— Брось, — махнул рукой Меф, — хватит и рукопожатия.
В его руках из ниоткуда возник свиток, от которого в воздух поднялось и мгновенно растворилось облачко чёрного дыма. Чёрт деловито развернул его и пробежал глазами, после чего довольно кивнул, положил бумагу на стол и придвинул к наёмнику.
— Всё в порядке, можешь сам прочитать, если, конечно, умеешь.
Таринор взял в руки документ и принялся вглядываться в на удивление аккуратный почерк. На первый взгляд ничего подозрительного. Ему доводилось иметь дело с подобным: с деревенским старостой можно договориться и под честное слово, но вот лорды не имели с наёмниками дел иначе, как через письменный договор. Таринор перечитал всё на второй раз и кивнул в знак согласия.
— Замечательно! Теперь скрепим договор рукопожатием! — Меф протянул тощую ладонь.
— Скрепим.
Сухая, неприятная на ощупь кожа чёрта напоминала пересушенный пергамент. Сразу после рукопожатия внизу свитка стали проявляться красные, точно написанные кровью, буквы.
— Это ещё что? — удивился Таринор.
— Подписи сторон, твоя и моя. В случае нашего поражения свиток пропадёт, а договор потеряет силу, как там и написано. Передём же к игре!
Меф собрал со стола карты и с хитрой улыбкой протянул их наёмнику, поджав губы в нетерпении.
— Чтобы ты даже не смел сомневаться в нашей честности, предоставляю тебе право перетасовать колоду.
Вскоре игра началась. Таринор окинул взглядом свою раздачу и ужаснулся: ни одной старшей! Судя по довольному виду Мефа, ему повезло больше. Гурх сидел, безучастно взирая на свои карты, игра его явно не интересовала.
— А если будет ничья? — осторожно спросил наёмник, не сводя глаз с проклятых шестёрок и семёрок.
— Тогда сыграем ещё раз, и так до победы одной из сторон, — тут же ответил Меф, будто предугадав вопрос. — К слову, удивлён, что ты не спросил о досрочном разрыве договора. Обычно вопросы вызывает именно этот пункт.
— Какой ещё пункт, — нахмурился Таринор, судорожно пытаясь вспомнить, о чём идёт речь.
— Самый последний, — прищурился чёрт. — Там сказано, что если во время срока службы ты вдруг скончаешься, то я вправе забрать твою душу.
— Это где ещё такое написано?
Внизу живота похолодело, а во рту вдруг сделалось сухо, как с лютого похмелья.
— А вот здесь, — чёрт ткнул тонким пальцем в самый низ договора. Там, под последней строкой текста, виднелось нечто, что можно было бы запросто принять за струйку засохших чернил. Неудивительно, что Таринор ничего там не заметил.
— Не волнуйся, мы свято чтим условия, а потому и пальцем тебя не тронем, — нарочито вежливо заверил Меф, — но целый год, знаешь ли, срок немалый. Мало ли, что с тобой может случиться…
Наёмник схватил бумагу, прищурился и с трудом разглядел в указанном месте крохотные буквы. «В случае досрочного…» — глаза испуганно бегали по строкам, а высохшие губы проговаривали шёпотом отдельные слова. — «…а именно свою душу».
Вот и подвох. Да ещё какой! Таринор мысленно отвесил себе увесистую пощёчину за то, что позволил азарту овладеть собой. Нужно было догадаться, что без таких фокусов никак бы не обошлось. Разумеется, Меф заключал договор с расчётом на смерть наёмника, ведь устроить это будет проще простого. Дьявол… Оставалось только рассчитывать на победу: было бы наивно надеяться прожить этот чёртов год в целости и сохранности.
Таринор раздал колоду, определил козырь, червы, и игра началась. Шла она с переменным успехом, но постепенно наёмник замечать, что Меф хмурится и морщит лоб. С каждым следующим ходом карты чёрта становились всё хуже, да и отбивался он от Таринора куда менее уверенно, чем в начале партии. Наёмник приободрился. По мере того, как колода уходила в отбой, уверенность в победе постепенно росла.
