Единственно, что его очень расстроило, это то, что Бантика пришлось оставить в деревне. В этом все были категоричны. Как понял Ник из объяснений, существуют кордоны, через которые нельзя провозить даже семена местных растений. Не говоря уже о лесных зверях.
Сейчас, следуя за повозкой, Ник опять попробовал вызвать Умку. В ответ почувствовал лишь слабое покалывание в области шеи. «Что могло произойти со столь совершенной машиной? – в который раз задал себе этот вопрос Ник. – Какая-то дестабилизация квантовых полей. И что-то она говорила про утечку заряда из энергонакопителей». Ник уже и не помнил, когда в последний раз заряжал ее. Да этого и не требовалось. Умка подзаряжалась от любого открытого источника энергии. А уж энергии местного светила для нее было более чем достаточно. Напрашивалась аналогия с той же проблемой, обнаруженной еще на «Валькирии»: практически полное отсутствие флуктуации в этой звездной системе. Плюс искусственно наведенный кем-то квантовый резонанс и его явная связь с гигантскими пирамидами. Можно добавить к этому и сбой в работе антигравитационных двигателей спасательной капсулы в верхних слоях атмосферы. Ник чувствовал, что все это – звенья одной цепи. Но не знал, с какой стороны эту цепочку лучше ухватить. Да и как дальше ее разматывать, было вообще не понятно.
Одно только совершенно ясно – случайно встреченные им на болотах аборигены не имеют ничего общего с этими загадками. Надо все-таки определить для себя какую-то реальную цель и двигаться в ее направлении. Ну, что бы я хотел сейчас получить? Помощь с Земли отбрасываем сразу. Это от меня не зависит. Ну, тогда, например, вступить в контакт с существами, создавшими пирамиды. Очевидно, тут он поправил себя – возможно, они были созданы как раз для получения эффекта квантового резонанса. Нет, не так. Скорее квантовый резонанс является побочным эффектом. Он возникает обычно при искривлении пространственного континуума. Насколько помнил Ник из общеобразовательной программы, КР считается одним из негативных факторов в работе с настройками субполей и, например, влияет на точность джамп-прыжка. Существа, создавшие пирамиды, естественно, знакомы с волновой теорией поля. Тогда… Что тогда? Дальше он заходил в тупик. Точнее, появлялось бесчисленное множество вероятностей. Ник несколько раз пытался провести экстраполяцию какой-нибудь на первый взгляд понравившейся гипотезы, но залезал в такие дебри противоречий, что, в конце концов, решил бросить это занятие. «Все, хватит! – остановил он себя. – Надо просто найти ближайшую пирамиду. Атам будет видно».
Как ни странно, ему стало легче. Мысли перестали скакать хаотически, как молекулы при броуновском движении. Мозг начал ставить конкретные вопросы. «Первым делом надо найти информацию о пирамидах, – думал он.
– Любое их упоминание. У Умки могли сохраниться в памяти точные координаты этих гигантов. Хотя нет. Когда зонды-разведчики засекли эти объекты, она уже не управляла «Валькирией». У нее, как и у меня, остался только визуальный ряд. Но и этого для Умки было вполне достаточно, чтобы по косвенным данным рассчитать хотя бы приблизительные их координаты. Я же не могу с определенностью сказать, в каком полушарии нахожусь, Северном или Южном? Сколько на планете материков? На каком континенте я?» Мысли опять побежали, обгоняя друг друга. «Так, спокойнее, – остановил Ник себя, – так не пойдет. Нельзя понять все и сразу. Будем действовать поступательно. Пока надежда на город. Города подразумевают сосредоточение знаний и технологий. Во всяком случае, так было на Земле. Будем надеяться, что и здесь с этим так же обстоят дела. Вот и хорошо, – он немного повеселел, – мы туда как раз и направляемся».
Помимо Шептуна и Сита, к большой радости Ника, в дорогу с ними отправились Рон и Валу. Гоби остался в деревне. Его жена была на сносях и вот-вот должна была родить. Риго, благодаря вмешательству Шептуна, медленно шел на поправку. Правда он был еще настолько слаб, что о его участии в этом походе в город не могло быть и речи.
Долина осталась далеко позади. Пейзаж как-то резко изменился, без заметного перехода. Вроде только что ноги ступали по мягкой траве, а колеса повозки неслышно катились по ней, если не считать легкого скрипа. А сейчас стучат по сухой каменистой почве. Наверное, этот звук и вывел Ника из задумчивости. Он оглянулся назад. Так и есть. Трава резко заканчивалась, словно ее срезали гигантским ножом или какая-то невидимая стена не пускала ее дальше. И так было на всем протяжении дороги, насколько хватало взгляда. Дальше практически без всякого перехода начиналась каменистая безжизненная почва. Ник даже хотел вернуться и рассмотреть эту естественную границу, но, взглянув на равнодушное лицо Сита, решил провести исследования на обратном пути.
