— Надо полагать, вы уже бывали в «Попугае»?
Тоболин, не поворачиваясь в ее сторону, ответил:
— Всего лишь один раз. Два года тому назад. Рядом агенство, с которым мне пришлось работать. В этом же здании на пятнадцатом этаже контора страхового общества «Пи энд АЙ». Английский банк немного дальше…
«Попугай», как и положено птице, нашел приют на, казалось бы, чудом уцелевшем среди бетона, асфальта, кирпича и стекла, островке, утопающего в зелени и цветах. Одноэтажный красного цвета дом под крышей желтого цвета, загнутой нижними концами вверх, больше напоминал гриб. После душной и шумной улицы помещение ресторанчика можно было сравнить с райским убежищем, настолько оказалось комфортно, тихо и главное, свежо и прохладно, что лучшего места во всем Гонконге, пожалуй, не сыскать.
Рысцой подбежал официант. Тоболин, недолго думая, заказал шампанское, кусочек торта и мороженое.
Совместная поездка, простота капитана в общении придали радистке смелость и после того как официант отошел от стола, она заметила:
— Вы угадали мою любовь к сладкому. А мороженое я просто обожаю…
Он нисколько не отступил от искренности, сказав:
— Рад, что вам угодил.
Блеск ее глаз перешел в улыбку и, возможно, последовали бы какие-то слова, но тут подошел официант. Тоболин все съестное аккуртным движением руки пододвинул к Дороте, чем вызвал на её лице ярко выраженное недоумение.
— Почему все мне? А вам?
— Мне только жидкое, — шутливо отделался Тоболин.
Тоболин, поднимая свой бокал, негромко, но торжественно сказал:
— За нас, Дорота. За благополучный рейс!
Сказав, он тут же вспомнил: «За благополучный рейс я уже пил в Сингапуре». Тоболин живо представил Китонгу, Касатаку, милую малайку с пугливыми глазами, держащую тонкими руками поднос, и ему отчего-то стало неприятно за сказанные им слова. Но уж ничего не поделаешь. Тоболин с удовольствием глядел на радистку.
А ей же оставалось последовать его примеру, также сказать что-то по этому поводу. Что она и сделала.
— Мне очень понравились ваши слова. Совсем простые, но сколько в них смысла…. В Германии на все случаи торжеств чаще всего одна и та же фраза: «На здоровье.» (Прозит).
— Наверно, как в шампанском?
— Сейчас попробую и скажу.
Она с чувством отпила несколько небольших глоточков, и вместо обещанных слов, взглянув в окно, затянутое прозрачной тюлью, грустно произнесла:
— Темнеет…
У Тоболина не возникло ощущения обиды за ее забывчивость. Между тем она неторопливо принялась за торт, отправляя небольшие кусочки в рот. Глядя на женщину, у него неожиданно возникла мысль узнать о ней немного больше, о чем гласила запись в судовой роли.
— Дорота, расскажите что-нибудь о себе.
Такой просьбы она не ожидала. В глазах немножко растерянности и много любопытства.
— О чем бы вы хотели услышать, капитан?
— Какой-нибудь интересный случай. Надеюсь, они имели место в вашей жизни…
— А вы не можете меня называть просто — Дора? Дорота слишком официально. А в детстве меня все называли Дорой…
— Договорились, — улыбнувшись, произнес Тоболин. — А вы должны обращаться ко мне-мистер Тоболин.
Она громко рассмеялась и, не обещая, сказала:
— Как получится, мистер Тобольин…
Затем она погрузилась в глубокую задумчивость, а у Тоболина возникло желание заказать для себя виски. И когда официант принес, принялся вытаскивать кусочки льда из бокала, сопровождая это негромким ворчанием:
— Только англичане могут употреблять подобный коктейль. Виски на донышке, а воды-ведро.
Сказано было по-русски, тем не менее смысл Дорота уловила. Отвлекаясь от мороженого, со смелой откровенностью, улыбаясь, она заметила:
— Капитан, почему вы сердитесь? Что вам мешало заказать виски безо льда….
Тоболин удивленно, но резко на нее взглянул.
— Думал, он догадается…Я же не просил ему принести виски со льдом, а сказал просто виски…А вам пора бы начинать….
Его неосторожное, и, может быть, даже грубоватое напоминание, судя по глазам, ей понравилось.
