— А сейчас у вас новая практика, вы будете сиамскими близнецами. Для этого разбейтесь по парам и привяжитесь друг к другу одной ногой и одной рукой.
Когда все привязались друг к другу, Ксива сказала:
— А теперь начинайте разминаться, так-то у вас будет больше осознанности и при этом медитируйте над бренностью своего тела, вместо того, чтобы мнить себя президентами и наполеонами.
— А как это — медитировать над бренностью своего тела? — спросил Чморик.
— Вы должны размышлять, что жизнь не вечна, что все в ней быстро меняется. Скоро я подохну, так зачем же столько суеты, тревог, беспокойства, для чего это все, — пояснила жрица.
Вонючий Нарада, накультивировав гнилых осуждений, внезапно почувствовал, что настало подходящее время для его главного выхода. Раздухарившись и расправив крылья, Христос хуев, перебивая жрицу, стал бесноваться:
— Че, суки, расселись, свиньи, зажрались?
Не ожидавшие такого выпада, рулониты аж вздрогнули, уставившись на грязного вонючего урода, который только вчера был так сдержан и немногословен, находясь в роли человека номер восемь.
— Расслабились, ссуки, идиоты, возомнили себя Богами, что все можете, уроды, да вы же полное ничтожество.
Ксива, так же не ожидавшая от Нарады такого припадка, стала пытаться остановить дурака.
«Вот идиот, ведь ему сказали одну только фразу сказать, у него явно что-то с головой не в порядке», — думала Ксива, не в силах угомонить идиота.
— Нарада, Нарада, — звала она его, но дебил был уже невменяем, продолжая грузить рулонитов.
— Уроды, да вы посмотрите, на кого вы похожи, ничтожества, куски дерьма. Посмотрите, как Велик Рулон и кто Вы.
Ученики уже зашуганные таким бешенством, онемели, и кто где стоял, так и застыли, боясь сдвинуться с места.
— Я все сказал! — наконец-то бросил Нарада, задыхаясь и вытирая с прыщавого лба пот рукавом рубашки, измазанным в каком-то говне и до жопы довольный собой, стал сваливать, спотыкаясь о грязные болтающиеся штанины, которые постоянно попадали под его драные кеды.
Похотливый кролик
Вернувшись на веранду, Нарада увидел, что вовсю идет динамическая медитация, и присоединился к толпе учеников. Посмотрев на странно возбужденный видон Нарады, Решето спросила его:
— Ты откуда такой распаренный?
— Я наставников учил, — гордо ответил урод.
Но, видя, что он явно не в себе, никто больше ничего спрашивать не стал, начав активно танцевать. Из колонок музыкального центра раздавались разбитные песни секористов:
«…Сергей, давай!Секцию йоги открывай,Сергей, давай!На брата ты похожим стань.Сергей, дурак!Так хочет сразу просветлеть.Сергей, дурак!Ему придется попотеть.Сергей, дурак!Дессантник то бишь бывший, блядь.Сергей дурак!Отжаться он не может так.Сергей дурак!Жене боится нагрубить.Сергей дурак!На жриц так хуй его стоит.Сергей дурак!Идет путем совсем другим.Сергей дурак!И будет он всегда таким».
Новоиспеченный Христос, попав в новую атмосферу, быстро вышел из части припадочного проповедника и с головой вошел в часть похотливого кролика, которая в последнее время все чаще и чаще хозяйничала в нем. И пока никто не видел, Нарада стал потихоньку придвигаться к большим окнам веранды, в которые было видно, что происходит внутри дома. В неутолимой жажде кусочка секса похотливый Нарада пытался в огромных окнах увидеть кого-нибудь из жриц — это занятие было основной его целью во время динамической медитации. На этот раз ему повезло, и шторы оказались открытыми. Судя по всему, у жриц в это время тоже была динамика. Одна из них, выйдя в центр круга, начала выполнять сексуальные движения, начав эротично снимать некоторые элементы своего наряда. Уебище уже не мог спокойно стоять, все ближе подлезая к окну, не отрывая своих похотливых банок.
Увидев такое безобразие, Вонь подретузная крикнула во всеуслышанье:
— Эй, Нарада, подотри слюни и опусти хуй!
Все рулониты услышали такой окрик, резко направили свое внимание на Нараду, который в этот момент буквально уже прилип к окну и, схватившись за яйца, неистово их теребил. Поняв, что его засекли, в растерянности он не знал, что делать, покраснев от стыда, но и не в силах оторваться от окна.
— Ха-ха-ха, — заугарали самки, — подрочи в стаканчик и выпей перед сном, — дали ему мудрый совет. На шум и громкий смех, раздавшийся с веранды, выбежала Аза.
