В джунглях становилось жарко. У Сергея под плотно повязанной банданой зачесался лоб. По приказу майора спецназовцы облачились в привычные грубые «горки», потому что легкую тропическую форму командир отверг сразу. Лучше уж попотеть, справедливо рассудил он, чем порвать одежду или получить укус от какой-нибудь тропической дряни, которая насквозь пробьет тонкую ткань.
На головы бойцы накинули капюшоны, чтобы максимально прикрыть шею от укусов. Прочные берцы защищали голень как раз до середины, то есть до той предельной высоты, на которую могла ужалить змея.
Спустившись в низинку, гудевшую от звона комаров, и перейдя мелкий ручеек вброд, майор остановился и вытащил навигатор.
Сергей заглянул через плечо командира. Ухтыблин сосредоточенно всматривался в экран навигатора, который различными цветами, начиная от нежно-зеленого и кончая коричневым, обозначал высоту холмов, постепенно переходивших в горы. В самом центре экрана мигала черная точка. Вот Ухтыблин поднял голову и осмотрелся, стремясь поточнее привязать свое местоположение к ориентирам на местности. Когда он повернулся, то проекция на экране также сдвинулась, точно указывая то направление, в котором смотрел командир.
— Смотрите сюда, — негромко проговорил Ухтыблин, поднимая на ладони «умный» прибор. — Мы сейчас вот здесь. Вот точка в середине, видите? Вон там находится водораздел, — показал он подбородком перед собой. — Пара километров. Мост должен быть вот здесь, — осторожно ткнул майор пальцем в экран, — а мы выйдем к реке немного выше. Переправимся и окажемся вот у этой горки, деревня прямо за ней.
Воробей крякнул, а Сергей опасливо покачал головой.
— Да не бойтесь вы, — нетерпеливо дернул щекой Ухтыблин. — В этом месте на реке перекаты. Слишком мелко для крокодилов. Да и вообще, здешние крокодилы на людей не нападают. Я тут собрал кое-какую информацию.
— Это они на местных не нападают, — пробормотал Воробей. — Что с них взять, они невкусные.
— Ну, конечно, в этот час и в этом месте там соберется масса аллигаторов на изысканный обед, — проворчал Ухтыблин. — Целых три спецназовца на закуску!
Воробей возмущенно отвернулся, а Сергей ответил майору задумчивым взглядом. Ухтыблин крякнул от досады. Честно говоря, он и сам несколько побаивался переправы, но это, как он считал, была обычная реакция на неизвестную опасность, с которой можно и нужно справиться. Только вчера его клятвенно заверили, что за последние шесть лет в округе не было ни одного случая нападения крокодилов на людей.
— Без паники, орлы, — вздохнул он. — Я пойду первым, конечно.
Кубинец и Воробей переглянулись.
— Места здесь глухие, и пограничников практически нет. Все местные знают друг друга в лицо. Есть пара патрулей, они для проформы проходят по водоразделу раз в день и несут службу на пограничном мосту, собирая законную дань с контрабандистов. Но это не дает нам права быть кем-то замеченными. Впрочем, как и всегда.
— Понятно, — тихо сказал Сергей.
— Действовать, как в боевой обстановке. И помните — меня могут в любую секунду убить, поэтому я и сориентировал вас на местности. Воробей — старший в случае чего.
Эмоциональный Воробей не стал убеждать командира, что тот еще проживет сто лет. Он только сосредоточенно кивнул и поправил винтовку за плечами.
Три человека, одетых в застиранные светлые «песчанки», неторопливо брели по грунтовой дороге, извилисто кружившейся вдоль массивного лесистого хребта. Пограничники перебросили ремни винтовок через грудь и поместили оружие за спину, что было удобно при ходьбе, но было не очень удобно при изготовке к немедленному бою. Их ленивая и шаркающая походка показывала, что они выполняют надоевшую, рутинную работу и совершенно ничего и никого при этом не опасаются.
Иногда дорогу перебегали обезьяны. Сначала из леса выходил вожак и осматривался. Если он замечал людей, то останавливался и ждал, пока не пройдут знакомые ему особи, которые всегда появляются на этой дороге всегда в одно и то же время и всегда в одном и том же количестве. Никто из пограничников не смотрел в глаза вожаку. Зачем затевать скандал на ровном месте, да еще в такой жаркий день? В свою очередь, вожак, как благовоспитанная горилла, также смотрел в сторону, всем своим видом показывая, что он не собирается вмешиваться в людские дела.
Группы благополучно расходились, и каждая направлялась по своим делам.
