Как понял Бурцев из беглого рассказа, Гаврила повел воинов прямиком к балвохвальской башне. Мчались во весь опор. Потом услышали выстрелы. Гаврила приказал дружинникам, не подставляясь под «невидимые стрелы», отвлечь внимание противника. Сам же, спешившись, отправился к древним развалинам в обход.
Пока эсэсовские автоматчики из внешнего кольца оцепления почем зря палили на шум, на крики и неясное мельтешение среди деревьев, Алексич влез на холм, откуда хорошо просматривались балвохваль‑ские развалины, и неожиданно для самого себя вышел с тыла к пулеметному гнезду эсэсовцев.
В скоротечной рукопашной схватке с богатырем‑новгородцем расчет «MG‑42» не имел никаких шансов. Булава Гаврилы в два счета размазала обоих пулеметчиков по окопу. Только тогда сотник и обнаружил, что неугомонная Ядвига тайком следовала за ним.
Пока Гаврила шипел и бранился, полячка легла к пулемету. Бывшая кульмская шпионка хорошо запомнила уроки стрельбы, что давал ей Бурцев. Ну, а немцы, сидевшие в развалинах, были видны с холма как на ладони. И Ядвига вдарила.
Наверное, опытный пулеметчик покрошил бы гитлеровцев в капусту, она же... Вряд ли полька нанесла серьезный урон противнику, но напугала основательно. Под плотным беспорядочным пулеметным огнем эсэсовцы отступили с позиций, попрятались кто где и не смогли уже сдержать команду Бурцева. Не заметили и проскользнувших к платц‑башне Гаврилу с Ядвигой.
– Ну, ты даешь, Ядвижка! – только и вымолвил Бурцев.
– А что такого? – Рыжая улыбнулась, хлопнула ресницами. – Я ж все прекрасно помню, Вацлав. Громомет – как арбалет. Нужно направить его на цель и нажать на крючочек внизу. Сразу полетят «невидимые стрелы». Главное – не бояться шума. Я и не испугалась. Я все делала так, как ты рассказывал и показывал. Было даже весело!
«Слава Богу, нас в запале не перестреляла!» – подумал Бурцев.
Вслух похвалил:
– Молодчина! Прямо, Анка‑пулеметчица, да и только!
Полька польщено улыбнулась. Напомнила:
– Ядвигой меня вообще‑то кличут.
– Там немцы скоро оправятся, – напомнил Бурангул.
В самом деле. Медлить нельзя. Или уходить, или готовиться к бою.
– Сыма Цзян! – позвал Бурцев.
Не было нужды – китаец уже творил заклинание перехода. И – сработало! Сработало ведь! Засияла, заструилась колдовским светом из‑под замшелых глыб пробуждающаяся древняя магия. По основанию разрушенной арийской башни расходились мерцающие круги. Портал не был заблокирован! Ха! Видимо, отцу Бенедикту известны не все древнеарийские хитрости.
Багровое сияние становилось густым и ярким. Пелена древней магии наползала на камни, окутывала группку людей. От холодного кроваво‑красного света слепило глаза.
Стрельба стихла – сотня Алексича либо отступила, либо перебита вся до последнего бойца. Вокруг слышались только крики на немецком. Эсэсовцы, уже не таясь, в открытую сбегались к пульсирующему магическому кокону. Но не стреляли – по‑прежнему боялись задеть «полковника Исаева». Еще надеялись взять живым. На этот счет, видимо, имелся строгий приказ. У Бурцева такого приказа не было. Последние «шмайсеровские» пули он выпустил в расплывающийся мир. Там, за багровой границей, упали две зыбкие фигуры. Потом и целиться, и просто смотреть стало нестерпимо больно.
Бурцев зажмурился.
Магический переход завершился.
Глава 19
Бетонная коробка. Большая, просторная... Бетонный пол, бетонный потолок, три бетонные стены. Вместо четвертой – стальные ворота. Именно вместо – то бишь во всю стену. Этакие огромные, ангарные. Запертые и тоже окрашенные в грязно‑серый, бетонный цвет. За воротами вроде бы плескалась вода. Да и вообще сыровато было тут...
В стене напротив ворот – маленькая, почти не выделяющаяся на общем фоне дверца. Бронированная, похоже, с мутным окошком в ладонь величиной. И здесь заперто!
Под потолком, разгоняя остатки багровой магической мути, тускло светится одинокая голая лампочка. Хм, что‑что, а электрогенератор, значит, поблизости имеется. По углам вверху виднелись щели, с массивными жалюзи в два‑три слоя. Вентиляция, что ли? Если так, то работала она из вон рук плохо: в помещении душно и затхло. Бурцев снял шлем. Ох‑хо‑хо... На привычные арийские башни перехода все это походило мало. Кто ж так облагородил древние руины? И бетоном залил, и ворота нацепил, и лампочку под потолком подвесил.
