Он взял маленькую трубку с широкой плоской чашечкой и протянул её Гимли.
— Закроет ли это счёт между нами? — спросил он.
— Закроет! — вскричал Гимли. — Более того, благороднейший из хоббитов, я оказываюсь в глубоком долгу перед тобой!
— Ну, я пошёл обратно на свежий воздух, — сказал Леголас. — Посмотрю, что поделывают ветер и небо!
— Мы пойдём с тобой, — сказал Арагорн.
Они вышли и уселись на камни, нагромождённые перед входом в ворота. Отсюда теперь открывался хороший вид на долину: туман поднялся и был унесён свежим ветром.
— Давайте-ка отдохнём здесь немного! — предложил Арагорн. — Будем сидеть, как сказал Гэндальф, на краю развалин и беседовать, пока он занимается своими делами. Я чувствую такую усталость, какую редко ощущал раньше.
Он завернулся в свой серый плащ, закрыв им кольчугу, вытянул длинные ноги, откинулся назад и выпустил изо рта толстую струю дыма.
— Гляньте-ка! — сказал Пин. — Бродяжник-следопыт вернулся!
— А он никуда и не уходил, — отозвался Арагорн. — Я Бродяжник и одновременно Дунадан, и я принадлежу как Гондору, так и Северу.
Некоторое время они молча курили, и солнце светило на них, посылая косые лучи в долину между высоких белых облаков на западе. Леголас лежал неподвижно, пристально глядя вверх на солнце и небо и тихонько напевая себе под нос. Наконец он уселся.
— Ну, давайте! — сказал он. — Время уходит, а туманы унесены ветром, точнее, были бы унесены, если бы вы, странный народ прекратили окутывать себя дымом. Как насчёт рассказа?
— Ну, моя история начинается с того, что я выплыл из тьмы и очутился скрученным среди лагеря орков, — сказал Пин. — Погодите, какой сегодня день?
— Пятое марта по счёту Шира, — ответил Арагорн.
Пин посчитал на пальцах.
— Всего девять дней назад! — сказал он. — А кажется, что год миновал с тех пор, как нас схватили. Что ж, хотя половина из всего этого была похожа на кошмарный сон: по моему подсчёту он длился три ужасных дня. Мерри поправит меня, если я забуду что-нибудь существенное. Я не буду входить в подробности: плётки, отвратительная еда, вонь и тому подобное, — нечего тут вспоминать.
С этими словами он углубился в рассказ обо всём, что касалось последней битвы Боромира и пробежки орков от Эмин Муила до Леса. Остальные кивали головами, когда некоторые события совпадали с их предположениями.
— Вот некоторые драгоценности, которых вы лишились, — сказал Арагорн. — Вы будете рады получить их обратно.
Он расстегнул под плащом пояс и снял с него два кинжала в ножнах.
— Здорово! — сказал Мерри. — Никак не предполагал, что мы увидим их снова! Я пометил своим нескольких орков, но Углук вырвал их у нас. Как он злился! Сначала я подумал, что он собирается заколоть меня, но он отбросил их прочь, словно обжёгся.
— А вот и твоя брошь, Пин, — сказал Арагорн. — Я бережно хранил её, потому что это очень ценная вещь.
— Я знаю, — отозвался Пин. — Было очень жалко расставаться с ней, но что ещё я мог сделать?
— Ничего больше, — ответил Арагорн. — Тот, кто не может при необходимости расстаться с сокровищем, — раб. Ты поступил правильно.
— Ловко тебе удалось перерезать верёвку на запястьях! — заметил Гимли. — Тебе помог счастливый случай, но, можно сказать, ты ухватился за него обеими руками!
— И задал нам хорошенькую задачку, — добавил Леголас. — Я-то всё удивлялся, не удалось ли вам отрастить крылья!
— К несчастью, не удалось, — сказал Пин. — Но вы ещё не знаете о Гришнаке.
Он содрогнулся и ничего больше не добавил, предоставив Мерри рассказывать о последних ужасных моментах: обыскивающих лапах, горячем дыхании и страшной силе волосатых рук Гришнака.
— Всё, что вы рассказали об этих орках из Мордора, или Лугбурза, как они его называют, тревожит меня, — сказал Арагорн. — Чёрный Властелин уже знает слишком много, и его прислужники тоже. И Гришнак, очевидно, отправил нескольких гонцов за Реку после ссоры. Красный Глаз будет смотреть в сторону Скальбурга. Но Саруман, во всяком случае, сам себя загнал в тупик.
— Да, какая бы сторона ни победила, его виды на будущее плоховаты, — согласился Мерри. — С того момента, как орки сунулись в Ристанию, для него всё пошло наперекосяк.
— Мы видели мельком старого негодяя, по крайней мере, так намекнул Гэндальф, — сказал Гимли. — На краю Леса.
— Когда это было? — спросил Пин.
— Пять ночей назад, — ответил Арагорн.
— Постойте-ка, — сказал Мерри. — Пять ночей назад… Теперь мы подошли к той части истории, о которой вы не знаете ничего. Мы встретили Древоборода утром после битвы, и той же ночью мы были в Родниковом Зале, одном из его энтских домов. Следующим утром мы пошли на Спорище Энтов — это собрание энтов, самая странная вещь и всех, какие мне только доводилось видеть. Оно продолжалось весь тот день и следующий, а мы провели обе ночи с энтом по имени Быстрокив. И затем, уже к вечеру на третий день их собрания, энты внезапно затрубили. Это было потрясающе. Лес вёл себя так, словно в нём копилась грозная буря, и вдруг всё разом прорвало. Хотел бы я, чтобы вы слышали их песню, когда они двинулись строем.
— Если бы её слышал Саруман, он был бы теперь за сотню миль отсюда, даже если бы ему пришлось улепётывать на своих двоих, — добавил Пин:
Пусть Скальбург могуч средь каменных круч,кольцо его стен разомкнём.Идём, идём, на бой мы идём,Мы камни расколем и двери сорвём!
Они сделали гораздо больше. Основная часть пения была без слов и напоминала звуки рогов и бой барабанов. Это очень будоражило. Но тогда я подумал, что это был всего-навсего марш и ничего больше, просто песня — до тех пор, пока не попал сюда. Теперь-то я знаю лучше.
— Мы спустились с последнего хребта в Нан Курунир, когда наступила ночь, — продолжил Мерри. — Именно тогда мне впервые подумалось, что сам Лес двинулся за нами. Сначала я решил, что сплю и вижу энтский сон, да Пин увидел то же самое. Мы оба тогда перепугались, но что это было, поняли только гораздо позднее.
Это шли хуорны, по крайней мере, так их называют энты на "коротком языке". Древобород не захотел распространяться о них, но я думаю, что это энты, которые стали почти совсем как деревья, во всяком случае, с виду. Они молча стоят здесь и там в лесу или на его опушках и беспрерывно наблюдают за деревьями. Но я полагаю, что в глубине самых тёмных лощин их сотни и сотни.
Они обладают огромной мощью и, кажется, могут закутываться в мглу: увидеть их движущимися очень трудно. Но они движутся. Они могут двигаться очень быстро, если они рассержены. Стоишь себе спокойно, скажем, наблюдая за погодой или вслушиваясь в шорох ветра, и затем внезапно обнаруживаешь, что оказался посреди леса с громадными деревьями, которые ощупывают всё вокруг. У них сохранились голоса, и они могут разговаривать с энтами — поэтому их и называют хуорнами, сказал Древобород, — но они стали дикими и сумасбродными. Опасными. Встреча с ними перепугала бы меня насмерть, если бы рядом не было истинных энтов, которые следят за ними.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
