– В кармане моего плаща, – Дэни слабо улыбнулась. – Это оказалось самым надежным местом, и я закрепила его так, чтобы не вытащили!
Она достала плащ верблюжьей шерсти, который принесла с собой и бросила на спинку своего стула. Повозившись с английской булавкой, она достала обернутый шифоном маленький желтый конверт с пятью цифрами и тремя инициалами, написанными выцветшими чернилами.
И тут Дэни замерла, уставившись на сверток расширившимися глазами, чувствуя, что ужас исказил её лицо. Потом поспешно его развернула.
Тяжелая печать была сломана, а конверт пуст.
11
– Невероятно! – проревел Тайсон в четвертый, если не пятый раз. Этого просто не может быть!
– О, дорогой, – простонала Лоррейн, – прекрати повторять это снова и снова. Не говоря уже о том, что это глупо! Как не может быть то, что произошло?
– Этого не могло произойти, вот как! И даже не потому, что она так сказала. Вы сами видите, как все сложено и сколото. Просто чисто физически невозможно для любого – любого, если только это не астральное тело выполнить эту работу меньше чем минут за пять. Черт меня побери – я пробовал! Вы сами видели. Никто не мог отколоть это от подкладки, достать, взять конверт, вытащить письмо, а потом положить обратно точно как было, на самое дно глубокого кармана. Никто, даже Гудини! Она, должно быть, где-то оставляла плащ!
– Но нет же, – запротестовала Дэни, готовая заплакать. – Я держала его под подушкой весь остаток ночи, и все было в полном порядке, когда я утром завернула письмо в шарф. Печать была нетронута. Я говорю вам, я уверена! Я бы тут же почувствовала, будь конверт пустым. Как сейчас…
Тайсон заметил:
– Но ты, должно быть, мылась? Или принимала ванну?
– Конечно, но…
– И брала плащ с собой?
– Нет, но…
– Ну что же, вот и все! Кто-то заходил в комнату.
Лоррейн жалобно умоляла:
– Тайсон, дорогой, прекрати перебивать ребенка. Дай ей сказать.
– Там был Лэш, – закончила фразу Дэни. – Он одевался, пока я принимала ванну.
– Звучит очень интимно и по-домашнему, – буркнул Тайсон.
Лэш мило улыбнулся.
– Так и было. Однако это было совершенно неизбежно. Но если вы в дальнейшем собираетесь сделать ещё хоть одно замечание подобного рода, то обнаружите, что жизнь гораздо больше похожа на кино, чем вы предполагали.
– Значит ли это, что вы отправите меня в нокаут? – осведомился Тайсон. – Слабо вам, юноша.
– Зато я получу огромное удовольствие, хотя бы попытавшись, огрызнулся Лэш.
– Осмелюсь полагать, что так оно и выйдет. Но я не собираюсь позволять сыновьям моих друзей по колледжу использовать меня в качестве груши, чтобы отрабатывать удары.
– Тогда прекратите запугивать ребенка! – буркнул Лэш. – Вы что, не видите, что она сделала все, что могла? Отстаньте от нее, слышите?
Тайсон скосил в его сторону глаз и задумчиво протянул:
– Я отлично помню, как тетя Мэйми однажды вас описывала – у меня нет никаких сомнений – как распутного подлеца, который с легкостью обманывал доверие пожилых женщин, обрабатывая разочарованных старых дев в захолустных городишках. Тогда у вас были неприятности с девушкой Ван Хойдена – или девушек было несколько? Так что прошу поменьше корчить благородного рыцаря, молодой человек, и отвечать на вопросы! Вы действительно были там, пока Дэни принимала ванну?
– Да.
– И знали, где лежит письмо?
– Знал. Вы, кажется, полагаете, что я его взял?
– Тьфу! Не будьте таким скучным, – сердито сплюнул Тайсон. – Вы можете быть твердо уверены, что все это время больше никто не входил в комнату? Прислуга, например?
– Никто. Я повторяю – никто.
Тайсон повернулся к Дэни.
– Я полагаю, он там не торчал, пока ты одевалась?
Щеки Дэни порозовели.
– Нет. Он ушел завтракать.
– И больше никто не входил?
– Нет, я заперла обе двери. И взяла плащ с собой, когда пошла завтракать, и никуда не выходила без него, пока не добралась сюда и не повесила на этот стул. Никто не мог взять письмо. Никто, кроме меня и Лэша. Это невозможно!
– Ты его не брала?
Лэш быстро шагнул вперед, но Тайсон рявкнул:
– Дайте ей самой ответить! Итак, Дэни?
Дэни смотрела на него; её щеки пылали, глаза сверкали.
– Я думаю, – в ярости бросила она, – что вы самый гнусный, корыстный, эгоистичный, невозможный тип из всех, кого я знаю. И я жалею, что вообще приехала сюда!
