Пограничник быстро разулся, снял куртку и майку, прошептал молитву от злых духов и крокодилов, внимательно осмотрелся и лишь затем шагнул в воду.
Он плескался в воде, щедро брызгая ее себе на грудь, плечи, лицо, фыркал, плевался и испытывал наслаждение.
Наконец Мостафа разогнулся, вытер лицо мокрыми ладонями и развел руки в стороны, сладко потягиваясь и блаженно обводя взглядом красивый, умиротворяющий душу пейзаж.
Он посмотрел на чистое небо, потом на ветки деревьев, которые шевелил несильный ветерок, а когда опустил глаза еще ниже, то увидел, как какая-то фигура, ловко балансируя, размахивая руками, быстро перебегает реку по камням в самом мелком месте.
Незнакомец уже скрылся за речным поворотом, а пограничник все еще стоял по колено в воде с выпученными глазами.
Он успел лишь отметить, что человек был одет в темно-зеленый камуфляж, что он был вооружен и что он не был индусом.
Сверхчувствительный слух «магеры» сразу же уловил чужеродные шумы в воде, совсем не похожие на шум воды, бьющейся об камни. Такие звуки могло издавать только животное, пересекающее реку. Какое именно, рептилию не интересовало. Хищник был голоден.
Крокодил сдвинулся с места и, помогая себе хвостом, быстро заскользил вниз по течению. Он уже заметил чей-то силуэт на середине переката. Опыт охотника подсказал ему, что он должен отрезать жертве возможный путь отступления, и «магера» инстинктивно выбрал себе направление между добычей и берегом, как раз там, где не было камней.
Мостафа увидел крокодила. Огромная рептилия неслась на него сверху, ускоряя движения мощными ударами хвоста.
Пограничник сразу же все понял. Он понял, что безоружен и что является легкой и беспомощной жертвой. Крокодил неотвратимо приближался к нему. Амит останется без воды.
Хищник и человек встретились взглядами.
И тогда Мостафа закричал.
Он закричал так жутко и так страшно, что с недалеких деревьев суматошно сорвались в небо попугаи, а стайка пятнистых серн, осторожно пробиравшаяся на водопой, развернулась и понеслась обратно в лес, не разбирая дороги.
Казалось, сама вода замерла на мгновение от этого крика.
«Магера», учитывая скорость течения (он вырос на этой реке), немного подправил хвостом свое четырехметровое тело, чтобы удобнее было хватать добычу за конечности, и изготовился к последнему броску.
Перебегая по камням шумящий и заливающий берцы поток, Сергей успел заметить внезапно возникшую фигуру человека на середине реки. Откуда он взялся, Кубинец не имел понятия. Все его внимание было занято тем, чтобы как можно быстрее переставлять ноги, преодолевая переправу, и не свалиться при этом в воду. Осматриваться по сторонам не было никакой возможности. Сергей от души понадеялся на то, что этот толстоватый парень с отвисшим животом зашел в реку с целью совершить традиционное омовение и что ему просто не будет ни до кого дела.
Перескочив на другой берег, он бросил взгляд назад, но парня уже скрыл густой прибрежный кустарник.
«Хрен с ним, — подумал Кубинец, ныряя под ветки. — Кому и что он расскажет? Да и будет ли рассказывать? Подумает, что показалось… Хрен с ним, пусть живет!»
Он уже различил стоящую под деревом фигуру Воробья и только собрался подбежать к нему, как вдруг джунгли сотряс такой отчаянный вопль, что Сергей непроизвольно развернулся и метнулся обратно к берегу.
Мостафа, стоя в воде, вопил страшно и обреченно, указывая двумя руками на приближавшуюся смерть.
Сергей выскочил из кустов с уже готовым к бою автоматом.
Первая пуля пролетела мимо крокодила, взбив фонтанчик в воде прямо перед его носом. Но зато это видимое попадание облегчило дальнейшую прицельную стрельбу, несмотря на колотящееся сердце и слегка дрожащие руки после перебежки.
Нелегко стрелять, тем более из положения «стоя», после резкого старта, когда легкие еще не наполнились живительным кислородом.
Кубинец выругался, мигнул и задержал дыхание.
Второй и последующий выстрелы были более удачными. Сергей не имел понятия, где у крокодила находятся жизненно важные органы, но он искренне верил в свое оружие.
И оно его не подвело.
Горячие пули врывались в тело «магеры», начиная в нем свое смертоносное «броуновское движение». Раскаленные куски свинца не сразу пробивали рептилию насквозь. Они крушили его тело изнутри, подчиняясь законам физики, отлетая рикошетом от жестких костей и разрывая в клочья более мягкие ткани.