Шептун полулежал в повозке, откинувшись на мешки. Глаза его были прикрыты. Казалось, он спал. Сит бодро вышагивал справа от повозки, держа наперевес длинную жердь. Ей он время от времени бил по чешуйчатым спинам ленивцев. Тогда они начинали быстрее переставлять свои тяжелые когтистые лапы. Рон с Валу шли впереди на значительном удалении. Ник замыкал шествие. Делать было совершенно нечего, и он решил использовать время для добычи информации.
– Сит! – позвал он мальчика. – А ты раньше здесь бывал?
– Конечно! – тот удивленно взглянул на него, – раз в десять лет мы все здесь проходим. Перед каждым Исходом. Странный ты все-таки какой-то. А у вас, у степняков, Исхода нет, что ли? Да нет, такого не бывает. Видимо, ты заболел сильно, вот и не помнишь ничего. Даже как на болота попал. Повезло еще тебе, что я тебя нашел, а то бы всё, того. Шептун рассказывал мне, что если человеку по башке сильно треснуть, то он может все забыть. Вот ты, Ник, не помнишь? Может, тебе кто по башке стукнул, вот ты все и забыл? Хотя если тебе по башке кто-то и стукнул, то ты и этого не должен помнить. Фу-у-ух, запутал ты меня совсем. Но так вроде бы все сходится. Но ты, Ник, это, не переживай сильно. Шептун говорил, что бывает, что и вспоминает кто потом.
«Вот так всегда, – размышлял Ник, – как на что-то интересное натолкнешься, то начинается чепуха какая-то. Вот возьмем их «исход». Все о нем говорят, а спросишь про него, ничего толком объяснить не могут. Какие-то общие, ничего не значащие фразы. Или как сейчас. Мол, по голове стукнули. Нику порой начинало казаться, что так оно и есть. Однако сейчас делать было нечего, идти, судя по всему, еще не один день. Да и Ситу деваться некуда. Не убежит, сославшись на неотложные дела, как всегда, когда Ник слишком уж допекал его своими расспросами.
– Сит, – начал он издалека, – возможно, ты и прав. Может, меня кто и по голове стукнул, может, я сам головой ударился. От этого много чего и забыл. Так?
– Ну вот, я же тебе об этом и талдычу всю дорогу, – радостно закивал мальчик. Видно было, что гордится собой. Надо же, сходу такой правильный диагноз поставил. Не зря учеником Шептуна считается.
– А вот я тоже слышал от Шептуна, – тут Ник слукавил, – что людям с таким… м-м-м… с такой болезнью надо все объяснять, как, скажем, ребенку маленькому. Тогда они быстрее смогут все и вспомнить.
– Ну… – Сит явно задумался, – так я ж тебе и так все объясняю. По несколько раз объясняю. А день проходит, ты опять за свое. Может, ты забываешь, что я говорю? Вот сейчас говорим, а завтра ты опять меня об этом спрашивать будешь, да, Ник? Надо сказать Шептуну, пусть он тебя в Городе целителю какому-нибудь покажет. Там знаешь какие там целители? Кого хочешь вылечат. Шептун в Городе многих знает. Как доберемся, я сразу его попрошу. Чай не ты, не забуду.
«Вот и поговорили», – Ник все же он заставил себя ему улыбнуться. Обогнав повозку, он зашагал впереди нее своим размашистым шагом. «Даже в сложной ситуации есть позитивные моменты, надо просто постараться их разглядеть», – вспомнил он слова отца. Наверно, тот знал, что говорил. Больше тридцати лет заниматься гуманоидными цивилизациями, хочешь не хочешь, научишься. «А ведь мы с ним так редко общались, – с какой-то тоской вдруг подумал Ник, – даже когда он прилетал в свой очередной отпуск. Домашние посиделки всей семьей за круглым столом, где все обмениваются общими фразами, не в счет. Сейчас бы ой как кстати пригодились его советы».
Хотя – Ник вдруг взглянул на ситуацию с другой стороны – любой сотрудник Комитета по Контактам, начиная от захудалого стажера, заканчивая самим Епифанцевым, не раздумывая, поменялся бы с ним местами. Ник усмехнулся, вспоминая курс лекций «Поведенческие аспекты контактов с представителями разумной гуманоидной расы. Теория и Практика». Он прослушал 40 часов занятий плюс сточасовой ускоренный гипнокурс. Там было собрано великое множество рекомендаций от специалистов самых высоких научных степеней и званий. А также воспоминания звездолетчиков – первооткрывателей внеземных цивилизаций, имена которых Ник знал с самого детства. Даже описывались весьма занятные курьезные случаи при первых контактах. Заканчивался же курс довольно лаконичным параграфом № 747-А из Устава Звездоплавания.
