— Конни не привыкла к снотворному, поэтому я и сказала, чтобы она не пила больше одной.
— А что она на это ответила?
— Ничего. Мы стали говорить о том, что она с детства не может проглотить пилюлю целиком, поэтому Конни собиралась измельчить таблетки и растворить их в какао, которое оставила на плите. Я предупредила, что вкус у напитка будет отвратительный, но опомнилась и сказала: «Но ведь ты вкуса не чувствуешь, правда?»
— Да, доктор Тейлор уже дал показания, что мисс Брук о время болезни потеряла чувство вкуса и обоняния, так, мисс Эклс, вы говорили относительно дозы снотворного «одна таблетка», а что ответила вам сама мисс Брук?
— Точно не помню. Я считала, что она должна принять дну пилюлю, и убеждала не принимать больше, но я не уверена, говорила сама Конни об одной таблетке или о нескольких таблетках. Извините, но у меня нет полной уверенности по этому вопросу.
Под градом вопросов коронера женщина дала исчерпывающее описание, как на следующее утро к ней прибежала Пенни Марш и как они вместе обнаружили мертвую Конни, лежащую в своей постели. На вопрос о кастрюльке с какао «Это вы ее вымыли и убрали?» был получен немедленный ответ:
— Нет, не я. Наверно, Конни сделала это сама.
— Не надо строить предположения по поводу поведения мисс Брук.
Сказать, что Метти Эклс недовольно вздернула голову, было, конечно, нельзя. В ее жесте содержался лишь легкий намек на то, что если бы не уважение к суду…
Но она только позволила себе решительно заявить:
— Конни никогда бы не оставила посуду немытой.
Полиция отложила слушания, коронер покинул свое место за столом, зрители разошлись, комната в гостинице освободилась.
Глава 18
Валентина Грей шла по лесу, раскинувшемуся за поместьем. Она хотела увидеть Джейсона. Появившись, он обнял девушку, и они долго стояли, не размыкая рук, ощущая себя одним целым. Наконец он заговорил:
— Когда мы поженимся?
— Не знаю, ты не просил моей руки.
— А мне и не надо просить. Я не сделал этого перед уходом, потому что не знал, удастся ли мне вернуться назад. И сейчас не попрошу, сама знаешь, это ни к чему.
— А может, мне хочется, чтобы меня попросили выйти замуж.
— Стоя на коленях, в романтическом стиле? — Молодой человек немедленно рухнул на ковер из сосновых иголок, поцеловал обе ее руки и сказал: — Окажите мне честь, станьте моей женой!
Девушка смотрела на любимого сияющими глазами, губы ее трепетали, сжатые руками Джейсона ладони дрожали. В ней не осталось ничего от той Валентины, которая стояла в церкви, пытаясь выдержать репетицию своего венчания с Гилбертом Эрлом.
— Не знаю… — произнесла она дрожащим голоском.
— Прекрасно знаешь. Напоминаю, выбора нет, я не позволю тебе выйти замуж за другого.
Валентина улыбнулась:
— И как ты меня остановишь?
Джейсон поднялся, не выпуская ее из объятий.
— Заявлю протест против заключения брака. Понимаешь, меня давно подмывало сотворить что-то в этом духе.
— А кто-нибудь так уже делал?
— Мне кажется, да. Ты просто встаешь и громко и открыто заявляешь, что протестуешь, тогда священник прерывает церемонию и говорит, что хочет поговорить с тобой в ризнице. Больше никто службу не слушает, а ты меньше всех, потому что думаешь, что скажешь священнику.
— А что ты ему скажешь? Понимаешь, для такого должна быть серьезная причина или препятствие.
— Знаешь, у меня есть старинное кольцо с девизом, оно принадлежало моей матери, я хочу подарить его тебе. Оно в нашей семье еще со времен Непобедимой армады. Буквы внутри кольца такие мелкие, что прочитать их можно только с лупой, должно быть, надпись уже неоднократно обновляли. Она гласит: «Если ты любишь меня так же сильно, как я тебя, то ничто, кроме смерти, не разлучит нас». Ты не думаешь, что это достаточно уважительная причина, чтобы не выходить замуж за другого?
— Наверно, уважительная…
Оба надолго замолчали.
— А тебе придется опять уходить? — робко спросила девушка, когда они оторвались друг от друга.
— Во всяком случае, не туда, где я был. Там меня уже знают, так что от появления будет мало пользы. Ты не хочешь осесть и заняться сельским хозяйством?
— Обожаю сельское хозяйство.
— Тогда выходи за меня.
— Джейсон, я не знаю. Понимаешь, все думают, что я все еще обручена с Гилбертом, а венчание отложено из-за смерти Конни.
