– Полагаю, вы сообщили Ханивуду дату и время этого звонка, – произнес Лэш.
– А почему бы нет? Бумага наверняка была в сейфе в какого-нибудь банка, её нужно было забрать и приготовить к передаче. Поскольку я переписывался с ним, а не с младшим партнером, то сказал, что пошлю Дэни забрать конверт у него. Если я хоть что-то знаю о старом Ханивуде, он не стал бы привозить его к себе намного раньше, чем необходимо. Он очень осторожный тип. Точнее, был таким, бедняга.
– Так вот оно что! – протянул Лэш, поднялся и стал смотреть в окно, сунув руки в карманы. – Значит, я был прав. Кто-то знал об этом и собирался оказаться там раньше. Но Дэни испортила ему игру, заехав за конвертом утром, а не днем.
Он резко обернулся:
– Кто ещё знал?
– Никто, – отмахнулся Тайсон.
– Чушь! Конечно, знал кто-то еще.
– Простите, – огрызнулся Тайсон. – Я должен был сказать: «Я никому не говорил». Даже жене.
– А как насчет Пойнтинга?
– Секретарю – тем более!
– Но он мог сам узнать.
– О нет, не мог. Об этом я позаботился. Любопытство – большой порок Найджела, и я не собирался давать ему читать бумаги Фроста – или мои письма Ханивуду! Я держу документы в запертом ящике, ключ к нему висит у меня на шее. Некоторые из этих материалов могут даже сейчас наделать шуму. И я предпочитаю подстраховаться. Кроме того, в деле замешаны большие деньги.
– И убийство! – мрачно добавил Лэш.
– Похоже на то. В любом случае я не верю…
– В вере нет ничего хорошего, – нетерпеливо бросил Лэш. Вы можете поклясться, что ни ваш секретарь, ни кто-нибудь из слуг или гостей этого дома, ни ваша жена точно не могли ни при каких обстоятельствах видеть бумаги Эмори?
Лоррейн издала негодующий возглас:
– Ну, в самом деле, Лэш! Почему я? Я имею в виду, даже если бы я их и видела (а я не видела, не имела понятия об их существовании), разве можно представить, что я стала бы про них кому-то говорить?
– Не знаю, – хмыкнул Лэш. – А вы бы не стали?
Лоррейн сделала беспомощный нервный жест ручками и умоляюще посмотрела на мужа.
– Конечно стала бы, – безжалостно подтвердил Тайсон. Именно потому я ничего ей не сказал. Я никогда не сообщаю женщине секрета, если только не хочу, чтобы он поскорее стал всеобщим достоянием.
Лоррейн кротко вздохнула.
– Знаешь, милый Тайсон, я не понимаю, как ты можешь хорошо писать, если так часто употребляешь клише. Шизофрения, я полагаю. Не то, что бы ты ошибался насчет меня… Как выясняется, каждый раз, когда кто-нибудь сообщает мне что-то по секрету, я всегда думаю: «А теперь кому первому рассказать?»
Тайсон издал короткий лающий смешок.
– Я знаю. Но вернемся к вашему вопросу, молодой человек; мой ответ «да». Я никогда не расстаюсь с ключом от ящика, а на тот случай, если вы собираетесь предположить, что Лорри могла взять его однажды ночью, пока я спал, добавлю, что сплю я очень чутко. И в любом случае не верю, что кто-нибудь в этом доме мог хотя бы догадываться о существовании этих бумаг.
– А как насчет писем, которые вы писали Ханивуду? В них должны были содержаться интересные детали. Достаточные, чтобы пробудить любопытство к содержанию запечатанного конверта! Номер, инициалы и приблизительная дата, когда его отдали на хранение. Кто отправляет ваши письма?
– Абдурахман, когда едет в город. Но он не умеет читать по-английски.
– Но он мог показать их кому-нибудь из местных, которые умеют.
– Зачем? Одна только моя личная корреспонденция достаточно обширна – и это не считая материалов, которые мы готовим с Найджелом, а они просто огромны. Любой слуга в доме или местный любитель совать нос в чужие дела, который может ими заинтересоваться, обречет себя на многомесячную работу, вскрывая над паром конверты в надежде наткнуться на что-нибудь интересное. Так что можете отбросить этот вариант.
Но Тайсон забыл, – подумала Дэни, – что был по крайней мере ещё один человек, который не только читал его письма, но и что-то знал о содержании пожелтевшего от времени конверта. Может и немного, но достаточно.
Она сказала:
– Мистер Ханивуд кое-что знал, я полагаю. Письмо он отдавал без всякого удовольствия. И сказал что-то насчет того, что не стоит будить спящую собаку, и что ничего хорошего из этого не выйдет. Возможно, он знал, что в нем. Дедушка мог ему рассказать.
– Ну конечно! И он тоже мог кому-то рассказать! – воскликнула Лоррейн.
