А тут прибежал Левюр. Сам не свой от волнения и негодования, оборванный в пыли с царапиной на правой руке, с висевшей, как плеть, правой рукой, которую он непрерывно массировал с гримасами боли. Бросился к столу за которым сидел и пил коньяк Баер, кричал на плохом немецком языке: «Эти бандиты, террористы осмелились напасть на меня, жандармского офицера, избили, завязали мне глаза и увезли на своей машине куда то в лес! Там какой то бандит, именующий себя полковником Серве, вручил мне для передачи вам эту бумажку, этот ультиматум! О негодяй. Так издеваться и бить! У меня совершенно не действует правая рука и наверное отбита печенка!»
Баер по телефону вызвал Лота, приказал прочесть и перевести этот возмутительный документ. Когда Лот, заикаясь и мямля, перевел, налил себе полстакана коньяку, налил рюмку несчастному Левюру, выпил и начал лихорадочно думать. Но думать и принять решение было чрезвычайно трудно без его офицера связи.
Срок для капитуляции батальона был чрезвычайно короткий. До завтрашнего дня представитель батальона должен был явиться для переговоров к террористам вместе с Левюром, на дорогу на Монсож, там он будет остановлен и отведен в штаб, что бы выслушать условия капитуляции батальона. Со всеми пленными будет поступлено согласно международным договорам. В противном случае после двенадцати часов террористы начнут наступление на Шато Шинон и уничтожат оккупантов, так как они окружены со всех сторон. Американские моторизированные части уже заняли Орлеан, подходят к Везулю, совершенно отрезав путь к отступлению. Ультиматум был подписан двумя полковниками: Серве и Джонсоном.
Ах, черт возьми, если бы вторая и третья роты были здесь! тогда можно было бы говорить с этими бандитами! С двумя неполными ротами и без Галанина, который отказывается исполнять приказания и не хочет подчиняться, капитан Баер, вдруг почувствовал себя страшно слабым и нерешительным. Будто он был не командир 654 Восточного батальона, а тюремный надзиратель, каковым он был до 33 года.
Главное, нужно прежде всего, успокоить этого француза, хотя и преданного до сих пор немецкому начальству, но несомненно испугавшегося наказания за свою службу Петену. Величественным движением руки его отпустил: «Пока можете уходить! я сообщу вам о моем решении вечером. И будьте уверены, что мой ответ будет продиктован моим долгом немецкого офицера. За ваши страдания я взыщу с виновных!»
Когда Левюр ушел, кричал на Лота: «Почему вы не в комендатуре? Не проверяете документов французов и не даете им пропуска? Раз Кнаф сбежал — это будет ваше дело!! Берите пример с Галанина, он даже не обедает и проверяет подозрительных на заставе Красильникова, в то время как вы ничего не делаете! Лес!»
Когда и Лот исчез, вызвал своего шофера, его решение было принято, единственное правильное решение, которое могло спасти батальон. Самому отправиться на заставу мириться с этим бестолковым, самолюбивым, но чрезвычайно дельным Галаниным.
***
Приехав на заставу, он обошел лежащие в густых зарослях посты, остался довольным своими верными солдатами и поблагодарил Красильникова, который сам лежал рядом с пулеметом. Недалеко в кафе сидел Галанин за столиком рядом с красивой дамой и что-то смеясь ей говорил. Встал, увидев своего командира, представил ему даму, Ивонну де Соль, которая мило улыбаясь, протянула маленькую руку в перчатке, просил садиться, но Баер отказался:
«Не могу, мой старый друг!» всегда, когда хотел особенно подчеркнуть свое благоволение Галанину, так его называл: «Сейчас не могу! У меня к вам дело чрезвычайно важное. Где бы мы могли с вами переговорить спокойно, вы извинитесь перед ней, я думаю что мы скоро кончим»
В полутемной прихожей вытащил ультиматум, передал Галанину и пока тот читал наблюдал за его лицом и очень обрадовался, когда Галанин улыбнулся своей косой улыбкой.
