Он вытирает лоб фланелевым рукавом, на ткани остается влажная полоса. Очень заметная. Батареи шпарят на полную мощность, и по-прежнему на них нет вентилей, и по-прежнему их невозможно отключить. А на улице — теплынь, будто и не Рождество сегодня.
Чарли оборачивается и смотрит на спящую жену, раскинувшуюся на огромном двуспальном раскладном диване. Она слегка посапывает, на голове туго накрученные бигуди. Под левой ноздрей набухла капелька то ли пота, то ли какой-то еще телесной субстанции. Голова упирается в спинку, обитую золотистым винилом. Слева на столике кипятильник "Гоблин"[47] уже цедит кипяток в приготовленные чашки.
Чарли подходит к жене и целомудренно целует ее в щеку. Прошлой ночью они занимались любовью. Может, это был ее рождественский подарок? Или это из-за запарки в "Чародейке", куда он все-таки — ох, зря! — разрешил ей пристроиться? Несколько месяцев после того, как она туда нанялась, ее было не узнать: заводилась в постели мгновенно. А потом все пошло на убыль, но редкие вспышки все же случались, особенно после того, как ей приходилось заполнять огромный гроссбух или долго сводить все дебеты-кредиты.
Прошлой ночью все кончилось очень быстро, и он почувствовал, с каким облегчением Морин выскользнула из его объятий. Чарли смотрит, как она легонько крутится под одеялом. И вдруг в голове его возникает потрясающая мысль, которую он, впрочем, тут же старательно отгоняет прочь: "Я люблю свою жену".
Проходит несколько секунд. Чарли чувствует, как ему распирает кишки, и направляется в туалет. Идет он очень медленно, неуклюже переставляя ноги. Он всегда чувствовал себя каким-то чужаком в собственном теле, как будто оно было создано не для него, а для кого-то еще. Он чувствовал, что голова его слишком мала для тех грандиозных мыслей, которые иногда его посещают. Ноги тонкие и бледные, на икрах какие-то проплешины, вестники грядущего распада. Он пробовал накачать мышцы, используя модернизированный комплекс упражнений, и тебе изометрические, и изотонические — никакого эффекта. Во-первых, очень скучное занятие, во-вторых, стала болеть спина. И как только Морин все это выдерживает? Непостижимо…
Он испражняется, потом изучает то, что из него исторглось. Кто-то ему рассказы вал, что у немцев в унитазе даже есть специальная палочка для этих целей. С них станется… Чарли всегда знал, что немцы опасная нация, слишком умные, на грани помешательства.
Стул странный, похож на кроличьи "орешки". Подтеревшись, он встает и моет руки, заодно изучая в зеркале свою физиономию. Настроение почему-то паршивое. Странно, чем сильнее предвкушаешь приятный денек, тем более он бывает грустным. Вечно одно и то же. Лицо, смотрящее на него из зеркала, точно такое же, как всегда: какое-то невнятное, слегка веснушчатое, странно-виноватое. Знакомая грива волос, кое-где чешуйки перхоти. Да, еще одного года как не бывало. Томми всегда обвинял его в чрезмерной осторожности. Может, он прав. Может, это правда. Живет в каком-то болоте. Но в болоте ему спокойней, ничего не поделаешь.
Чарли возвращается в спальню. Морин уже встала и с виноватым видом бродит по комнате, похожая на зверька в стеганой, в ромбиках, алой шкурке.
— Привет, детка.
Морин в ответ улыбается:
— С Рождеством, Рок.
Он чмокает ее в щечку и молча простирает руку в сторону огромной коробки, стоящей в углу. На Морин ее банный халат. Тапочки розовые, с белыми, похожими на пуховку для пудры, помпонами. Он подарил ей эти тапочки в прошлом году, в придачу к той штуковине, которая уже пол года праздно стоит в другом углу: электрический вибромассажер, "Трим ю Фит". Чарли обидно, что она так быстро охладела к этому агрегату. Ему даже кажется, что она вообще его не хотела, хотя в момент вручения подарка изобразила невероятное восхищение. Но теперешний его сюрприз попадет в самое яблочко наверняка.
— Сейчас еще слишком рано открывать подарки.
— Для рождественских подарков никогда не рано.
Морин посматривает на неловко обернутую коробку с легким лукавством.
— Что-то огромное.
— А ты открой, ну, смелее…
Морин подходит к коробке и пытается ее поднять.
— Очень тяжелая.
— Угадай, что там?
— Нет, я не смогу.
— А ты попробуй.
— О, Чарли, я не знаю.
— Давай-давай.
От нетерпения Чарли начинает покачиваться с пятки на носок и с носка на пятку, предвкушая изумленные восторги.
— Неужели микроволновка?