Его спутники, позвякивая железом, недоуменно топтались вокруг, ощупывали шершавые стены. Да уж такую диковинную кладку им, наверное, видеть еще не доводилось. Богатырь Гаврила подошел к двери, навалился плечом. Дверь не поддалась.
– Где мы, Василь? – Дмитрий озирался по сторонам. Обнаженный меч новгородца невесело поблескивал в слабом электрическом свете.
Бурцев ответил честно:
– Не знаю. Только все это здорово смахивает на ловушку.
Остальные догадки он пока держал при себе. Неужели эсэсовские застенки? Неужели цайтпрыжок, а не телепортация? Но как? Как такое возможно? Да нет же, нет, во времени перенестись они не могли. Но куда тогда их забросила нелегкая?!
– Ловушка? Думаешь, Бенедикт специально заманил нас сюда? – негромко спросил Бурангул.
Лицо у юзбаши было встревоженным, рука тянулась к колчану. Кочевник, выросший на степных просторах, хоть и старался подавить накатывающий приступ клаустрофобии, все же сильно нервничал в тесноте замкнутого пространства.
– Бенедикт? Заманил? – Бурцев задумался. – Может быть, и так. Очень может быть...
Он проверил свой «МП‑40». Пусто... Ни одного патрона в «шмайсере»! Сыма Цзян тоже растерянно развел руками – нету, мол. Зато длинная татарская стрела уже легла на тугую тетиву. Только вот стрелять Бурангулу пока не в кого.
Бурцев попытался хоть что‑то различить в смотровом окошке стальной дверцы. Увы, по ту сторону царила непроглядная тьма. Значит, по эту – эффект зеркала: он мог сейчас любоваться лишь собственным отражением в толстом стекле. Глаз, правда, вроде бы уловил движение незримого наблюдателя. Но с таким же успехом могло и просто почудиться.
– По крайней мере, отсюда всегда можно вернуться обратно, – напомнил дядька Адам. Пожилому бородачу тоже крайне не нравилось все, что он видел вокруг, и прусс, следуя примеру татарина, вытащил стрелу. – Тем же колдовским путем вернуться, которым мы и прибыли сюда. Так ведь?
Дядька Адам исподлобья смотрел на китайского мудреца – знатока сокровенных знаний ариев.
– Да, в самом деле! – подхватил Бурангул. – Глупо было бы умирать от голода и жажды без смысла и чести в этом каменном сундуке. Уж лучше пасть в бою от невидимой стрелы немецких колдунов...
Возвращаться Бурцев пока не собирался. Если Аделаида здесь, он пойдет до конца. Но ребята правы – проверить пути отхода все же стоило. Княжну ведь, скорее всего, придется уводить той же дорогой, какой они явились сюда.
– Сыма Цзян, мы действительно сможем уйти отсюда, когда потребуется? – спросил Бурцев.
– Во Взгужевежа наша смогла, в Кульма смогла, почему здеся не можна? Я сказывайся заклинания древняя ария, и моя, твоя и вся наша сразу отправляйся в колдовская башня возле Псковская города. Твоя хочет провериться, как здеся работай магия?
Бурцев не ответил. Китаец, восприняв молчание воеводы как знак согласия, быстро и уверенно проговорил магическую формулу арийских колдунов. Раз проговорил, другой. И – уже озадаченно, непонимающе – третий... Пробубнил встревоженно еще раз. Затем в полном недоумении повернулся к Бурцеву.
Узкие глаза азиата сделались широкими.
– Никака!
Вот именно – никака! Бурцев и сам видел это. Ни единого, даже самого слабенького отблеска багрового колдовского света. Портал закрыт. Силы древней арийской магии не желали больше подчиняться мудрецу Поднебесной.
– Что, Сема? Что все это значит?
Маленький сухонький китаец сник, сгорбился, стал еще меньше.
– Магическая врата была открытая, когда наша проходилась через нее. Потома, когда наша прошла, какая‑то гада закрыла врата.
Блок! Бурцев выругался. Все‑таки магический блок! Да, Бенедикт позволил им воспользоваться порталом, да, позволил перебраться из развалин балвохвальской башни сюда. Но это – билет в один конец. Пока Бурцев и его дружинники, ослепленные вспышкой перехода, протирали зенки, святой отец захлопнул дверь мышеловки. Как заметил в окошко наблюдателя их появление – так сразу и захлопнул! Несколько слов древнего заклинания под дверью бетонной коробки – и готово...
– Сема, думай! – потребовал Бурцев. – Вспоминай, Сема, тексты древних манускриптов! Как нам разбудить эту долбаную арийскую магию? Как взломать магический блок?
– Ломать магическая блока?! – Китаец сделал большие глаза.
– Да‑да! Колдовство какое‑нибудь, мать его за ногу! Или еще что...
– Там, где стоится блока, наколдовывать сумеет только тот, кто блока ставился.
– Неужели вообще нет способа?!
