Майкл очнулся ото сна, точнее, от воспоминания того рокового дня, когда был совершён поджог шаманами Колизея, и он точно знал, почему именно сейчас он прожил события десятилетней давности. Тот силуэт молодой девушки, который он видел, это была она… Майкл был абсолютно в этом уверен, он начал лихорадочно разбирать бумаги, которые ему предоставил Кранк, и он увидел наконец её фотографию, которую не единожды встречал в газетных публикациях за последние годы. Это была Гелла, та, что Майкл был уверен, знала правду о шаманах, та, которая тоже видела богиню-мать, и та, которую ему поручили убить.
37. – Как интересно, – вскинул одну бровь Харт, – вы так изящно приравняли свободу к убийствам. Хотя я слышал мнение, что именно тоталитаризм ведет к бесконтрольным расправам.
– Вам это лучше знать, – парировала Гелла.
– Отнюдь, – улыбнулся Харт, подняв бокал.
– Пожалуй, пропущу, – отвергла его предложение девушка.
– Ваше здоровье, – пригубив бокал, заключил Харт, – замечательно, не находите?
– Что именно?
– Я как человек ответственный за всю Империю могу свободно с вами беседовать, – резко сменил тему Харт, – абсолютно непринужденно могу общаться с вами, человеком, далёким от такого бремени. И инструментом нашего общения является, – Харт потряс жидкость, которую только что испил, – небольшой градус, который подогревает наше доверие друг к другу, разве нет?
– Я бы запретила алкоголь, – отрезала Гелла.
– Оу, вы заговорили как самый настоящий диктатор, про которых любите писать в своих статьях. И чем же вызвано столь категоричное заявление, в котором вы решили, что знаете за других, что им не полагается?
– Алкоголь бесспорно может расслабить и притупить мышление человека, однако это не несёт никакой пользы. И видимое величие, и надежда, которую дает опьянение, пагубны как для отдельно взятого человека, так и для всей нации.
– Да вы что, – облокотившись подбородком о кулак, выразил интерес Харт, – но, например, «сердечный ром» очень популярен в Империи, и было бы преступлением отобрать его у граждан!
– Преступление – это запрет чего-либо без возможности разумной альтернативы.
– Да? И что же вы предлагаете?
– В землях золотого Утконоса шаманы, – Харт при этом упоминании чуть сузил глаза, – используют передающийся по наследству рецепт приготовления напитка Сиацоатль. Польза распространения и подконтрольного внедрения как альтернативы рому тут очевидна, если вы сведущи в фармакологии. А я уверена, что человек вашего уровня и положения должен разбираться в этой сфере.
– Хм, действительно, интересная мысль. Но не думаю, что это разумно.
– Почему же?
– Начнем с того, что это весьма опасный напиток.
– Почему вы так решили? – насторожилась Гелла.
– Скажем, мой друг разделяет противоположную вашей точку зрения. Ведь так?
– Именно, – голос из–за спины заставил Геллу вздрогнуть, девушка обернулась и застыла на месте.
– Мне говорили, что вы знакомы, – оскалился Харт, когда третий участник беседы сел за обеденный стол.
– Разве это может быть реальностью?! Чтобы этот человек был тут и… И…
– Хм, я в тебе ошиблась.
– А?! – Гелла поднялась и поняла, что всё, что она пережила, было галлюцинацией или сном. Она находилась вовсе не на лайнере с… Она не могла вспомнить ни лиц, ни имен людей, с кем вела беседу. Окончательно потеряв связь с этими сокрытыми воспоминаниями, она занялась объективизацией того, что её окружало. Это была хижина, да. Теперь она вспомнила! Она пришла, чтобы взять интервью у женщины и…
– Ты отправилась в путешествие, но ты всё же вернулась обратно, значит, ты невиновна, – признаюсь, я удивлена.
– Простите? Что со мной произошло?
– Это древняя магия, – начала женщина, – шаманы могут не только вылечить, но и убить. Я когда-то была шаманом, поэтому могу сказать наверняка.
– Я не понимаю… – всё ещё приходя в себя, прошептала Гелла.
– Я навела на тебя порчу, проклятие.
Гелла выпучила глаза, осознав, в каком положении находится. С другой стороны, она всё ещё была жива и относительно невредима.
– Но ты прошла испытание, – тихо сказала женщина, – прости, что сомневалась в тебе.
– Нет, это вы меня простите, – ещё до конца не осознавая произошедшее, изумилась Гелла, – я пришла к вам в дом и захотела задать очень сложные вопросы. Но всё же… Я хотела бы знать, что вы сделали с мной?
