Игнат не спеша ел, не поднимая глаз, подняв ворот куртки. Краем глаз видел, краем уха слышал, как в пельменную ввалились промокшие менты, числом четыре, и, громко переговариваясь, стали требовать щей и пельменей.
— Сами не знают, чего ищут…
— Ну. Машина-то есть, а что в ней искать?
— А ничего тачка. Новая совсем. Немного битая, а так нормальная. Я в движок заглянул на всякий случай. Сойдет. Три штуки за нее я бы дал.
— Это вещдок, понял?
— Да ладно — вещдок… Мой начальник такой же вещдок, как дело закрыл, через тещу в комиссионке за гроши выкупил.
— Смотри не упусти. Сейчас трейлер за ней придет, отвезут к нам на задний двор, потом у начальства выпросишь, если опять себе не заберут.
Они шумно ели, громко разговаривали, и, послушав их еще-немного, Игнат понял, что ничего интересного он больше не услышит. Он встал, и в это время из его кармана, где лежал сотовый, донеслись трели вызова. Но в общем шуме их вряд ли кто услыхал. Только один молоденький мент приподнял голову и удивленно посмотрел, когда Игнат проходил мимо. Откуда, мол, у этого бомжеватового старика сотовый? Пришлось остановиться. Игнат, не торопясь, достал сотовый, приложил к уху.
Кого там черт дернул звонить… За прошедшие сутки таких звонков было немало. Возможно, этого хозяина машины Суханова, мирно ночующего в болоте, жена, родственники и компаньоны пока не разыскивали. Хотя Игнат на ночь аппарат отключил, чтобы не сели аккумуляторы.
— Да, я слушаю.
— Пап, ты? — услышал он детский голосок. — Почему не звонишь, ты мне обещал.
— А, это ты, Серега, — расплылся в улыбке Игнат. — Ну ты, блин, даешь. Куда девался после вчерашнего?
И так же спокойно, не оглядываясь, двинулся на выход, чувствуя на себе удивленные взгляды уже посетителей. Вроде наш мужик, небритый, в ношеной куртке, а сотовый при себе таскает, как прикинутый фраер.
Игнат не спеша вышел из пельменной, стараясь не оглядываться — идут за ним или не идут. Вроде кто-то вышел. Окликнут или не окликнут?
— Папа… — заплакал ребенок. — Мам, там дядя чужой!
Да вот сам не помню, как домой добрался! — Игнат уже спиной чувствовал чье-то внимание. — Пет-руха на своей тачке подбросил. А сейчас покушал и домой вот собрался.
«Такая легенда тебе подойдет?» — мысленно спросил он молоденького мента, который наверняка шел за ним сзади.
— Простите, я с кем разговариваю? — послышался встревоженный женский голос.
— Хорошая штука, скажу тебе, этот аппарат! Моя орала, как и твоя… Денег ей, суке, жалко, а я так скажу: если с лучшим другом в любой момент созвониться можно, чего еще желать, верно?
В трубке послышались гудки. Игнат только теперь почувствовал, как прошиб его пот.
— Ну бывай, не пропадай. Звони!
Он отключил аппарат, свернул в сторону бензоколонки и краем глаза заметил, что тот самый молоденький действительно смотрит ему вслед, стоя в дверях пельменной. Иди, иди, подумал про него Игнат. Щи остынут. Молодой еще, бдительность не притупилась. А она притупится, куда денется…
Он подумал, что идти на автобусную остановку тоже не следует. Здесь сплошь одна шоферня, все с тачками, своими или казенными. Он уже выделился среди них с сотовым, и хорош. Поэтому он так же не спеша двинулся в сторону окраинных хрущоб, видимых отсюда из-за деревьев. Мало ли, зашел мужик в пельменную, аппетит решил нагулять. И тут ему кореш позвонил. Мало ли. И документы — вот они, в порядке. «Макаров», правда, за поясом, ну так до него еще добраться надо…
— А ну стой! — послышался голос сбоку, не слышал даже, как рядом остановилась ментовская «Волга».
И точно, тот самый, молоденький, приоткрыл дверь. Вблизи он казался похожим на Леху, так что даже жалко его стало. За рулем сидел еще один мент, с сонным недовольным видом. Оторвали, поди, от тарелки.
— А в чем дело? — Игнат прибавил шагу, чтобы успеть свернуть за поворот, чтобы скрыться за елями, подходившими вплотную к шоссе.
— Стой, говорю!
— В чем дело, командир? — продолжал идти, не останавливаясь, Игнат.
— Ты почему в пельменной не заплатил? — Молодой вылез из машины и преградил дорогу. У него были погоны старшего лейтенанта.
— Забыл, черт… — искренне хлопнул сначала по лбу, потом по карманам Игнат. — Кореш позвонил, заговорился…
— Поедем, отвезем тебя обратно. — Молоденький старлей не отрывал от него изучающего взгляда.
