дальнейшем я посвятил немало времени физическим упражнениям и заметно улучшил свою спортивную форму.
В 1950 году в возрасте пятидесяти четырех лет умер от лейкоза крови мой отец. Это заболевание часто встречается среди типографских работников и связано с отравлением организма свинцом и другими тяжелыми металлами. Папа много времени проводил в типографии и, к сожалению, не избежал этой участи. Он болел три года и долго лежал в больницах. Мама делала для отца все, что могла.
В этот период ему очень помогала солидная медицинская страховка Союза редакторов ежедневных афинских газет. Но, к сожалению, чуда не произошло.
Таким образом, мне пришлось определяться в жизни раньше, чем многим моим однокашникам. И хотя лицей я окончить не успел, учился я там неплохо и смог получить стипендию для продолжения образования в американском колледже. После войны наша семья осталась с весьма скудными средствами к существованию, поэтому платное обучение в Греции нам было не по карману. Однако другого в то время в стране не было, и идея продолжить образование в Америке казалась разумной. Мой свободный английский язык – продукт велосипедных прогулок с американскими друзьями – тоже помог делу, поэтому к 1950 году, когда я отбыл на учебу в США, я был полностью готов к школьной и студенческой жизни и вообще к жизни в этой стране – так, как если бы я там вырос.
3. Психико в период оккупации и гражданской войны
Хочу особо остановиться на памятном для меня времени немецкой оккупации Психико и начале гражданской войны в Греции.
Я уже упоминал, что в 1942 году мы вернулись из Каритены в свой дом на улице Хрисантемон. Там мы воссоединились с отцом. К этому времени немецкое командование открыло дороги в город, а британцы немного ослабили морскую блокаду, и ситуация для людей несколько улучшилась. В магазинах и на лотках уличных торговцев появились кое-какие продукты. «Черный рынок» заработал более активно, хотя там, разумеется, были дикие цены.
Кроме того, благодаря вмешательству Международного комитета Красного Креста и шведского правительства, с лета 1942 года немцы разрешили шведскому и турецкому Красному Кресту завозить в Афины муку, и голодные люди стали получать хлеб, а дети – манную крупу и молоко. Средства на эту операцию предоставили греческое правительство в изгнании во главе с Эммануилом Цудеросом и американская Ассоциация помощи пострадавшим от войны в Греции. Интересно, что помощь Красного Креста поступала не только в Афины, но и в остальную Грецию, где она распределялась среди населения через местные комитеты ЕАМ.
Склонные к юмору в любых обстоятельствах, греки начали распевать стишки, положенные на мотив известной мексиканской песенки «Сьелито линдо» («Прекрасное небо»), известной в России как «Челита» (перевод, разумеется, вольный):
Мясо и рыбу в трюме качает,Сделайте нам одолженье —Чего Ваша милость желает?О чем желудок мечтает?Ай-ай-ай-ай,Швеции – слава!Накрыла нам стол, —Виват, хлебосол!Споем мукомолу «Браво!».
Наша семья по сравнению с этими бедолагами находилась в гораздо лучшем положении, и мы в этот период от голода не страдали, хотя питались более чем скромно. Ели мы в основном хлеб и овощи, которые покупали на рынке у крестьян, привозивших в Афины на продажу продукцию своих огородов.
Во время войны мы стали есть не слишком популярную у греков свеклу. Очень хорошо шли свекольная ботва и капустные кочерыжки. Ни мяса, ни рыбы на нашем столе во время войны я не помню. (Между прочим, в период оккупации несанкционированная ловля рыбы была запрещена.) Одно время у нас была коза, но потом ее украли.
Однако не все жители Психико могли похвастаться таким относительным благополучием. Например, членам упоминавшейся выше семьи Ксенос пришлось очень несладко. Экономические потрясения военного периода привели к тому, что их вилла осталась недостроенной, а от другой приобретенной накануне войны недвижимости долго не было никакой прибыли, поэтому во время войны Афина и ее сын чуть не умерли с голоду. В конце концов, семья выжила только благодаря тому, что госпожа Ксенос преподавала музыку детям со всей округи, причем за гроши.
Кстати, я помню, что к концу оккупации активизировалась местная благотворительность. В начале 1944 года мой папа стал помогать голодающим. Он организовал в Психико комитет социальной солидарности, который собирал деньги и закупал продукты для примерно 1000 детей из бедных семей, в основном беженцев из Малой Азии, живших вокруг Психико и горы Турковунья. Я не знаю, где члены комитета доставали продукты, но помню, что они распределялись через местные школы. Кроме того, по праздникам организовывалась бесплатная столовая в открытом театре «Колизеум», находившемся в то время в сосновой роще неподалеку от церкви Св. Димитрия.
Тем не менее, несмотря на некоторое облегчение ситуации с едой, экономическое положение в целом было просто катастрофическим. Греческая экономика, изрядно подорванная шестью месяцами войны в Албании, была окончательно добита во время немецкой оккупации. Немцы попросту грабили природные ресурсы страны, реквизировали все топливо, продовольствие и медикаменты и отправляли вермахту в Северную Африку.
Вся хозяйственная инфраструктура была разрушена, большинство автомобильных и железных дорог, а также порты разбомблены немцами.
Был конфискован весь транспорт. Греческая промышленность на восемьдесят процентов лежала в руинах, резко упало сельскохозяйственное производство. Коллаборационистское правительство Георгиоса Цолакоглу – генерала, подписавшего греческую капитуляцию, выплачивало немцам стоимость оккупации своей же собственной страны, и в Греции стремительно развивалась гиперинфляция[36].
Я уже не говорю о том, что в годы оккупации немцы в массовом порядке убивали гражданских людей, подозреваемых в неповиновении или участии в греческом сопротивлении. Десятки тысяч мирных греков погибли в этот период от немецких репрессий или репрессий со стороны уже упоминавшихся «батальонов безопасности», созданных в 1943 году правительством Иоанниса Раллиса (он занимал пост главы правительства после Цолакоглу и преемника последнего Логотетопулоса). Эти батальоны свирепствовали в городах, действуя так, как действовали в то же время полицаи на оккупированной территории Советского Союза. На любого человека в галстуке они смотрели с подозрением как на либерального интеллигента, связанного с сопротивлением.
Кстати, в дальнейшем, после ухода немцев, «акции возмездия» против т. н. «коллаборационистов», т. е. людей, подозревавшихся в сотрудничестве с оккупантами, начали партизаны-коммунисты, а их, в свою очередь, громили «батальоны безопасности». И те и другие убивали людей тысячами.
Большинство евреев, проживавших до Второй мировой войны в Греции, погибли в лагерях смерти[37]. Так, в марте 1943 года была депортирована и практически полностью уничтожена процветавшая до войны пятидесятитысячная историческая еврейская община в Салониках. В октябре 1943 года вышел нацистский указ о регистрации евреев в Афинах[38]. Надо сказать, что некоторые греческие евреи успели покинуть страну еще до начала войны. Так, например, я помню нашу соседку по Психико госпожу Магнифико, которая в 1940 году уехала
