лишь тонкая верёвочка связывает нас с чем-то, что летает в такой вышине, куда и птицы едва достают.
Теперь змей уверенно держался в небе, и мы остановились. Я оглянулся и посмотрел на остальных. Звери достали из корзинок ревеневый пирог и какое-то питьё. Они сидели как на картине, на олеографии, какие вешают на стену. Чернокрыс уминал за обе щеки. Рыжий Хвост, у которой зубы росли редко, то и дело роняла крошки из пасти. Брунхильда отрезала кусок пирога мужу, и тот благодарно поцеловал её. Тьодольв, поглощая пирог, мыслями был где-то далеко, а его челюсти работали с угрюмой монотонностью.
Рядом сидела Индра — большая, блестящая, красивая. Не поселившая меня в своём сердце. Её желанным ребёнком был Иммер, только Иммер переехал в красный домик в её груди. А я так, лишь довесок. Ну и что с того? У меня теперь есть всё что хочешь. Шёлковая одежда, жаркое, а уж игрушек сколько! Слуги прибегают, стоит мне щёлкнуть пальцами, для игр — целая сотня комнат! Так чего мне печалиться, у меня ведь жизнь — лучше и быть не может?
— Идите пирог есть! — позвала Брунхильда.
— Да ну. Давай лучше ещё змея позапускаем, — сказал я Иммеру. — Здорово, да?
— Ага.
Мы задрали головы и стали смотреть на оранжевую точку в небе. Я так радовался, что мы стоим тут с моим братом и запускаем раскрашенную чепуху, как называла воздушных змеев Тюра.
Вскоре, дожёвывая на ходу, прибежала Рыжий Хвост.
— А можно мне попробовать?
— Да. Только сначала мы с Иммером наиграемся.
Рыжий Хвост, быстро хлопая глазами, уставилась вверх.
— Сейчас я его поймаю!
И она начала по-дурацки скакать, пытаясь допрыгнуть до змея. Конечно же, змей летал слишком высоко.
— Ты же понимаешь, что его не поймать, — сказал я.
Однако Рыжий Хвост запрыгала ещё усерднее. Она путалась в подоле длинного платья, падала, но поднималась и снова принималась скакать.
— Ты нам мешаешь! — Я хотел отпихнуть лису. — Скоро будет твоя очередь.
Но Рыжий Хвост не унималась. В глазах у неё появился странный блеск, нос напрягся, верхняя губа поднялась. Она решила, что воздушный змей — это добыча. Рыжий Хвост сделала очередной прыжок и схватила бечёвку острыми зубами.
— Отпусти!
Но Рыжий Хвост рванула змея на себя — он накренился и упал на землю. Лиса стрелой бросилась к нему и вцепилась в оранжевую ткань. К моей радости, Иммер звонко рассмеялся и стал гоняться за Рыжим Хвостом, желая отнять змея. Рыжий Хвост чуть с ума не сошла от восторга. Она прыгала туда-сюда, и бечёвка резкими рывками следовала за ней.
— Он сломается! — заорал я.
Тут и все остальные наконец поняли, что сейчас произойдёт.
— Опять эта глупая лиса за своё! — взвыл Чернокрыс. Он вскочил и закричал Рыжему Хвосту: — Сию же минуту прекрати!
Но Рыжий Хвост не слушалась. Не могла послушаться. Я стоял, глядя, как она мечется туда-сюда, как подпускает Иммера поближе, а когда он уже готов вырвать змея у неё из пасти, отпрыгивает в сторону. Чернокрыс вопил что есть мочи. Индра, наблюдая за погоней, сунула в рот ещё кусок пирога. Может, она думала, что всё это просто весёлая игра?
— В последний раз говорю, слабоумная! — выкрикнул Чернокрыс. — Останови-и-ись!
Рыжий Хвост остановилась, но, вместо того чтобы выпустить змея из пасти, принялась трясти его так, словно вознамерилась вытрясти из него душу. Тут её и догнал Иммер. Он вцепился в змея, и началось перетягивание. Каждый тянул на себя, крыс вопил, я вопил тоже, Иммер смеялся — и змей с треском сломался.
— Нет!
Я бросился к ним и отнял змея. Не удержался и всхлипнул. От змея остались одни лоскуты.
— Вот так всегда, — встрял Чернокрыс. — Как же мы не догадались, что нельзя подпускать её к парусу.
— Я так хотел позапускать ещё, — проговорил я.
Рыжий Хвост ужасно разволновалась. Она, кажется, только теперь поняла, как глупо себя вела.
— Прости меня, — прошептала она.
Иммер притих, как всегда, когда ему следовало просить прощения.
— Моя верёвочка тоже пала жертвой лисы, — вздохнул Чернокрыс. — Как же это, чёрт возьми, отвратительно. Не лучше ли вернуться домой, ваша милость?
Индра вскинула голову:
— Ну, раз парус всё равно больше не запустишь…
Мы молча собрали корзинки, Гримбарт стряхнул крошки с пледа, и мы тронулись в обратный путь. Конечно, настроение у нас было уже не такое радостное, как по дороге сюда. Погода менялась, небо потемнело. Я нёс изорванного змея. Иммер шёл вприпрыжку, поглядывая иногда на Рыжий Хвост, у которой от стыда повисли уши. Чернокрыс громогласно рассуждал о том, какая она глупая.
— С тех пор как ваша милость её зачаровали, от неё одни неприятности! То она гадит прямо в комнатах, то пытается прикончить неодушевлённые предметы! У нас скоро ни одной подушки не останется!
— Я никогда не научусь, как правильно, — всхлипнула Рыжий Хвост.
Брунхильда погладила её по плечу.
— Когда всё безнадёжно и черно как ночь, знаешь, что я говорю себе? «Подними взгляд, Брунхильда, — и увидишь новые возможности!»
Кто-то фыркнул у неё за спиной.
— Что такое? — натянуто спросила Брунхильда.
— Что же такого безнадёжного есть в твоей жизни, позволь узнать? — спросил Тьодольв.
— Да много чего, скажу я тебе. Взять хотя бы тот день, когда мне надо было испечь яблочный пирог — и я обнаружила, что яблоки кончились. Будь я из тех, кто легко впадает в уныние, я бы сразу сдалась, но я, — она стукнула себя лапой в грудь, — увидела возможности. Я сказала себе: «Яблок у нас нет, зато есть свиная кожа». Такой вкусный яблочный пирог, как в тот день, мне ещё не удавался. Это подтвердили все, кто попробовал мой пирог!
— Безделица, — проворчал Тьодольв.
— Без… что? — переспросила Брунхильда.
— Нет яблок — это разве большая беда?
— Для тебя, может, и нет. Но большая беда или малая — не важно, если она случается с тем, кто из породы уныльцев. Вы с Рыжим Хвостом тоже можете извлечь пользу из моего метода «Подними взгляд». Если хочешь изменить жизнь — надо поработать головой, вот и всё, что я хочу сказать.
Тут Тьодольв злобно зыркнул на нас с Иммером. Не знаю, как и описать: я прямо-таки увидел, как в его голове ворочаются тёмные мельничные жернова. Что-то мелькнуло во взгляде Тьодольва, когда он уходил к своей сторожке. Решительность, которой прежде не было. Зато Рыжий Хвост всю дорогу до замка смотрела в небо, выглядывая там возможности, о которых говорила Брунхильда. Но так ничего и не увидела.
Партеногенез
К тому времени, как мы пришли в замок, Рыжий Хвост, кажется, поняла, что