— Я больше датчанка, чем немка. Впрочем, это неважно. Мне не хочется вспоминать почему и как я рано осталась без родителей. Жила у бабушки, матери моего отца в небольшом городке в пятидесяти километрах от Гамбурга. Бабуля имела свой дом и обладала очень добрым характером. Меня никогда не обижала. Росла, я, можно сказать, мальчишкой, а не девчонкой. Вам, думаю, нетрудно представить, как примерно, я выглядела. Рыжая, длинноногая, тощая. И не мудрено, что постоянно вращаясь среди мальчишек, увлеклась футболом. Ничего еще не понимая в жизни, гордилксь в душе тем, что мальчишки меня воспринимали наравне с ними. В городе был небольшой стадион, на котором тренировались две клубные юношеские команды. К тому случаю, о котором пойдет речь, мне исполнилось четырнадцать лет. В чем я ходила? Желтая футболка, короткие шорты, крассовки. И никаких платьев! Парни восторгаясь моей игрой в футбол, поговаривали, что из меня получился бы классный футболист. Если бы… Вообщем понятно. Девочек в команды не принимали. Однажды проходили клубные соревнования. Болеть собрался весь городок. Конечно же, я сидела в первом ряду. А со мной рядом был игрок одной из команд. Из-за травмы ноги он не участвовал в игре. Команды были одеты, одна в желтые, другая в зеленые футболки. Первый тайм-ничья. Но второй разгорелся с жутким накалом. Игроки стали играть грубо и часто нарушать правила. Один из игроков команды желтых вдруг упал, а затем, поднявшись, хромая, покинул поле. С заменой вышла какая-то неразбериха. Тот футболист, который сидел со мной рядом, шепнул мне на ухо: «Дора, дуй на поле, никто не заметит!» И я рванулась словно ветер. Так оно и получилось. Судьи, уставшие от беготни, день стоял жаркий, ничего не поняли. Если бы не я, то желтым забили бы гол. Каким-то образом я сумела перехватить мяч, понеслась через все поле. Куда им было угнаться за мной! Для моих длинных ног преодолеть поле ничего не стоило. Говорили, сама я не слышала, что творилось на трибунах.! И вот они, ворота! Вратарь бросился мне навстречу. А только я на него взглянула, он просто обалдел. Спокойненько закатила мяч в ворота. Вот теперь услыхала восторженные крики: «Дора — молодец! Доре ура!» Оказывается, узнали. И ободренные моим успехом, желтые забили еще один гол. Судьи, наконец, спохватились и тот гол, что я забила, не засчитали. Нашли медаль и для меня. Бабушка это событие восприняла с восторгом. Интерес к футболу пропал, после того, как я стала учиться в радиотехническом колледже.
Дора, замолчав, глубоко вздохнула. Тоболин догадывался, как дорого значил в её жизни рассказанный эпизод из детства.
— Да, Дора, вспоминать детство приятно, и в то же время грустно. Вы рассказали удивительную историю.
— А вы, капитан, ничего не расскажете о себе? — Заметила она.
Понимая, что после нее у него не получится, да и не хотелось, Тоболин решил не начинать. И, чтобы не обидеть своим отказом женщину, шутливо сказал:
— Дора, я не увлекался футболом. Я кошек с крыш сбрасывал.
— Да что вы? На самом деле? И вам не было их жалко?
Испуг в ее глазах его рассмешил.
— Нет, ни одна кошка не разбилась, даже не стала инвалидом. Я их спускал на самодельных парашютах.
Затем Дора, видимо, неслучайно заговорила о работе и Тоболин догадался-привычка ответственности. Пока находишься в рейсе, где бы ты не был, служебные обязанности о себе постоянно напоминают. Тоболин понял, что с «Попугаем» надо распрощаться.
О найденном им странном телексе Тоболин решил Доре в этот вечер не напоминать.
Такси доставило их прямо к трапу. Тоболин, намереваясь посмотреть осадки носом и кормой, попросил радистку его не ждать.
26
Для сна было как бы рановато и Тоболин включил телевизор. На экране замелькали рекламные картинки. Расположиться на диване не позволил неожиданный телефонный звонок. Интуиция мгновенно подсказала: радистка. И не ошиблась.
— Капитан, я как чувствовала. Имеется срочная. Прочесть по телефону или занести?
Тоболин попросил занести. И, не догадываясь какого содержания депеша, с благодарностью подумал о радистке: «Опыт, чувство ответственности много значит. Молодец, вытащила меня из бара.»
Принял ее с неменьшим вниманием, как и раньше. И пока Дора усаживалась в кресло, успел прочесть телекс. «Уважаемый капитан, погрузка предстоит в Гонконге. Заниматься ею будет другой агент, агентскую фирму сообщим позже. Ваши действия, пожалуйста, согласовывайте с нами.» Писал фрахтователь, находящийся в Гонконге. Конечно проще, чем приехать на машине. Нажал на клавиши и через секунду радиограмма на судне. Тоболина слегка возмутила не совсем понятная оговорка: «Ваши действия…» «О каких действиях идет речь? — подумал он — Они не выходят за рамки дозволенного». Взглянул на радистку, как будто в надежде увидеть ответ в ее глазах. Но они глядели безучастно.