У Тайсона вырвался ещё один скрипучий смешок.
– Что, старый Генри Ханивуд? Эта сушеная устрица? Вы не знали его так хорошо, как мы с Гасси!
– Может и нет, но я хорошо знаю, что не только женщины любят посплетничать, – возразила Лоррейн. – Любой заскорузлый старый холостяк даст сто очков вперед по части сплетен. И у него была экономка, старая толстуха со слуховым аппаратом. Вероятно, её просто снедало любопытство. Это главная беда прислуги. Я полагаю, она читала все его письма и обсуждала их со своими приятельницами!
– Только не миссис Броути, – сказал, подумав, Тайсон. – Она такая же устрица. Но вот его уборщица, миссис Порсон, совсем другое дело. Она часто работала на Гасси и совсем её заговорила. А однажды, когда там останавливалась Эльф, рассказала ей самые потрясающие детали касательно… Ну ладно, не в этом дело. Но если уж она могла добыть их без разрешения из переписки старика Генри, считаю, нужно взять на заметку, что утечка может быть здесь. Скорее всего, так и есть! Поэтому я думаю, наш следующий шаг известить Скотланд-Ярд и проследить, чтобы письмо попало туда, куда надо. Я напишу его сразу после ланча и лично отправлю в резиденцию, попросив губернатора о личной услуге – отправить его со следующей дипломатической почтой.
Слава Богу, мне как-то случилось познакомиться с комиссаром столичной полиции. Это может помочь. Я напишу прямо ему, и если он захочет послать к нам местных копов, пожалуйста. Но поскольку это займет по крайней мере три дня, а возможно и четыре, у нас будет время узнать, есть ли что-нибудь реальное в фантастических небылицах о зарытом сокровище. Где ключ, Дэни? Давай его сюда.
– Но это не ключ, – ответила Дэни. – Или, по крайней мере, не обычный ключ. Я бы почувствовала… Я думаю, там всего лишь сложенный листок бумаги.
– Возможно, карта, – кивнул Тайсон.
– Или ключ, как в ребусах! – лицо Лоррейн очаровательно раскраснелось, как у возбужденного ребенка.
Лэш обескураженно заметил:
– Гораздо вероятнее, что там окажется какая-нибудь бессвязная абракадабра, вроде «Пятьдесят шагов строго на юг от черного хода дома Али Бабы, а достигнув проклятого фигового дерева, подождать, пока солнце будет в зените, и копать там, где тень фигового дерева коснется рва». Очаровательная шутка, которую можно сразу же сбросить со счетов, потому что дом Али Бабы давно снесли, а на его месте построили фабрику по производству рыбьего клея, проклятую фигу срубили сто лет назад, и кто-то ради борьбы с малярией давно осушил ров. Этого нам ещё не хватало!
Но Лоррейн не собиралась сдаваться.
– Но ведь сокровище должно ещё быть там – где-то там! О, Тайсон, только подумать, а если все окажется правдой! Это так волнующе! Там будут драгоценные камни? Наверняка. Граненые изумруды, рубины цвета голубиной крови, бриллианты на рукоятках кинжалов, и нитки, нитки жемчуга. Изумительно!
– Это зависит от того, как Эмори и с султаном поделили добычу, сказал Тайсон, допивая свой стакан. – Но я держу пари, что он играл наверняка и взял золото. В любом случае, неважно, что это, – если, конечно, он что-нибудь взял, и это не шутка старого распутника над своими потомками. Я бы ему такого не простил.
– О нет, дорогой! – запротестовала Лоррейн. – Я не верю! Это должно быть правдой. Я хочу, чтоб это оказалось правдой. Мы должны разгадать ребус, прокрасться ночью с лопатами и выкопать полные ведра золота.
– И оказаться в местной тюрьме за попытку похитить собственность султана Занзибара, – угрюмо продолжил Лэш.
– А здесь-то вы и ошибаетесь, молодой человек, – сказал Тайсон, поднимаясь и наливая себе еще. – Старина Эмори не был таким простаком. Его половина была подарком за верную службу. Это было должным образом заверено. Есть документ, это подтверждающий. Он был в том же переплете, и в нем прекрасный четкий отпечаток большого пальца, такой же верный, как подпись и печать. Скорее всего, даже сейчас это вполне законное доказательство. Как бы там ни было, сокровища ещё нужно добыть. Где письмо, Дэни?
– В кармане моего плаща, – Дэни слабо улыбнулась. – Это оказалось самым надежным местом, и я закрепила его так, чтобы не вытащили!
Она достала плащ верблюжьей шерсти, который принесла с собой и бросила на спинку своего стула. Повозившись с английской булавкой, она достала обернутый шифоном маленький желтый конверт с пятью цифрами и тремя инициалами, написанными выцветшими чернилами.