И вот, наконец, у чертей осталось по пять карт, Таринор же держал всего две и обе козырные. Зрачки жёлтых глаз Мефа превратились в дёргающиеся точки, он нахмурил тонкие брови. Гурх же безрадостно глядел то на одного игрока, то на другого. Туз червей вышел ещё в начале игры, а из оставшихся в колоде козырей самые старшие остались у Таринора. Победа была близка, он чувствовал это, но изо всех сил старался не подавать вида.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наёмник с надеждой взглянул на червового короля, зажатого между пальцев. Если художник, рисовавший эти карты пытался придать им сходство с настоящими людьми, то здесь он явно промахнулся. Хоть гном и говорил, что червовый король походил на Эдвальда, но сходство заканчивалось чёрными волосами да красной накидкой. Обе руки у карточного короля были на месте, к тому же в левой он держал меч. Вместо короткой обрамлявшей губы бороды он был гладко выбрит, впрочем, Таринор допускал, что вкусы короля за все эти годы могли и поменяться.
Но вот вторая карта, червовая королева, действительно напоминала о Мередит Русворт, супруге Эдвальда, дочери лорда островов Миррдаэн. Хоть Таринор никогда её и не видел, но огненно-рыжие волосы королевы, отличительная черта всех Русвортов, были известны на всю страну. Вот только, должно быть, краска потускнела от времени, поэтому вместо цвета закатного солнца волосы выглядели, скорее, медными.
Ход Мефа должен был определить исход игры. Если Гурху сейчас не удастся отбиться, Таринор просто выбросит карты по старшинству, крыть их противнику будет нечем. Если же нет, то по крайней мере получится вывести на ничью, и всё начнётся заново.
— Ну что ж, — произнёс носатый, нервно улыбаясь и потирая карты длинными пальцами, — сейчас всё и решится.
Меф швырнул на стол карту, а Гурх безучастно её покрыл. Так произошло и со второй. И со следующей тоже. Носатый широко улыбнулся, обнажив ряд мелких жёлтых зубов, а сердце Таринора забилось чаще.
Наконец, у чертей осталось по одной карте. Меф, заметно нервничая, осторожно положил на стол десятку пик. Увидев это, Гурх печально вздохнул и, перевёл взгляд на наёмника.
— Хороший ты мужик, Таринор. Прости, — сказал он и опустил поверх десятки бумажный прямоугольник с изображением девушки, сжимавшей между ладоней чёрную розу. Дама пик, так похожая на Мерайю Одеринг, по словам гнома.
Меф взорвался восторженным хохотом, а Таринор не мог сказать ни слова. Карты, стол, черти — всё это будто бы вдруг перестало существовать. Дыхание перехватило, в сердце ударил холод, а руки повисли безжизненными плетьми. Даже если бы Таринор вверил свою жизнь какому-нибудь божеству, то не смог бы вспомнить ни единой молитвы. Он смотрел, но не видел. Слушал, но не слышал. Ликующие возгласы Мефа раздавались для наёмника приглушённо, словно где-то вдалеке или за толстой стеной. Гурх же сидел, понуро опустив голову.
— Отлично, Таринор! — воскликнул носатый, потирая руки. — Вижу, ты не очень-то и рад такому исходу. Никак рассчитывал на победу? Что ж, наёмнику к службе не привыкать. Теперь ты наш слуга, верный и послушный, советую поскорее смириться. Погибнешь — твоя душа наша, сбежишь — то же самое. И ведь даже не сказать, что не подписывался на такое. Ты буквально на это подписался!
Меф спрыгнул с табуретки, и принялся расхаживать по дому, пританцовывая. Таринор же сидел, не находя слов. Да и что он мог бы сказать? Но вдруг он заметил, что Гурх оживился. Толстый чёрт, наморщил лоб, взглянул на перевёрнутый договор, лежащий на столе, после чего поглядел на наёмника, в нетерпении подёргивая пятачком. Он явно пытался что-то донести, вот только что именно?
— Обещаю подвергать твою драгоценную тушку опасности, не чаще пары раз в неделю! Ну, или только когда нам станет скучно.
Меф расхаживал из стороны в сторону с руками за спиной, полностью охваченный ликованием.
— Мы ведь не хотим, чтобы с твоей драгоценной тушкой что-то случилось раньше срока…
Поймав взгляд наёмника, Гурх вновь посмотрел на бумагу. Толстяк сверлил глазами свиток, но почему-то не нижнюю его часть, где были едва разборчивые подписи, а самый его верх. Читать вверх ногами было непросто, но Таринор принялся перечитывать договор с самого начала, надеясь получить хоть какую-то зацепку. «…властью, данной мне лордом Асписом, единоличным владыкой Аспероса, четвёртого круга Ада, повелителя…» — нет, всё не то! До чего же непросто читать перевёрнутые буквы! «…заключаю договор между Таринором, здесь и далее именуемого «исполнителем», выступающим в качестве первой стороны, и…» Разум наёмника словно озарила яркая вспышка. Имена. Здесь указаны их имена!