– Конечно, он такой! – согласилась Лоррейн, бросая на мужа ласковый взгляд. – Я, помню, говорила ему то же самое в первый же день нашего знакомства. И он заслуживает худшего. Но, детка, ты действительно не брала письмо?
Дэни повернулась к ней, гнев уступил место раздражению.
– Мама, ты не можешь всерьез думать…
– Дорогая, – жалобно запротестовала Лоррейн, – сколько раз я просила тебя так меня не называть? Из-за этого я чувствую себя так, будто мне сто лет. Нет, конечно я не думаю, чтобы ты могла украсть его или что-то в этом роде, – так же, как и Тайсон. Но ты могла подумать, – учитывая убийство и все, что было для тебя так омерзительно, – что лучше просто от него избавиться…
– Я этого не делала! – твердо заявила Дэни. – И жаль, что эта мысль не пришла ко мне в голову! Теперь его забрал кто-то другой.
– Ты имеешь в виду меня? – вежливо осведомился Лэш.
– Зачем ты так? – обиженно спросила Дэни. – Ты же отлично знаешь, что я не думаю ничего подобного!
– Но ты только что сказала, что только мы с тобой имели возможность взять письмо. Если ты этого не делала, остаюсь только я, верно? Или у меня что-то не так с арифметикой?
– Не запугивайте девочку! – загрохотал Тайсон. – Разве не видите, она делает все, что может? Отстаньте от нее, слышите?
Лэш засмеялся и выбросил вперед руку жестом фехтовальщика, подтверждающего укол.
– Туше! Извини, Дэни. Что вы предлагаете делать?
– Поесть, – категорично заявила Лоррейн и поднялась. – Сейчас, должно быть, около часа дня, и все остальные начинают интересоваться, что, черт возьми, случилось с нами. К тому же они голодны. Давай, милый, пойдем посмотрим, что они делают. А Дэни захочет вымыться.
– Минутку, – сказал Тайсон. – Давайте-ка вспомним. Если мы придерживаемся теории, что некто, охотившийся за этим письмом, был в самолете из Лондона в Найроби, эначит он летел рейсом Найроби-Занзибар этим утром. Я прав?
Лэш кивнул:
– Похоже, так. Если только не было какой-нибудь незамеченной зацепки, вокруг которой запуталась вся эта история.
– И что бы это могло быть?
– Какой, черт возьми, прок от трех миллионов – или трехсот миллионов, если на то пошло – если нельзя вывезти их с острова? Ладно, возможно, смысл есть для вас или кого-то, кто живет здесь. Но как отсюда с ними уехать? Возьмем, к примеру, меня, Лэшмера Дж. Холдена-младшего. Что стал бы я делать с парочкой пудовых слитков? Сунул бы в сумку и в таком виде пронес через таможню?
– Чушь! – отрезал Тайсон. – Подумайте головой! Вы действительно воображаете, что тот, кто охотится за этими деньгами и готов из-за них убивать, не проработал план, как с ними выбраться? Бог мой, молодой человек, в наши дни существуют десятки способов нелегального въезда и выезда из страны, если у вас есть деньги – или перспектива их получить. И не начинайте снова ныть «– Это невозможно!» Конечно, возможно. Черт возьми, это слишком возможно! Что, как вы думаете, может помешать, если одним прекрасным вечером вы отправитесь на морскую прогулку или порыбачить и в паре миль от берега вас подберет нанятый парусник или катер? Или частная яхта – черт возьми, вроде той, что была у вашего отца!
Здесь сотни миль пустынной береговой линии и маленьких песчаных бухт, куда вы можете отправиться темной ночью и где вас подберет самолет. Черт побери, сейчас же эра полетов! Существует множество частных самолетов – и огромные пустые пространства Африки, где самолет может приземлиться! Вы не были бы сыном своего отца, если бы не смогли этого проделать, так что приходится принять в расчет, что может и кто-то еще. Проблема в том, кто?
Лэш пожал плечами.
– Тот, кто был на обоих рейсах. Я проверил: кроме ваших гостей, таких было всего двое. Тот парень из газеты, с которым вы так приветливо общались в аэропорту…
– Какой ещё газетчик? – перебил его Тайсон. – Не помню я никакого… Ах да, конечно, помню! Тот проклятый выскочка в панаме, который спросил, может ли он позвонить. Он с лондонского рейса?
– Я только что вам это сказал. И в Найроби он останавливался в том же отеле.
– В том же? Так – так, – задумчиво протянул Тайсон. – Возможно, я напрасно был так груб. Что ж, это поправимо. Поскольку в этом благословенном месте всего одна гостиница, мы знаем, где он остановился. Лорри, дорогая, позвони в отель и попроси… Как, черт возьми, его зовут?
– Доулинг, – подсказала Дэни. – Ларри Доулинг.