— «Этот ультиматум я уже читал! его мне передал Красильников, какая то сволочь перевела его на русский язык и подбросила моим солдатам. Те не читая, как они говорят и во что я не верю, принесли его Красильникову и мы вдвоем его прочли! Положение скверное, но не безвыходное! У меня есть план! и я хотел уже ехать к вам, что бы посоветоваться… Вот в чем дело…»
Коротко объяснил и засмеялся, уверенный в успехе своего намерения: «Я думаю таким образом провести их за нос! Главное нам выиграть время! Чего я боюсь? Того, что они нас атакуют завтра, послав вперед наших перебежчиков! Тогда может получиться у нас замешательство и будет плохо! Их слишком много этих террористов, если они будут наступать большими силами со всех сторон со своим танком и пушками! Да… но главное выиграть время! Когда здесь будут наши все роты, мы будем разговаривать иначе! Между прочим, эта дама с которой я вас познакомил!
— Это доктор террористов, — я ее узнал здесь в проезжавшем автобусе. Помните, я вам рассказывал, как она уже раз попала к нам в руки! И заставил перевязать наших солдат?»
Баер помнил, не забыл как сердился за мягкосердечие Галанина. Сейчас обрадовался, что Галанин ее тогда не расстрелял, сразу понял выгоду, которую можно извлечь из этой поимки: «Пока вы будете с ними переговариваться, она останется у нас заложницей! Это будет хороший козырь в наших руках!»
Галанин кивнул головой: «Правильно, я так им и скажу, что если они меня тронут, вы расстреляете эту очаровательную Ивонну!» — «Расстреляю немедленно и взорву на воздух город! Мой старый друг!» Понимали друг друга с полуслова, оба друг друга дополняли и чувствовали себя снова сильными и уверенными. Когда Баер решил осторожно напомнить Галанину о его выходке, тот небрежно махнул рукой: «Я ни одной минуты не верил, что вы можете дать такой нелепый приказ! Это все козни Бема! Он меня терпеть не может» — «Верно! Нужно его убрать из батальона пока не поздно!»
Ехали в город в отель «Мон репо», где должны были собраться все офицеры, русские и немцы; на смешанном собрании настоял Галанин так как положение было слишком серьезное! Галанин и Баер сидели на машине впереди, Галанин за рулем, Баер услужливо угощал его папиросой и чиркал зажигалкой. Сзади сидела сердитая и тревожная Ивонна де Соль, рядом с ней хромой Аверьян, не спускал с нее глаз и все время держался за свой обрез, следил, что бы эта французская мадама не сбежала!
***
В главном лагере макисаров наступили лихорадочные дни! Победоносные американские войска взяли Орлеан и отрезали Морван и Отен от остальных, бегущих как зайцы, немцев. Каждый день ожидали взятия Невера. Макисары горячились от нетерпения, рвались в бой, что бы успеть захватить Шато Шинон. Объявленная Серве всеобщая мобилизация проходила успешно, военное обучение приносило свои плоды, старые солдаты окончательно вспомнили военную науку побеждать, молодежь почти ей научилась. Сам Джонсон решил действовать. Эти ослы боши необдуманно разбросали свои силы, не будет никакого труда их уничтожить, начиная с Шато Шинона! Написали ультиматум, Доктор Чавадзе перевел на русский язык, подписали. Французский текст передали Левюру, научив его как обмануть этих идиотов, русский — подбросил заставе Красильникова перебежчик Гордиенко. Для связи с наступающими американцами решили отправить доктора де Соль, прекрасно владеющую английским языком, к тому же она обладала всеми данными, что бы закружить головы всем янки сразу! Дали ей письменное полномочие которое она спрятала подальше под платье и проводили почти до самого Шато Шинона, в Арлеф, откуда шел, наверное, последний автобус на Невер. Автобус был полон бегущими французами, предчувствовавшими кровавые события в этих лесах, где должны быть уничтожены и боши и русские…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
