— Ева, подожди одну минуту, — спокойно просит Максим.
Что? Подождать? Смеется что ли? Меня все ждут. Я не жду никого. Теперь Максим получает в лоб моим взглядом, но он никак не реагирует. Заканчивает приготовление коктейлей для колибри и улыбается им, украшая напитки фруктами.
— Спасибо большое, — произносит первая утопленница.
Макс смотрит на нее, растягивая губы в благодарной улыбке. Меня словно бьет током. Я хочу влезть на барную стойку и засосать его так, чтобы ни одна тварь больше даже думать о нем не смела.
На счастье девушек, они больше не задерживаются. Еще секунда и их коктейли бы стали душем для каждой. Нервный молоточек бьет по вискам, стараюсь медленно выдыхать через нос, чтобы успокоиться.
— Что ты делаешь? — выпаливает Макс, наклоняясь ближе ко мне.
— А что? Тебе можно ревновать, а мне нет? — отвечаю, забираясь на барный стул, чтобы еще немного сократить расстояние между нами.
— Ты о чем?
— О том, что было полчаса назад.
— Не выдумывай. Я просто…
Закатываю глаза, качая головой. Долго он будет отвергать очевидное. Как маленький мальчик, честное слово. Нравлюсь. Что скрывать?
— Налей мне выпить, сладкий, — прошу нежно, а Максим сжимает челюсть.
— Что желаете?
— А что ты сам любишь?
— Проще сказать, чего я не люблю.
— И?..
— Я не люблю властных стерв, которым корона так голову жмет, что они забывают о людях вокруг.
Какое определение выдал. Интересно, долго думал? Кто же тебя так обидел, Максимка?
— И как зовут эту властную стерву? — не могу скрыть ухмылку, моя истинная сучность рвется наружу, несмотря на все старания.
— Что будете пить? — повторяет Максим, теряя терпение.
Упс… Снова довела…
— Слушай, опусти вилы. Я пришла с миром. Хочешь помашу белыми трусиками? Хотя… Их на мне нет, но я могу сгонять в номер и…
Не слышу из-за музыки, но по его лицу вижу, как он рычит. У-у-у… Настоящий тигр.
— Ладно-ладно… Все, — смеюсь я. — Можно мне… Твою душу.
— Может лучше мою почку? — злится он.
— Расслабься, сладкий. «Душа бармена». В меню есть такой коктейль.
Максим теряется на мгновение, но поняв, о чем я, начинает приготовление напитка под моим внимательным взглядом.
— А другим ты улыбаешься, — подмечаю я.
— Если бы нормально себя вела, то улыбался бы и тебе.
— Я пыталась. Тебе все не так! — возмущаюсь я, потому что это правда.
— Ева, че ты хочешь от меня? — устало спрашивает Максим, полоснув взглядом по моему лицу.
Больно. Даже обидно. Его пренебрежение настоящее, и мне становится как-то не по себе. Раньше подобное меня только забавляло, но с ним…
— Давай мне коктейль и я пойду, чтобы не мешать тебе улыбаться нормальным людям.
— Отличная идея, — говорит он и пододвигает мне стакан.
— Шикарная!
Вечеринка перестает приносить удовольствие. Время близится к пяти утра. Не понимаю, что чувствую и куда себя деть. Каждому, кто ко мне подходит, хочу затолкать микрофон в глотку. Так я и знала. Я не могу больше быть такой. Не могу вернуться на несколько лет назад в ту Еву, что была душой компании. Она мертва. Давно мертва, а я продолжаю трахать свой же труп, в надежде, что он воскреснет.
Алкоголь во мне становится катализатором тех чувств, что обычно находятся в спячке. Жалость к себе, ненависть ко всем вокруг. Люди, люди… Хер вам на блюде. Никто из вас не знает меня, но делает выводы. Именно поэтому я и стала той, кем вы меня все считаете. Это моя игра. И раньше она казалась очень даже веселой. Слышу сплетню о себе и подтверждаю ее всеми возможными способами. Ну а что? Что загадали, то и получили. Хотите шлюху? Будет шлюха. Хотите стерву? Вот вам стерва. Сумасшедшую? Получайте бутылкой по башне.
В чем проблема? Что вам всем еще нужно?
