Хотя Риф не был готов поделиться этим с братом, даже на него подействовало царившее повсюду сумасбродство.
— Что за порода у собаки? — улучив момент, спросил он у Руперты.
— Муфетта? Она — папийон...декоративная собачка французских дам.
— А, вы говорите, — шестеренки в его голове начали вращаться, — декоративная...французская...собачка? — он как-то пришел к выводу, что Руперта научила своего той-спаниеля предоставлять интимные «французские» ласки языком для удовольствия хозяйки. — Ладно! Полагаю, вы...довольно близки?
— Я люблю мою малышку, вуф-вуф, да! — она крепко сжала животное, кажется, до боли, но ресницы Муфетты явно трепетали от удовольствия.
— Хм, — сказал Риф.
— А сегодня мне нужно пересечь озеро, но подлые старикашки не разрешают моей драгоценной малышке пойти с Мамочкой, и нам обеим интересно, присмотрит ли ее добрый Дядюшка Риф за ней один день, проследит ли, чтобы она съела свое рубленое филе и своего вареного фазана — она ведь столь разборчива.
— Конечно, не сомневайся!
Его мысли взмыли ввысь. День наедине с французской «декоративной» собачкой! Которая, наверное, с превеликой радостью сделает для Рифа то, что она, очевидно, уже делает для старушки 'Перт! Которая, кажется, всё это время просто слюнки пускает на пенис, для разнообразия, окажется, что она знает множество трюков! И-и...
Руперте понадобилось много времени, чтобы довести свой туалет до совершенства и вывалиться за дверь. Риф поймал себя на том, что расхаживает туда-сюда и курит, и когда бы он ни посмотрел на Муфетту, готов был поклясться, что она тоже взволнованно вертится. Собака бросала ему косые взгляды — если бы они исходили от женщины, их можно было бы назвать кокетливыми. Наконец, после затянувшегося прощания, примечательного обильным обменом слюной, Муфетта медленно притащилась к дивану, на котором сидел Риф, запрыгнула на него и уселась рядом. Руперта редко разрешала ей запрыгивать на мебель, а посмотрев на Рифа, она отчетливо поняла, что он не расстроится. Отнюдь нет, на самом деле у него началась эрекция. Муфетта посмотрела на него, отвернулась, снова посмотрела и вдруг прыгнула к нему на колени.
— Мама дорогая, — он некоторое время гладил крохотного спаниеля, потом без предупреждения собака спрыгнула с кушетки и медленно пошла в спальню, то и дело оглядываясь через плечо. Риф последовал за ней, вытаскивая свой член и тяжело дыша ртом. — Вот, Муффи, хорошая большая собачья косточка для тебя прямо здесь, посмотри сюда, много видела такого за последнее время? Иди, пахнет хорошо, не так ли, ммм, ням!, — и так далее, между тем Муфетта, наклонив голову, медленно приближалась, фырча от любопытства. — Правильно, ну давай, открывай рот...хорошая девочка, славная Муфетта, теперь просто возьми этот — аааааххххх!
Читатель, она его укусила. После чего, словно удивленная неистовством его реакции, Муфетта соскочила с кровати и, пока Риф искал ведерко со льдом, как-то убежала в необозримые просторы отеля. Риф некоторое время ее преследовал, но потом заметил, что на него странно смотрит персонал.
В последующие дни Муфетта пользовалась каждым благоприятным случаем запрыгнуть на колени Рифа и посмотреть в его глаза, насмешливо, как казалось Рифу, открывая рот с намеком, иногда даже пуская слюну. Каждый раз Риф пытался не отшатнуться. Каждый раз Руперта раздраженно почти кричала:
— Честное слово, она не собирается тебя кусать.
— Риф, позволь представить тебе мисс Яшмин Хафкорт. Яшм, этот странно выглядящий старый глупец — мой брат Риф.
— Очень приятно, мисс Хафкорт.
— Мистер Траверс.
Мгновение ей казалось, что она видит Кита и его каким-то образом состаренного или подвергшегося серьезному нападению двойника.
— Вижу, вы путешествуете в светском обществе, — она перевела взгляд на компанию Чирпингдон-Гройн.
