз берётся майор НКВД. Как писал Вениамин Каверин, есть над чем подумать.
2
Андрей Смирнов ОТ СЕРДЦА К СОЛНЦУ
Оргия праведников. "Для тех, кто видит сны. Vol.I" 2010.
Вьюга над сердцем моим —
Словно Дух, что носился над бездною,
Кружится ветер
В полярной сияющей мгле
Пробираться по пояс в снегу
Под чужими и страшными звёздами
Падать и вновь подниматься —
Вот всё, что могу.
Тьма и вьюга, и слёзы из глаз
Мы идём через ночь,
не надеясь достигнуть рассвета.
В этих льдах за пределом широт
Нет иного рассвета, чем в нас
В нашем сердце — огонь,
озаряющий стороны света.
Поднимайся, мой ангел! Вперёд!
Да, так рождаются ангелы,
Так возникают миры,
Так из пламени наших сердец
В чёрном небе полярной зимы
Загорается новое Солнце!
Один мой друг, не последний человек в русской электронной музыке, недавно пожал плечами: "Не понимаю, почему в модном журнале активно анализируют и продвигают какой-нибудь молодёжный хип-хоп и совсем игнорируют ту же "Алису", при всём моём сложном отношении, явление-то более значительное". "Оргии Праведников" это касается ещё в большей степени. Влиятельная культурная пресса особым вниманием не жалует. Группа вообще стоит особняком между шоу-бизнесом и андеграундом, редко находя понимание в обоих пространствах. При этом безо всяких ротаций, самостоятельно издавая пластинки, группа имеет постоянно растущую армию поклонников.