Через несколько секунд крокодил потерял ориентацию в пространстве, глаза его погасли, морда погрузилась в воду, а мощное тело, содрогаясь от попаданий, безвольно потащилось вниз по течению.
После первого же выстрела Мостафа замолчал и выпученными глазами наблюдал за смертью крокодила.
Сергей опустил оружие.
Туловище «магеры» зацепилось за дно, и крокодил тихо прислонился своей головой к дрожащим ногам индуса.
Сергей и Мостафа посмотрели друг на друга.
Мостафа поклонился, сложив перед собой ладони.
— Должен будешь, — тихо сказал Кубинец, и Мостафа, ни слова не понимавший по-русски, поклонился ему еще раз.
Не успел Сергей поставить автомат на предохранитель, как кто-то крепко ухватил его за рукав и затащил под куст.
— Ходу отсюда, — прошипел майор, — потом разрядишь оружие! Черт возьми, ну, вот откуда этот идиот взялся?!
— Я не видел, — виновато пробормотал Кубинец, забрасывая ремень автомата на плечо.
— То, что не видел, — это простительно, я тоже его не заметил! Ладно, пошли! Будем все-таки надеяться, что в этой глухомани никто не придаст значения двенадцати одиночным выстрелам, — уже спокойнее проговорил Ухтыблин на ходу, уворачиваясь от мешающих ему веток. — Здесь все-таки не заповедник.
Сергей выругал себя. В азарте стрельбы он выстрелы не считал. А вот майор замечал все. Поэтому, видимо, и живой до сих пор.
Джунгли на склоне хребта были уже не такими густыми и влажными, как возле реки. Ухтыблин мгновенно выхватывал взглядом наименее заросшие места и быстро вел группу на вершину по пологому склону.
На гребне водораздела они остановились. Майор осторожно подошел к краю обрыва.
— Ух ты, блин, с этой стороны отвесные скалы! Метров пятьдесят будет, — сказал он, заглядывая вниз. — Впрочем, ерунда… на сколько метров у нас веревка? На сто? Тогда спустимся здесь. Деревня должна быть рядом. Вот по этой расщелине и выйдем к ней.
Воробей быстро вытащил из рюкзака моток прочной альпинистской веревки, затем осмотрелся и ловко закрепил один конец на толстом стволе дерева. Все трое быстро спустились к подножию горы, отталкиваясь ногами от горячих камней, и оказались в небольшой расщелине, заполненной мелкой галькой. Расщелина упиралась широким входом в редкий лесок.
— Пошли, — шепотом распорядился Ухтыблин, — идем бросками, место открытое.
Он присел на одно колено, взял автомат на изготовку и внимательно осмотрел лежащую перед ним местность. Затем поднялся и, стремительно пробежав пару десятков метров, упал за скальным обломком. Не задерживаясь, вслед за ним метнулся и Воробей. Сергей, подождав несколько секунд, проделал то же самое. Они уже приближались к выступавшему массиву леса, уже были от него в какой-то полусотне метров, на дистанции всего лишь двух бросков, как вдруг, нарушая тишину глухого распадка, совсем рядом прогремел выстрел. Пуля с тонким свистом прошла над их головами и улетела в расщелину.
Не сговариваясь, все трое упали в густую траву за поваленным гнилым стволом дерева, развернули свое оружие в стороны и приготовились к бою.
У Сергея так заколотилось сердце, что он услышал его стук в ушах. Он был уверен, что следующий выстрел будет произведен именно по нему, причем невидимый стрелок обязательно попадет в цель. Как же ему захотелось стать меньше ростом! Хотя бы наполовину! Дикая волна паники накрыла его, и он так сильно сжал рукоятку автомата, что у него побелели пальцы.
— Не стрелять, — тихо и напряженно проговорил майор. — Не стрелять пока. Кто что видит?
— Ничего не вижу, — вполголоса доложил Воробей, осматривая свой сектор через прицел. — Трава мешает, чтоб ее…
— Неудачное местечко, согласен, Андрюша. А если нам все-таки в лесок рвануть, а?
— Не успеем, Иваныч… вряд ли. Наверняка это был предупредительный выстрел. Если бы хотели, уже бы открыли огонь по нам. Мы на открытом месте.
— Тоже верно. Соображаешь… Ладно, посмотрим, что дальше будет. Не отвлекаться, каждый внимательно смотрит в свою сторону. — Майор обернулся к Сергею и пихнул его локтем: — Эй, Кубинец!
— А, что? — пробормотал Сергей, но сразу же спохватился и взял себя в руки: — Есть не отвлекаться!
Тишина снова воцарилась в распадке. Подул ветерок, подала голос какая-то птица, и Сергей, таращась поверх мушки автомата на далекие скалы, медленно приходил в себя.