Полноватый молодой парень с круглыми щеками и тонкими усиками над выпяченной верхней губой остановился в тени нависших над дорогой веток, вытащил несвежий платок из кармана и вытер им шею.
— Куда мы так торопимся? — пробормотал он. — Как жарко… Такой жары еще в этих местах не было.
— Не задерживай, Мостафа, — ответил ему через плечо пограничник постарше и неодобрительно посмотрел на товарища: — Каждый раз одно и то же. То тебе жарко, то тебе холодно!
Третий пограничник переглянулся с Мостафой, сделал сочувствующее лицо, развел руками, похлопал его по плечу, обошел парня и двинулся за старшим наряда.
— Послушай, Амит! — обратился Мостафа к широкой костистой спине командира. — Давай остановимся хотя бы на пять минут! Ведь тебе и самому жарко! А я пока за водой сбегаю. И тебе платок намочу.
Амит недовольно дернул плечом, но остановился. Река здесь недалеко. Все-таки племянник мужа сестры… не хватает еще скандалов с сестрой… мол, совсем замучили парня, даже воды не даете попить… да и жарковато сегодня, в самом деле. Можно сделать перерыв.
Он осмотрелся. Да, вон там удобное местечко. На камнях в тени можно посидеть, пока этот увалень не принесет полную флягу воды.
— Давай беги, — проворчал Амит. Он уселся на камень, предварительно внимательно осмотрев его, затем стащил винтовку через голову и с кряхтеньем разогнул спину.
— Я мигом! — обрадовался Мостафа.
— Смотри там, осторожнее, — для проформы сказал старший наряда. — Мало ли.
— Да сколько раз я там рыбу ловил! — на ходу проговорил Мостафа, ощупывая рукой фляжку на поясе. — Там же мелко, перекаты! Ничего страшного.
Он оглянулся, вспоминая направление, определился и сошел с дороги в джунгли в промежуток между кустами.
Майор знаком остановил вышедшую к реке группу и принялся осматриваться, ища сухую переправу.
Река в этом месте, плавно несущая свои воды под нависшими над ней сплетенными кронами деревьев, вытекала на более мелкое, широкое и каменистое ложе. Из быстро бегущего потока выглядывало множество камней, вокруг которых шумела и пенилась вода.
В нос ударила речная свежесть, отдающая запахом рыбы.
«Так, — прикинул Ухтыблин, — пройти в принципе можно. Вон там и там… попрыгать по камешкам… нашим не впервой… камни вроде сухие, не поскользнемся. Главное — это сейчас наметить путь, чтобы потом, при переправе, не думать, куда поставить ногу, иначе свалишься в воду. Ага, ну вроде есть дорожка… и вокруг никого, глухое местечко, то, что надо… Ну, что, идем?»
— Я иду первый, — прошептал он на ухо нагнувшемуся к нему Сергею. — Потом Воробей. Потом ты. Готовы? Пошли!
Старый крокодил, которого издавна индусы называют «магера», приплыл на перекаты в надежде на крупную дичь. Змеи и черепахи не утоляли его постоянного голода. В этом году из-за непривычно жаркой погоды задерживалась миграция парнокопытных, но мозг крокодила не в состоянии анализировать и связывать факторы климата с передвижением животных, поэтому он не смог бы оформить свою мысль, как человек. Зато он обладал мощным инстинктом, который говорил ему о том, что вскоре на этом участке реки появится пища.
«Магера» занял удобную позицию чуть выше перекатов и принялся ждать.
Мостафа, вспотевший и исцарапанный, вышел к реке и остановился, вытирая лицо уже изрядно мокрым платком. Он стащил винтовку и швырнул ее под ноги в густую прибрежную траву. Винтовка давно натерла ему спину каким-то угловатым выступом, спина чесалась прямо в середине позвоночника и начала уже побаливать. Мостафа посмотрел на часы. А что? Можно и искупаться! Он быстро, только разденется до пояса и ополоснется… Да, вот там, в десятке метров от берега, чистая вода призывно журчит на перекате, можно даже снять обувь и постоять в прохладной струе. Амит подождет несколько минут, ничего страшного. Как душно сегодня! Маленький отдых ему не помешает.
Пограничник быстро разулся, снял куртку и майку, прошептал молитву от злых духов и крокодилов, внимательно осмотрелся и лишь затем шагнул в воду.
Он плескался в воде, щедро брызгая ее себе на грудь, плечи, лицо, фыркал, плевался и испытывал наслаждение.
Наконец Мостафа разогнулся, вытер лицо мокрыми ладонями и развел руки в стороны, сладко потягиваясь и блаженно обводя взглядом красивый, умиротворяющий душу пейзаж.