— Повезло на рельсах, мисс, — шаловливое выражение, которое Кит видел столь часто, начало искажать черты его брата. — Кажется, в один прекрасный день им понадобится четвертый игрок для этой игры, которую называют бридж «аукцион» — последний крик моды в лондонских клубах, как мне говорили, ставки намного выше, чем в обычной партии в бридж, понимаете, если человек играет на такие деньги, почему бы не...старое меланхоличное пожатие плечами, словно говоря: «Простите меня, что я могу поделать? Это мое проклятие, эти фраера, кто устоит перед большим выигрышем».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кит с трудом удержался, чтобы не возвести очи горе.
— Да. Это очень похоже на русскую игру, которую мы называем «винт».
— Слышал о ней. Но никогда не мог понять принципы подсчета очков. Может быть, вы когда-нибудь меня научите.
На другом краю огромного зала приемов Руперта навострила уши из своей куафюры, было заметно, что они стремительно краснеют.
— Ну, — как позже выразилась она, — эта маленькая чурка твоего брата, кажется, на тебя запала. Сам он — новое лицо, пожалуй, мы могли бы поменяться, как ты думаешь?
— Сугубо деловые отношения, 'Перт.
— Само собой. Ее не назовешь дворянкой — мелководная авантюристка, я не верю, что такого пошиба особ вообще сюда пускают, думаю, мне на самом деле нужно поговорить об этом с Марчелло.
— Сейчас, 'Перт, попытайся напрячь память, еще не так давно ты была почти такой же, как она.
— Ты — злобная скотина.
Тем временем Кит и Яшмин обедали за столом с видом на озеро, а с юга надвигалась вечерняя буря.
— Риф всегда был дерзким, — вспоминал он, — люди называют это «дикий», а Фрэнк был здравомыслящим — иногда мог слететь с катушек на полторы минуты, но я ни разу этого не видел.
— А как насчет тебя, Кит?
— О, я был просто младенцем.
— Думаю, ты был религиозен, — в тот момент сложно было сказать, не подначивает ли она его. — Посмотри, во что ты влез. Междоусобные векторные войны, контрабанда из духовного мира, священники и ереси...
— Полагаю, для меня это всегда имело очень практический смысл.
Это было не так, но ему нужно было дождаться трехчасовой математической бессонницы, чтобы рассмотреть каждую из этих мыслей.
Тем временем она смотрела на него — он знал, что должен быть достаточно сообразителен, чтобы расшифровать этот взгляд.
— В мире. Мира. Нет, — она покачала головой, — обеты воздержания, или...
Его внезапную разбалансировку лишь усилил тот факт, что Яшмин выглядела необычайно сияющей, ее черные волосы рассыпались водопадом до талии, где шептали на изгибе платья, созданного, кажется, исключительно для флирта, ее губы были аккуратно накрашены загадочной светло-вишневой помадой для первой производной поцелуя неизвестной длины... Просто чертовски невозможно стильно — вот что он, кажется, имел в виду.
— В Векторах нет денег, — выпалил он, — вон там целый ряд предметов роскоши. Воздержание само о себе заботится, можно сказать.
— Но конца не было безумию. Ты ожидал именно этого? Я — нет. Кажется, всегда было что-то, — она мельком взглянула на него, для пробы. — Кто-то.
— О, — его пульс стучал всё быстрее, — лучше не всматриваться внимательно, без сомнения.
Она улыбалась, но прищурившись. Кажется, ждала, что он разовьет мысль, но он не знал, куда ее развивать.
— Ну, — проклиная себя в это мгновение, — интересно, что сейчас замышляет старина Гунни. Он уже должен быть в Мексике.
Она отвела взгляд, словно в какое-то тайное царство досады.
— Ты действительно готов был драться за меня на дуэли, Кит?
— Ты имеешь в виду нас обоих с Гунни или только меня?
Что произошло с его мозгами?
— Тебя, Кит.
Тут нужна была минимум минута задумчивого созерцания, но Кит просто подпрыгнул:
— Конечно же, а кто бы отказался?
Она подождала еще одного сокращения сердца, потом поставила стакан и огляделась по сторонам в поисках ридикюля.
— Я что-то говорю?
— Ты что-то не сказал, — она встала и протянула руку в перчатке. — Ite, Missa est, ступайте, месса окончена.