Припоминает, не видел ли мой фоторобот, подумал Игнат. А вот что забыл заплатить, это да, это прокол… Надо ж так фраернуться!
— Слушай, командир, спешу, понимаешь? — Игнат прижал руки к груди. — Будь человеком, возьми бабки, отдай за меня подавальщице. Сдачи не надо.
— Документы есть? — не отставал тот.
— Командир, я че-то не врублюсь: документы тебе мои нужны или за пельмени расплатиться? — развел руки Игнат.
— Кончай, Сереж, — вступил водитель. — Возьми у него деньги, и пусть катится.
— Отдаст. Куда денется… — Старлей протянул руку, не обратив внимания на коллегу. — Документы, спрашиваю, есть?
— Да есть, есть… — тоскливо вздохнул Игнат и полез во внутренний карман. — Специально для тебя держу.
Пеняй на себя, салабон, подумал Игнат. Сам ведь нарываешься… Ну прямо конца этому нет. Сами на мушку лезут. Или Ерофеевна уже ментам обрисовала, как выгляжу? Вот так пожалеешь кого, и всегда на свою шею… Впрочем, подслеповатая она, как курица. Описать не сможет. По запаху, по голосу — другое дело. Тут она бы меня запомнила.
За паспорт он был спокоен. Паспортистка знакомая в Вычегде за хорошие бабки ксиву нарисовала дай боже, и своему начальнику на подпись подсунула.
— Поедешь с нами. — Старлей положил паспорт в карман. — Садись.
Если начнет лазить по карманам, шлепну урода, а там посмотрим, подумал Игнат. Но старлей, видимо, не мог отказать себе в удовольствии пригнуть его голову книзу, надавив сверху, а потом затолкать в салон машины.
— Разворачивайся! — сказал он напарнику и тут же охнул, получив пулю в бок.
Прежде чем выстрелить, Игнат что было силы вдавил ствол в его бок, и выстрела почти не было слышно.
Водитель было оглянулся и сразу наткнулся виском на окровавленный ствол «Макарова».
— Прямо! — сказал Игнат. — И не дергайся! Небось учили вас, придурков, учили… Прежде нужно обыскать задержанного, а потом в машину запихивать…
Убитый наповал то приваливался к нему, роняя голову на плечо, отваливал к окну, пока наконец не ткнулся перекошенным от последней своей боли лицом в переднее сиденье машины, после чего сполз вниз. Игнат снизу, чтобы не было заметно со стороны, упер ствол водителю в спину.
— Сами виноваты, — говорил он. — Сели бы, покушали, как люди… А ему — шило в жопу. Я вам мешал?
— Нет, не мешал, — помотал головой водитель, которого Игнат теперь хорошо разглядел — средних лет капитан, наверно, семья, дети…
Они встретились взглядами в зеркальце заднего обзора.
— Следи за дорогой. Прямо, прямо, скажу, где свернуть… У него дети есть? — спросил Игнат.
— Нет, — помотал головой капитан. — А у меня двое.
Двое — это нормально, — одобрил Игнат. — У меня у самого столько же где-то бегают… — Он вздохнул. — Теперь влево, а то там пост, и прямо…
Они снова выехали за город, только теперь уже по другой дороге, через лес. Капитан время от времени бросал на него беспокойные взгляды.
— Ну так что делать будем? — спросил вслух Игнат, раздумывая. — Вот ты на моем месте что бы сделал?
Капитан молчал, тоскливо глядя перед собой.
— Времени и так мало, а ты тянешь, — упрекнул Игнат. — Говорят, на войне как на войне. Я ж не виноват, что он такой упертый. Выслуживается, мать его так, сам говоришь. И тебя мне подставил. А ты его не поправил. Как старший товарищ. Я правильно говорю?
— Делай что хочешь, — сказал капитан. — Я все понимаю. Только ничем тебе помочь не могу.
Он открыл дверь кабины, чтобы выбраться.
— А ну стой, — сказал Игнат. — Я ж с тобой, как с человеком…
— Ты человек? — обернулся к нему капитан. — Ты — сука, урод гнойный, сучий потрох…
Пуля попала ему снизу под кадык, и Игнат поспешно отпрянул, чтобы не забрызгало кровью. Потом так же поспешно вылез из машины и побежал в лес, постоянно оглядываясь.
— Ах ты, с-сука… сучий потрох, — бормотал он. — Где ты, интересно, фене выучился, а? Вертухаем служил? Поговоришь у меня еще… Я вас, пидоров, трогал? Я вам мешал, когда вы пельмени свои жрали? Из-за вас, уродов, не заплатил даже. И ей попадет ни за что.
К заимке он добрался только затемно. Над ней вился легкий дымок, хотя Игнат велел Лехе разжигать огонь, только когда совсем стемнеет.
— Еще один недоумок, — проворчал Игнат. — Нажрался, поди, спит теперь…
Лехи в заимке не было. Игнат присвистнул, заглянул в печь, внимательно посмотрел на остывшие угли. Давно ушел, сучонок.