– Это называется раскрытие. Проклятия как такового не существует, мы не насылаем микробов, чтобы разрушали тела, также мы не можем воззвать к демонам и прочим сущностям. Суть любой порчи состоит в раскрытии внутреннего нутра цели. В данном случае – твоего. Любое действие человека влечет за собой последствия и не только для окружающих, но, в первую очередь, для него самого. И вопрос времени, когда этот эффект проявится. В данном случае всё, что может сделать маг, – это свести воздействие этого обратного эффекта волны к данной временной точке и сократить временной промежуток между действием и последствием. А так как у многих людей есть проступки, за которые они так и не понесли наказания, проклятие, как правило, работает во всех случаях.
– Как-то неправдоподобно звучит, – призналась Гелла, – разве такое возможно?
– Нет ничего невозможного в этом мире. Тем более, это разумно – поддержание баланса.
– Но как же вы? Если вы ускоряете процесс, то и сами…
– Да, шаманы тоже одновременно с объектом воздействия ускоряют бег собственных часов испытаний.
– Пожалуйста, продолжайте, – Гелла, несмотря на смертельную усталость, строчила все заметки в свой блокнот.
Женщина улыбнулась: «Для тебя очень важна твоя работа, и даже в таком шатком состоянии ты продолжаешь этим заниматься. Что движет тобой?».
Гелла прекратила писать.
– Что движет? Знаете, я сама не раз задавалась этим вопросом. Зачем я всё это делаю, для кого и для чего? Может, для себя, а может и для вас, я не знаю. Я совру и в том, и в другом случае. Но я просто не могу не поступать иначе и не влезать во всё это! Эта, эта война, эти шаманы… простите…
– Ничего, нас называют демонами, убийцами. Действительно, на нашей земле родились убийцы, но они не шаманы.
– А кто? Вы же сами сказали, что обладаете силой, способной убивать людей и…
– Глупая! Мы не убиваем людей. Мы лишь раскрываем зло, сокрытое в человеке, и лишь от его решений будет зависеть то, что дальше он будет делать с этим бременем. Кто-то сдается и умирает, кто-то продолжает борьбу, несмотря ни на что и начинает ценить не только свою, но и жизнь других как великий дар.
– Тогда как же… зелёное пламя! В нашей Империи оно неоднократно убивало! Тысячи людей, страшно подумать, сгинули в нём и… Это же шаманы, их разрушительная сила, по крайней мере…
– Так вам сказали, – заключила женщина, – я покажу тебе кое-что.
Женщина удалилась в соседнее помещение и вернулась со свертком.
– Я продала всё, что у меня было, чтобы мне отдали это… – женщина развернула свёрток, и Гелла почувствовала, как содержимое её желудка подскочило к горлу. В свёртке лежали обугленные человеческие кости.
Гелла усилием воли подавила импульс и сдержалась. Однако ещё более сильное чувство взыграло в ней, и она ощутила, что вот-вот расплачется. Раздался стон, но плакала не Гелла, а эта пожилая женщина. Она прижимала кости к груди и слёзы лились по её щекам.
– Мой сын пропал, когда началась вся эта история с «шаманами». И в итоге… не только он, но тысячи парней и девушек сгинули…. Я даже не знаю, мой ли это сын, но все равно я похороню его по всем обрядам нашей деревни. Тогда может кто-то и сможет похоронить моего. Ты из Империи, скажи мне, чем мы заслужили такое? Говорят, что это сделали шаманы в вашей стране и в нашей. Но нет у шаманов такой силы, такой злости! Эфирный огонь, который безжалостно вырывается вашей армией из наших земель, теперь используют как дракона, который пожирает наших детей по обе стороны границы! И людская алчность, злоба и тупость губит эти жизни. Мы шаманы… Мы просто жалки, на нас свесили поступки, на которые мы физически не способны!! – женщина уже выла, не стесняясь чужестранку. Скажи мне! Что мне сделать, чтобы прекратить это?! Ты ведь как его… журналист! Скажи, что можно с этим сделать?! Почему я должна отдать все свои вещи, всю свою гордость, всю силу шамана, чтобы выкупить кости сына у убийц? Почему, ответь мне? А?А?! Аааа…
Женщина загнулась в рыданиях на полу. Гелла смотрела на неё и не верила глазам, «Лиловый Трайб» никогда так не провожали смерть. Все ритуальные церемонии были преисполнены танцами, праздником, это считалось переходом на новую ступень сознания. Но то, что происходило сейчас… Это было насилием над жизнью, насилием над самим разумом! Как такое может произойти? Это действительно не просто смерть, это трагедия не просто человека, но мира в целом. Гелла отчаянно хотела заплакать, но, закусив до крови губу, опустилась к женщине и обняла её и ещё недавно гуляющего под солнцем мальчика. Она тоже была матерью, она даже боялась представить, через что пришлось пройти этой сильной женщине. Значит и она должна быть сильной! Она просто не имеет права испытывать к себе жалость в такие моменты! Никогда, никогда! Она должна разобраться во всём этом, прекратить эту бойню! Это в её силах! В силах человека сделать так, чтобы жизнь стала не разменной монетой в чьей-то безумной игре, а высшей ценностью, какая только может быть в этом мире.