Молодой человек засмеялся:
— Как мало ты знаешь! У меня есть полная информация от миссис Нидхем. Полдеревни жалеет бедного мистера Эрла, а вторая половина считает, что он сильно замарался, раз уж ты решилась на такое. Обе половины согласны в одном — ты дала ему пинка и свадьба отменяется. Почтальон заметил, что он уехал, но ни письма, ни звонка ему не было — это уже девушки с коммутатора сообщили. Так что вопрос считается окончательно решенным. Лучше бы тебе сообщить семейству и дать заметку в газете.
— Я уже сказала Роджеру и Мегги, кажется, дядя сообщил Сцилле, она промолчала.
— А что дядя и тетя?
Девушка в притворном ужасе схватилась за голову:
— Ой, тетя Мегги расплакалась и сказала, что брак — очень неустойчивая штука и она сама рада, что ей удалось избежать подобного испытания.
— Бедняга Мегги.
— Дорогой, все было произнесено с большим чувством. Тетя сообщила, как несчастливы были мои родители, да и Роджер со Сциллой.
— А как прореагировал дядя?
— Удивительно, но почти ничего не сказал. Знаешь, я ему говорю, что не выйду за Гилберта, а он даже не спросил почему. Просто стоял спиной ко мне и смотрел в окно, а потом и говорит: «Полагаю, ты лучше знаешь, что тебе надо». Я согласилась, что да, знаю, — и на этом все.
Джейсон промолчал. Через некоторое время Валентина продолжала:
— В четверг утром я получила отвратительное анонимное письмо и с тех пор все думаю, не пришло ли что-то похожее дяде.
— И Томми получил.
— Неужели и Томми! — воскликнула девушка.
— Да, я сам видел.
— Слушай, Джейсон, а что…
— Только между нами.
— Конечно, и что же в нем?
— Гилберт обвиняется в попытке совершить двоеженство, а Томми спрашивали, собирается ли он такому содействовать. В общем, задали ему задачу. С одной стороны, на анонимные письма не принято обращать внимание, а с другой — встает вопрос, вдруг это правда и он сам толкнет девушку к подобному браку? Томми должен на нас молиться, что мы избавили его от сомнений.
Валентина склонилась к любимому. Гилберт ушел, жизнь стала такой безопасной и приятной.
— В письме к Томми не говорилось, что Гилберт женился в Канаде на девушке по имени Мари Дюбуа?
— Именно так. Не уточняя, когда и где. Анонимщик твердо придерживается общих фраз. Дай-ка сообразить… ведь он бывал в Канаде, правда?
— Когда-то очень давно, ему тогда было не больше двадцати. Вот удивлюсь, если он действительно женился на этой Мари.
— Мог и жениться. Если он по молодости лет свалял дурака, а она потом умерла, то Гилберт мог просто не считать необходимым говорить о таком браке. Или они могли развестись. Не думаю, чтобы он рискнул нарушить закон и совершить двоеженство. Когда-нибудь мы его об этом спросим. Так, если придется к случаю… на коктейле, или на железнодорожной станции, или в любом другом месте, где обычно встречаешь тех, кого не хочешь видеть.
— Дорогой, какой ты дурак!
И оба от души расхохотались. Какое это божественное чувство, смеяться над тем, что могло стать кошмаром твоей жизни!
— Считаешь, я на такое не способен? Когда-нибудь, после нашей свадьбы, обязательно спрошу, бьемся об заклад на два пенса. Скажу что-то вроде: «Да, кстати, а что случилось с той девицей из Канады, Мари Дюбуа, на которой ты женился?»
— Ты этого не сделаешь!
— Поживем — увидим!
Глава 19
Сцилла Рептон в кабинете сняла телефонную трубку и назвала лондонский номер. Конечно, девушка на коммутаторе будет подслушивать, если сочтет, что разговор того стоит, но какая разница? Если живешь в деревне, то вся личная жизнь на виду. Если вам слишком часто пишут, то миссис Гурни на почте начинает распознавать почерк и достаточно язвительно может намекнуть на отправителя. Сцилла много раз слышала, как та открыто выпаливала из-за прилавка:
— Нет, миссис Лоусон, от вашего Эрни ничего нет, только открытка от сестры из Бирмингема.
Сцилла подождала, пока ее соединили с Гилбертом, голос молодого человека звучал чрезвычайно обиженно. Женщина рассмеялась:
— Перестань, Гилберт… что за тон! Любой подумает, что мы поссорились!
Он ответил на хорошем французском:
— Пожалуйста, веди себя благоразумнее. Казалось, эти слова ее развеселили.
— Не о чем беспокоиться. Роджер сообщил мне, что свадьбы не будет… и денежек тоже. Здесь любой тебе с закрытыми глазами скажет, что эта свадьба задумана наспех, а раскаиваться будешь потом, так что если ты меня спросишь, то хорошо, что так кончилось.