Сердце разгоняется до предела. Кровь шумит в ушах. Сжимаю бокал в руке так, что сводит пальцы, а глаза пекут… Что?! Ну, нафиг! Вас я вообще не заказывала.
Ты самая лучшая девочка, Ева. Моя девочка. Никто тебя не тронет. Только улыбайся, ладно? Я так люблю твою улыбку...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Только ты меня знал. Только ты понимал и поддерживал. Никогда не судил и не пытался исправить. Как ты меня разглядел? Как?! Другого такого не будет. Никогда. И я буду ждать твоего возвращения. Всегда буду ждать…
— Последнюю пою я, — грубо произношу уже едва дышащему диджею.
Работенки, конечно, я ему сегодня подкинула. Ну, ничего. Бабла за заказы он тоже нарубил.
— Какую?
— «Невесомость - Губы».
В последний раз я пела эту песню ему. Там на пляже, где музыкой мне был шум волн, а прожекторами рассвет. Он любил ее. Он любил меня.
Беру в руки микрофон, в груди печет. Выхожу на середину танцпола, потому что мне не нужен экран со словами, ведь я и так их знаю. Знакомая до боли и ломоты в костях мелодия и звуки синтезатора. Голос ломается и возвращает меня на землю, чтобы через секунду позволить взлететь.
Я так люблю, когда ты рядом
Сердца едва коснёшься взглядом
И я далеко уже от дома
Я невесома…
И вот я уже не чувствую себя тяжелым телом, а просто облачком пара, что поднимается под потолок. И мне становится плевать на всех и на все. Да, стерва и блядь Ева может быть такой.
Смотрите!
Куда-то лечу - сама не знаю
Понять не могу - не успеваю
Что мне нельзя, а что мне можно
Но мне не тревожно…
Открываю глаза, потому что чувствую слабую тонкую ниточку, что тянет меня за левую руку.
Максим…
Он смотрит. Удивлен? Еще как!
Может быть ты и хороший, но все равно так же, как и все, судишь меня. Ты смотришь, но не видишь. А если и видишь, то боишься испачкаться. Ведь я собрала вокруг себя все дерьмо, чтобы наблюдать, как в нем тонут люди, что пытаются приблизиться ко мне. И я бы и тебя в нем утопила, но ты оказался крепче, чем я думала.
И все-таки…
Что-то в тебе есть.
Какая-то часть меня безумно желает кинуть тебе мост, позволив подойти, но…
Я сожгла все мосты и прыгала через костер, обжигая пятки.
И я кричу тебе да, да, да
Пускай так будет всегда, да, да-да
Давай никого не пустим в этот космос
В эту скорость, невесомость
В этот космос, в эту скорость, невесомость
Невесомость…
И вот я там. В космосе и невесомости. Касаюсь звезд руками. Напрягаю голос, но он все равно остается мягким. Не могу больше выдерживать прямой взгляд бармена, закрываю глаза и исполняю песню, уже сама не зная кому…
Еще один космос разорвет меня на части. Да их и не может быть два. Так откуда это притяжение? Откуда сбой в моей программе по защите чувств и сердца, которые я поклялась сохранить для другого.
Почему я снова открываю глаза, чтобы сказать:
...да, да, да
Пускай так будет всегда, да, да-да
Давай никого не пустим в этот космос
В эту скорость, невесомость
В этот космос, в эту скорость, невесомость
Опускаю взгляд в пол. Микрофон касается губ. Слезинка все-таки сказывается по щеке, а я шепчу:
Невесомость…
Кидаю микрофон диджею, быстро добираясь до его пульта.
— Закончишь сам, — говорю я и разворачиваюсь к выходу.
Не смотрю никому в глаза. Мне противно и горько. Запущена огромная внутренняя мясорубка, которая перемалывает все хрящи и кости. Нахера я это сделала? Боль снова становится невыносимой, требуя выхода, но я не могу взглянуть ни на одного мужика, чтобы отвлечь себя самым действенным и проверенным способом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я сама загнала себя в угол, где из стен торчат острые ножи. Сама падаю на них грудью, выпуская кровь. Задерживаю дыхание, вырываясь из-под навеса бара. Хочется бежать и упасть. Смеяться и плакать. Кричать и молчать.