Чарли чувствует, как в душе всколыхнулась темная волна досады.
— Ну, открывай же!
— Ведь это не она, а, Чарли?
Морин чувствует, что ляпнула что-то не то, и торопится развернуть подарок.
— Да, точно! Ах, Чарли, ну зачем ты. Она же такая дорогая…
— Не переживай. Ты заслужила. Столько со мной возилась.
Он делает паузу, надеясь, что она возразит, но она молчит. Тогда он продолжает:
— Посмотри. Это же фирма! "Креда 40131". Немыслимая штука! Всего за десять минут можно приготовить обед, представляешь? Есть даже специальный поднос, чтобы получилась хрустящая корочка.
— Ну и как она работает? — спрашивает Морин, аккуратно снимая последний листок оберточной бумаги и аккуратно его складывая, чтобы можно было при случае снова использовать.
— Это специальные волны, которые воздействуют на пищу. Изнутри.
Чарли взволнованно тычет пальцем в металлический каркас.
— Величайшее изобретение для облегчения домашнего труда, величайшее после стиральной машины. Лучи, направленные на продукт, воздействуют на его… ээ… протоны.
— А что такое протоны, Чарли? — озадаченно спрашивает Морин.
— Протоны… это протоны. — Он в изумлении покачивает головой. И как только Морин справляется со своей новой работой? — Это такая частица. Как атом, только гораздо меньше. А сама печь вообще не нагревается. В ней можно даже жарить, говорю же, есть специальный поднос. Еще можно размораживать. Например, масло, чтобы не было твердым. Видишь внутри круглое блюдо? Оно крутится, чтобы все равномерно прогревалось.
Морин читает приложенную к печке открытку. На ней выпуклое тиснение — букет роз, а в окошечке для текста золотыми буквами выведено:
Моей любимой в этот светлый день.
Той, что мне дарит счастье жизни всей,
Надеюсь быть навеки с ней.
Под стихом неразборчивые каракули. Подпись: Чарли. Прочесть ее невозможно, но Морин знает, что там написано: Ч. Бак. Чарли тем временем изучает руководство по эксплуатации.
— Просто, как апельсин. Сегодня же и опробуем, детка.
— Отлично.
Морин ставит открытку на полку в нише, дополнив композицию из шелковых цветов и павлиньих перьев.
Помолчав, она чуть оборачивается и искоса смотрит на Чарли:
— А как ты хочешь опробовать?
Чарли продолжает читать руководство и осматривать печь. Потом смотрит на Морин и берет чашку с почти остывшим чаем, все еще стоящую рядом с "Гоблином". Брови Чарли слегка нахмурены.
— Теперь тебе не придется тратить столько времени на праздничный обед. Эта штуковина приготовит индюшку в два счета.
Морин вспыхивает и начинает теребить пуговицы на халате.
— Не знаю, Чарли. Я думаю, мне нужно сначала к ней немного привыкнуть…
— Да что тут привыкать-то…
Чарли осекся, прикусив губу. Он смотрит на Морин. Она чудесная женщина, мысленно уговаривает он себя. Чудесная. Родила ему сына. Идеальная хозяйка. Ему не на что жаловаться. Ни единой претензии. Но как было бы замечательно, если бы она иногда была более… инициативной. Раз-два — и вперед. Да, в семейной жизни ему явно не хватало смелых импровизаций.
— Не бойся. Я сделаю все, что надо. Нужна специальная розетка с заземлением.
— Чарли. Это все очень здорово. Но знаешь… Я думаю, нам лучше начать с маленьких порций. Я не очень привыкла ко всем этим… новым штучкам.
— Это не штучка. Это чудо техники.
— Суть одна.
— Ах, Морин, как же ты отстала от жизни!
Второй раз за сегодняшнее утро он чувствует себя немного обманутым. Проклятое Рождество. Придется выложить козырную карту.
— Между прочим, эта "штучка" стоит двести пятьдесят фунтов.
— Шутишь!
— И не думаю.
— Но мы не можем себе этого позволить…
— Для тебя, детка, ничего не жаль. Ты полюбишь ее, вот увидишь. Смелее. Я хочу сейчас же ее испробовать.
Похоже, Чарли радуется больше самой Морин. Он поднимает печку, бережно обхватив ее руками, будто младенца.
— Погоди, Чарли, а разве ты не хочешь получить мой подарок?
— Дай я сначала все сделаю, чтобы ты сразу могла пользоваться. Я сейчас, мигом.
Чарли осторожно ковыляет в кухню, он ставит микроволновку на разделочный столик, потом достает из ящика отвертку и прилаживает розетку с заземляющим контактом. Пока он возится с розеткой, успевает весь вспотеть. Как же все-таки жарко…