— В чем дело, че разгалделись, свиньи?
— Да тут Нарада в окна подглядывает, — заложила его чу-Чандра.
— Че, яйца зачесались? — яростно набросилась на урода жрица, — иди об косяки почешись.
Все громко заржали.
— Раз такое дело, теперь вводится новое правило, — продолжила Аза, — во время динамики Нарада должен смотреть в окно, выходящее на море, при этом он должен медитировать и считать дыхание, понятно? — спросила жрица, сверкнув жестким взглядом.
— Есть, будет сделано! — хором ответили рулониты.
Когда Аза ушла, самки набросились на придурка.
— А, ну, чморофос, давай быстрее становись сюда, — схватила его за руку Толстожопая и потащила смотреть на море.
Нарада, потупив похотливый взгляд, поволок свои длинные костыли. И когда все снова стали активно танцевать, передвигаясь по кругу, то урод, повернутый лицом к морю, никак не мог сосредоточиться на счете дыхания, только сказал «раз», как тут же перед его взором возникла огромная голая жопа.
«Фу ты, блядь, никакого моря не вижу, одни жопы, — раздосадовал Нарада, — как все-таки хорошо, что есть такое место, как Рулон-холл, где тебя вовремя могут пнуть под яйца, и сказать в лицо все, что ты из себя представляешь. Ведь куда меня может привести моя пипетка? Только в семейку, — тяжело вздохнул урод, — сам-то я никогда бы не справился со своими яйцами, а тут мне помогают. Только вот бы еще научиться не обижаться на такие уроки, а благодарить, как Рулон благодарил Марианну. Духовная часть совсем еще у меня маленькая, ну, ничего, буду ее взращивать». Но стоило Нараде отвлечься от полезных размышлений, как тут же сексуальные образы навалились на него с новой силой и он, не помня себя, стал бешено теребить свою письку.
— Проснись, ты серишь! Эй, придурок, на море медитируешь? — одернула его чу-Чандра.
— Угу, — промычал Нарада, пытаясь снова заглянуть в окно, где танцевали жрицы. Затем он снова уставился на море, но через мгновение вместо моря началась медитация на голые сиськи во всем многообразии всех форм и размеров проплывающие перед его внутренним взором.
На следующий день Нарада сидел на веранде, в очередной раз пытаясь подслушать, что же происходит внутри дома, о чем говорят жрицы с Гуру Рулоном, вместо того, чтобы делать асаны, медитировать, выполнять практики на осознанность. Вдруг резко открылась дверь, к которой дурак припал ухом. Не удержав равновесие, он ебнулся об пол, взвыв от боли и схватившись за приплющенные яйца.
— Че, урод, опять подсушиваешь?! — застала его врасплох Ксива.
— Виноват, исправлюсь, — обиженно ответил дебил.
— Короче так, раз не можешь делать все как человек, будешь жить теперь под крыльцом.
— А за что? — заныл урод.
— Христом себя возомнил, ничтожество, в залупу полез? Мы долго наблюдали за тобой, ждали, что наконец сам все поймешь и начнешь исправляться, будешь проявляться, как человек, но ты злостно культивировал негативные эмоции, всех осуждал, бесился. На жриц стал залупаться, на наставников, которые передают Знание Рулона по всему миру, а ты кто такой, что ты о себе надумал, а, свинья? Сначала на наставников забесился, потом на жриц, а теперь и на Гуру Рулона в залупу полезешь, скотина? Это для тебя был тест Люшера. Считай, что ты его не прошел. Сначала приручи свои муди, похотливая свинья, покайся в своем дерьме, а потом мы и посмотрим, на что ты способен, — жестко выговорила жрица, — а теперь быстро собирай свои манатки и марш под крыльцо.
Нарада, как побитая собака взял свою покоцанную куртку и поперся под крыльцо.
— И когда услышишь стук в пол, сразу должен бежать сюда, — добавила Ксива, — понял?
— Понял, — огрызнулся Нарада.
— Ах, ты еще и недоволен чем-то, свинья неблагодарная, — напала жрица, — быстро на кулаки отжиматься. Длинная шпала упала на кулаки. На 201 раз отжиманий дурной энергии поубавилось, и урод сразу стал более шелковым.
— Ну, что, теперь понял?
— Есть, будет сделано, — более радостно ответил он.
— Брысь под крыльцо, думай над своим поведением и отслеживай свои реакции.
Оказавшись под крыльцом, Нарада стал разгребать наваленные кучи мусора, разные палки, бревна, ветки, бумагу и другой хлам, устраивая себе надежное ложе.
