пожалуйста, объясни нам все это должным образом.
Рядом со мной я увидела, как Тори протянула руку к своей чашке. Я тоже подняла свою, сделала глоток и стала рассказывать.
— Моя болезнь называется пожиратель. Это очень редкое заболевание.
— Я не слышал о таком… — кивнул мой отец.
Тори крепко сжала свою чашку. Тихим голосом, она проговорила — Мэйн говорила мне об этом раньше. Она сказала, что нужно много денег на ее лечение.
— Деньги?!
На этот раз моя мама встала с грохотом, широко распахнув глаза. Она выглядело мертвецки бледной. Не было сомнений, что она все же заметила, что лидер гильдии никогда не просил у нас денег. Я надеялась, что, если это вообще возможно, я смогу скрыть сколько денег ушло на это, но думаю, что лучше уже не пытаться сделать это сейчас.
— Мама, я пытаюсь объяснить, пожалуйста, выслушай, — сказала я.
— ……
Она медленно села и посмотрела на меня, как будто ей было что сказать. Чувствуя, что они все еще смотрят на меня, я стала объяснять, начиная с самого пожирателя.
— Итак, пожиратель похож на лихорадку, которая всегда была и будет в моем теле, и иногда он просто начинает проявляться сам по себе, и он всегда медленно растет. Если я сильно разозлюсь или если мне будет достаточно грустно, что я захочу умереть, или что-то в этом роде, тогда он начнет со всей силой проявлять активность. Такое чувство, будто меня съедают заживо, когда такое происходит.
— Съедают заживо…
Тори побледнела, как простыня, посмотрев на меня. Она посмотрела на мои пальцы, а затем на край моих волос, как будто проверяет, действительно ли меня сейчас кто-то ест.
— Такую лихорадку я могу удерживать от активности с помощью концентрации моей силы воли. Если я запру на замок ее глубоко внутри меня, то это поможет на какое-то время, но пожиратель постепенно и неуклонно множится.
— М… множится?!
Тори, заметно дрожащая, крепко сжала мою руку.
— Когда я не могу запереть его, тогда он просто взрывается, как будто он переполняется из меня. Если он начнет переполняться, то я погружусь в темноту, но… в прошлый раз, когда это произошло, моя температура подскочила, и я утонула во тьме. Лидер гильдии использовал какие-то магический инструменты и высосал лихорадку. Он высосал ее достаточно, но теперь она снова начинает расти, так что я определенно не вылечена навсегда.
Тори, тихо хныкая, посмотрела на меня влажными, дрожащими глазами, я смотрела, как она почти начала плакать. Или, может быть, вместо того, чтобы просто ”смотреть" на нее, я должна сказать, что она пытается сделала лицо, как будто она отчаянно старается не заплакать? Я почувствовала, что тоже начну плакать, если продолжу смотреть на нее, так что я отвернулась и вместо этого отпила еще чая.
— Затем Фрейда сказала мне, что я не вырасту, так как странная лихорадка всегда грызет меня. И то что мне нужны магические инструменты, чтобы лечить пожирателя, и только дворяне имеют их, поэтому такие инструменты действительно дороги. Кроме того, если у моей семьи не будет связей с людьми из дворянства, то я не смогу воспользоваться ими снова, сказала она.
— Так это… на самом деле тебя спас лидер гильдии, да? — мой отец проговорил слабо, его голос трещал. Не было никаких признаков взрывных эмоций.
Я кивнула. — Да, глава гильдии продал мне один из магических инструментов, которые он купил для Фрейды. Но она также сказала, что если у меня нет волшебных инструментов, то я должен решить, что я собираюсь с этим делать.
— Делать что-то с этим? Значит ли это, что есть и другой способ вылечиться?!
Мой отец наклонился вперед, в его глазах пылала надежда. Даже у Тори, которая выглядела так, как будто она была в нескольких шагах от истерики, появился проблеск надежды в ее глазах. Их внезапная надежда глубоко ранила меня, и я сказала им, что я могла бы сделать, если бы моей единственной целью в жизни стала бы сама жизнь.
— Она сказала, что мои единственные варианты — либо заключить контракт с дворянином и стать его домашним питомцем навсегда, либо сгнить в кругу моей семьей…
— Стать их домашним питомцев навсегда? — переспросил мой отец. — Что это значит?
Судя по выражению его лица, у него возникли проблемы с пониманием такой концепции. Лицо Тори было пустое, когда она наклонила голову в сторону, возможно, потому, что она не понимала слов, которые я произнесла. Лицо моей матери было бледное, когда она сжала чашку.
— У Фрейды уже есть контракт с дворянином, поэтому-то у нее и есть волшебные инструменты, которые ей нужны, чтобы быть здоровой. Она сказала, что так как ее семья — богатая и влиятельная купеческая семья, то такой контракт действительно выгоден для нее. Поскольку у нас нет никаких связей с дворянами, то стоит заключить любой контракт, который сможет сохранит меня живой, но она не сказала, за какую цену меня вылечат.
— …Ты даже не можешь назвать это жизнью, хах, — слабо пробормотал он.
Я кивнула ему. Из того, что я знала, как Урано, я не могла себе представить, что стану тем, кто делает только то, что ей говорят, живя без какой-либо свободы вообще.
— Так, Мэйн. Сколько это стоило? — спросила моя мама, не в силах больше вынести это. — Я не могу представить, что такой магический инструмент, который глава гильдии дал тебе, был абсолютно бесплатным, понимаешь?
Я закивала, но сердцем осознавала, что я пропала.
— Так, Мэйн. Сколько это стоило? — спросила моя мама, не в силах больше вынести это. — Я не могу представить, что такой магический инструмент, который глава гильдии дал тебе, был абсолютно бесплатным, понимаешь?
Я закивала, но сердцем осознавала, что я пропала.
— У меня было достаточно, не волнуйся.
— Но сколько же это стоило?
— Стоило достаточно много, но это за спасение моей жизни, так что, ну…
— Я спрашиваю тебя, сколько это стоило? Ты же можешь сказать мне, верно? Никаких секретов.
Я пыталась обойти вокруг этой темы, но глаза моей матери опасно вспыхнули из-за
