по мнению мамы я должна была сидеть точно в центре, как главное украшение.
Вот и сейчас меня усадили в центр, мама и отчим сели слева, у стены, а справа расположилась Стелла. Ожидался ещё её жених, но он что-то опаздывал, хотя свет уже приглушили, и по бархату занавеса пробежали волны – его вот-вот должны были открыть.
- Обожаю оперу, - повторила мама, оглядывая зал. – Королевская ложа сегодня пуста, и графа Бранчефорте не видно. Неужели, он решил не приходить?
«Это была бы прекрасная новость», - подумала я, но вслух, разумеется, ничего не сказала.
- Может быть, граф не любит оперу так, как ты её любишь, мама? – наивно предположила Стелла.
- Или ему надоело, что на него все беззастенчиво таращатся, - сказал отчим, поудобнее устраиваясь на стуле и готовясь вздремнуть.
- Если будешь опять храпеть, Аделард, - произнесла мама тихо, старательно улыбаясь на публику, - я тебя ущипну.
- Не волнуйся, - ответил он ей серьёзно, - я буду очень осторожен.
Мы со Стеллой переглянулись, но рассмеяться не успели, потому что дверь в ложу открылась, и появился жених моей сестры – как всегда немного растрёпанный, с косо повязанным шейным платком, но неизменно весёлый и полный энтузиазма.
- Добрый вечер! – поприветствовал он нас, поцеловав руки сначала маме, потом Стелле, потом мне, а потом обменявшись рукопожатием с отчимом. – Рад вас видеть! Госпожа графиня, вы сегодня просто сияете, - обратился он к маме.
- Ах, господин Хэмфри, - взмахнула она веером и биноклем, - ну какая графиня? Вы же знаете, что у меня давно нет титула…
Мы все об этом знали, как и о том, что мама обожала, когда её называли графиней, и не было лучшего способа польстить ей.
- Леди Роксана, вы ослепительны, - коротко поклонился мне жених сестры, хотел говорить дальше, но тут его перебила Стелла.
- А я? – спросила она, надув губы в притворной обиде. – Я, разве, не ослепительна?
Он сразу растратил всю свою светскую галантность и растерялся, покраснев, как девица.
- Нет, не забыл… Что вы, Стелла… - забормотал он, часто моргая. – Просто… хочу представить вам моего друга…
Я замерла от нехорошего предчувствия, а жених уже распахивал двери, неуклюже приглашая кого-то войти.
- Всем доброго вечера, - раздался голос графа Бранчефорте, а затем появился и он сам – одетый с иголочки, в вечернем камзоле чёрного цвета и чёрной же рубашке. А шейный платок, который молодёжь любила использовать вместо галстука, был ярко-красный. – Я уж думал, - продолжал граф, - старина Харальд позабыл обо мне и оставит топтаться за порогом. Но это и неудивительно, я бы тоже растерялся, когда вокруг столько красавиц!
- Надеюсь, я в их число не вхожу, - проворчал отчим, поднимаясь со стула и скрестив на груди руки.
- Простите, господин Тенби, мои слова абсолютно искренни, - сказал Бранчефорте, по очереди перецеловав руки маме, мне и Стелле. – Восхищён вами, дамы. Вы – украшение этого вечера.
- Охотно верим вам, господин граф! – мама, в отличие от отчима, ворчать не стала, а, наоборот, защебетала пташкой. – Проходите, располагайтесь, прошу вас. Вы ведь уже знакомы с моими дочерьми? С Роксаной вы танцевали, а Стелла скоро выходит замуж за господина Хэмфри…
- Да, этот счастливчик мне уже похвастался, - сказал граф, не сводя с меня глаз.
И мне было очень неуютно под этим взглядом.
- Стелла, пересядь, пожалуйста, - продолжала щебетать мама. - Граф сядет рядом с Роксаной. Вы ведь окажете нам честь, милорд, и останетесь в нашей ложе? Спектакль будет очень интересным, приехала Нина дель Претте, у неё чудесное контральто…
Сестра начала подниматься медленно, как во сне, и я торопливо схватила её за руку, усаживая обратно.
- Скорее всего, господину Бранчефорте будет неудобно в нашей ложе, - сказала я как можно вежливее. – Наверное, он предпочтёт королевскую.
- Вы совершенно правы, - согласился граф, поблескивая глазами, - я абонировал королевскую, там лучший вид, как мне сказали.
- Какая жалость, - сказала мама с искренней печалью. – Но в антракте, милорд, приглашаем вас к нам. И я, и господин Тенби, и девочки – мы будем счастливы видеть вас. Хотелось бы послушать последние новости из столицы…
- Вообще-то, я пришёл пригласить вас в свою ложу, - сказал граф и ослепительно улыбнулся. – Вы ведь не откажете мне в этой маленькой просьбе?
Смотреть спектакль в королевской ложе!..
Этот ход расположить к себе маму был ещё вернее, чем назвать её графиней!
Прежде чем я успела возразить, мама уже вскочила, в восторге прижимая к груди театральную программку:
- Ах, господин граф! Это так великодушно с вашей стороны!
- Мне приятно услужить вам, леди Тенби, - сказал граф Бранчефорте галантно. – И вам, и вашим милым дочерям, и вашему супругу.
- Вы так любезны, - растрогалась мама и тут же добавила совсем другим тоном: - Но будет слишком тесно, если мы все перейдём к вам, дорогой граф. Да и не слишком вежливо с нашей стороны злоупотреблять вашим гостеприимством. Мы с Роксаной с удовольствием примем приглашение, а господин Тенби и Стелла останутся здесь. И господин Хемфри, конечно же, останется в нашей ложе. Так не будет толчеи.
- Очень разумно! – пылко поддержал её граф и услужливо распахнул дверь.
- Разумеется, - проворчал отчим.
Мама подхватила меня под локоть и поплыла прямиком в королевскую ложу, как истинная королева.
- Мама! – шёпотом воспротивилась я. – Не надо этого делать!
- Почему? – удивилась она, даже не потрудившись понизить голос. – Всю жизнь мечтала послушать оперу из королевской ложи. Думаешь, нам ещё когда-нибудь представится такой шанс?
- Тогда надо было взять с собой всех!
- Рокси, не паникуй, - безмятежно заявила мама и поблагодарила графа, который уже распахивал перед нами дверь в королевскую ложу. – Кстати, господин Бранчефорте, цветы, которые вы отправили для Роксаны – они чудесны! Право, не стоило…
- Это такая мелочь, так что не беспокойтесь, леди Тенби, - граф был – сама галантность. – Ваша дочь заслуживает гораздо большего, чем букет роз, как бы прекрасны они ни были. Прошу, присаживайтесь, - он пододвинул кресло сначала маме, потом мне.
Да! В королевской ложе были не стулья, а кресла! И вдобавок к этому – мягкий диван вдоль стены, на котором живописно были
